Праздник под угрозой (СИ)

Её слова вызвали лёгкий гул среди группы. Многие начали перешёптываться, кто-то покачал головой, а кто-то лишь тяжело вздохнул.
— Это шутка такая? — пробормотал Андрей, глядя на меня.
— Если шутка, то кто-то с чувством юмора явно перестарался, — ответил я, оглядывая остальных.
— Спокойно, — сказал я, привлекая внимание ребят. — Это всего лишь экзамен. Мы готовились к этому, и у нас всё получится. Главное — сосредоточиться.
— Алексей прав, — добавила Лена Салтыкова, стоявшая чуть поодаль. — Паника сейчас нам точно не поможет. Лучше подумайте, что вы знаете по этому предмету. И вообще, кто сказал, что это плохо? Лучше уж первый экзамен будет теоретическим.
Зубова продолжала таращиться на строчку с нашей группой.
— Все бы ничего, но беда в том, кто принимает экзамен.
— Трубецкая? — напуганно спросил Лёня.
— Трубецкая и Шереметева…
 Глава 20 
Учебная аудитория в стенах Михайловского замка была наполнена напряжённой тишиной, которую нарушали лишь редкие шорохи бумаги и скрип ручек — экзаменаторы делали подробные заметки.
Тёплый свет ламп падал на парты, за которыми нас рассадили по одному. Нас вызывали отвечать в алфавитном порядке. Ребята заметно нервничали.
— Катерина Дмитриевна, боюсь, это все же «четверка», — вздохнула Шереметева. — Задача решена прекрасно, но в первом теоретическом вопросе вы показали недостаточную подготовленность. Увы, на «отлично» не тянет.
Курсант Романова лишь вздохнула.
— Значит, так тому и быть, ваше превосходительство. Благодарю за ваше внимание.
Шереметева протянула Катерине экзаменационную ведомость — аналог зачетной книжки у студентов институтов, и девушка, поблагодарив начальницу коротким кивком, вернулась на свое место.
Профессор княгиня Трубецкая, изящная старушка в строгом тёмно-синем платье, записала оценку Катерины в таблицу и принялась изучающе разглядывать оставшихся курсантов.
— Итак, кто у нас следующий по списку…
Я уже сдал свой экзамен. Билет попался простой. Использование эфира в пятиэлементных заклинаниях и взаимодействие противоположных стихий. Я привёл в пример сложное заклинание «Всестихийный щит», описал его принцип действия и объяснил, как эфир управляет энергией между элементами.
Задача тоже попалась плевая — нужно было расписать расчеты починки нестабильного магического барьера в условиях ограниченного доступа к стихиям. Трубецкую мой ответ удовлетворил, и сейчас я отдыхал на своем месте, дожидаясь окончания экзамена. В ведомости красовалась первая «пятерка».
— К ответу вызывается господин Уваров, — объявила Шереметева. Я заметил, как Леня слегка побледнел, но тут же собрался.
Леонид поднялся со своего места. Его движения были немного неловкими, и я заметил, как он дважды поправил воротник формы. Его лицо было напряжённым, а глаза чуть шире обычного. Я знал, что внутри он кипел от страха, хотя старался держаться. И хотя мы здорово поднатаскали парня в общей теории магии, в некоторых темах он все равно плавал.
— Итак, господин Уваров, — произнесла Трубецкая, глядя на его билет. — Приступим. Первый вопрос: принципы взаимодействия стихий в составлении структур магических заклинаний. Излагайте.
Леонид сделал глубокий вдох и начал говорить. Его голос был ровным, хотя я уловил в нём нотки напряжения.
— Противоположные стихии, такие как Огонь и Вода, взаимодействуют через баланс или поглощение, — начал он. — Обычно их стабилизируют с помощью третьей стихии или Эфира, который направляет энергию. Например, в заклинании стабилизации магической бури используют взаимодействие Огня, Воды и Воздуха…
Он говорил уверенно, но пропустил несколько ключевых деталей. В аудитории повисло напряжение. Курсанты молчали, но их взгляды были устремлены на Уварова, как на арену, где происходила схватка. Даже лёгкий шорох листа бумаги от одного из экзаменаторов показался громким.
Трубецкая нахмурилась и сделала пометку в своих записях.
