Следующая станция – Луна (СИ)

Ладно. Зато противник определился. Просматривается явная связка Медведев-Колчин-Антонов. И сопутствующие персоны.
— И что теперь? — жена смотрит вопросительно и требовательно.
— Да ничего, — Кондрашов передёргивает плечами. — Потрётся ещё замминистром, опыта поднаберётся. Не повредит.
И ещё в понедельник надо выслать поздравление Синегорскому губернатору. И пожелать дальнейших успехов. Кондрашов криво ухмыльнулся.
  
28 февраля, понедельник, время 10:05.
Москва, Кремль, Сенатский дворец, канцелярия Президента.
— Заходите, Анатолий Леонидович, — президент встречает приглашённого искренней улыбкой.
Мужчины обмениваются рукопожатиями, и виц-премьер согласно жесту хозяина кабинета садится за красивый лакированный столик. Президент садится напротив.
— Давайте, Анатолий Леонидович, что у нас там по Забайкальскому кластеру?
— За год дело сильно продвинулось, Владислав Леонидович…
Посыпались цифры, справки, выкладки. Слова Ломоносова «Российское могущество прирастать будет Сибирью» актуальны спустя почти три столетия.
Президент слушал внимательно и благожелательно. К концу доклада задаёт умеренно острый вопрос.
— Без накладок никогда не бывает. Наверняка есть какие-то трудности.
— Как без них? Наблюдается некоторая диспропорция в развитии некоторых отраслей. Есть транспортные проблемы…
В конце вице-премьер подводит президента к выводу, что в ближайшем же времени острота проблем снизится до нуля.
— Замечательно, Анатолий Леонидович, — президент удовлетворённо откидывается на спинку стула. — Вы проделали огромную и продуктивную работу…
Кондрашов рефлекторно напрягается. Слишком похожа интонация на ту, с которой человека отправляют на пенсию или в отставку. Всем спасибо, все свободны — такими добрыми словами часто объявляют совсем недобрый локаут.
— Маленькое дельце ещё хотел с вами обсудить, — президент задумчиво постукивает пальцами по столу. — Что там у вас за движения вокруг космического агентства Колчина?
— Да ничего особенного, Владислав Леонидович, — Кондрашов по виду равнодушно пожимает плечами. — Мы всего лишь предложили Колчину сделать участие государства в его делах настоящим, отразив его в учредительных документах. Всё в рамках политики национализации стратегических активов.
Президент согласно кивает. Согласно и благожелательно.
— Там ведь дело не только в том, чтобы сделать явным участие государства. Какая-то возня происходила вокруг Синегорского губернатора?
— Честно скажу, поторопились, — Кондрашов глядит прямо. — По результатам последних выборов мы предложили ему уйти в отставку. Правящая партия в его регионе заметно ослабила свои позиции. Но разобравшись в его работе более внимательно, обнаружили его работу весьма успешной. Сейчас ни о какой отставке даже речи быть не может. Он справедливо признан одним из самых успешных региональных руководителей федерации.
— Колчин согласился на введение представителя государства в состав учредителей?
— К сожалению, нет, Владислав Леонидович.
— Более того, — голос президента делается чуть строже, — он сильно обиделся. Видели его интервью?
— Нет. Мне докладывали, но самому времени нет смотреть…
Кажется, зря я внимания не обратил, — с лёгким сожалением