— Вода и Огонь действительно могут быть сбалансированы через Эфир, — прервала она, её голос прозвучал как укол. — Но как насчёт Земли?
  
Леонид запнулся. Его губы дрогнули, но он быстро собрался:
— Земля фиксирует заклинание, предотвращая его разрушение. Но я посчитал, что этот аспект второстепенен. Практика показывает, что стихия земли реже используется в боевых заклинаниях.
— А в защитных? — Шереметева подняла бровь, и аудитория словно замерла. Её тон был холоден и резок, как лезвие. — Уваров, ничего второстепенного в магии быть не может. Продолжайте. Что с защитными структурами?
— Стихия земли является самой инертной из всех четырех, — вспоминал Лёня. — По этой причине она используется в основном как базовая стихия, на которую при помощи эфира надстраиваются другие элементы…
Трубецкая кивнула.
— Что ж, принимается. Дальше, пожалуйста.
Леонид перешёл ко второму вопросу, объяснив роль Эфира в заклинаниях. Он хорошо объяснил теоретическую часть, но, как и в первом случае, упустил несколько деталей. Его голос звучал всё тише, а паузы между словами становились длиннее. Экзаменаторы переглянулись, и я заметил, как Трубецкая снова сделала пометку в своей записи.
— На четверку, — вздохнула Трубецкая. — С натяжкой. Из вас приходится все тянуть клещами. Теперь перейдем к задаче. Пожалуйста, покажите свое решение.
Леонид протянул исписанный формулами листок в клетку, и старушка, поправив очки на носу, принялась внимательно изучать ответ. А Лёня принялся вслух обосновывать свое решение.
— Я бы выбрал перераспределение энергии с заменой Воды на Землю, — сказал он. — Земля способна стабилизировать Огонь и погасить его избыточную энергию. Это удержит барьер от разрушения.
Трубецкая нахмурилась:
— Уваров, ваш ответ логичен, но вы не учитываете последствий. Исключение Воды из барьера делает его уязвимым для атак стихией воздуха. Вы уверены в своём выборе?
Лёня замялся, и его лицо покраснело. Он облизал губы, явно пытаясь собраться с мыслями.
— Быть может, вы хотите что-то добавить?
— Я… — он запнулся. Его руки дрогнули, и он судорожно взглянул на билет. — Не уверен…
Трубецкая вздохнула и повернулась к Шереметевой:
— Думаю, для этого ответа тройки будет достаточно. Уваров продемонстрировал знание основ, но недостаток гибкости и анализа…
Нет-нет, троек нашей группе получать нельзя! Я взглянул на Леню и поднял руку, привлекая внимание экзаменаторов.
— В чем дело, Николаев? — нахмурилась Шереметева.
— Простите, — прервал я, не выдержав. Все взгляды в аудитории обратились на меня. Сердце у меня заколотилось, но я знал, что не мог молчать. — Если позволите, я хотел бы указать, что задача сформулирована так, что может иметь два правильных решения. И решение Уварова верное.
Шереметева посмотрела на меня с интересом:
— Да, оно верное. Но задача предполагает и другие варианты развития событий.
Лёня ударил себя ладонью по лбу.
— Конечно! Вот я болван! Простите, ваше превосходительство! Да, тут же можно использовать Воздух и эфир для сбалансирования взаимодействия Огня и Воды! Воздух усиливает взаимодействие стихий, а Эфир стабилизирует их баланс, предотвращая разрушение барьера. Этот метод сложнее, но он сохраняет гибкость и универсальность защиты. Нужно добавить двадцать процентов эфира и десять — воздуха…
Трубецкая и Шереметева переглянулись. Наконец, генерал-лейтенант кивнула:
— Хорошо. Уваров, вы действительно растерялись, но всё же смогли исправить ситуацию. Второй ответ тоже верный и точный. За это я готова повысить вашу оценку до четвёрки. Давайте вашу ведомость.
Леонид тихо выдохнул, кивнул и вернулся на своё место. А затем обернулся ко мне и показал большой палец.
— Господин Эристов, вы следующий…
* * *
Мы вышли из аудитории, и напряжение, висевшее в воздухе во время экзамена, тут же развеялось и утонуло в привычном гуле голосов. Коридор, узкий и слегка душный из-за старинных стен Михайловского замка, сейчас показался мне огромным.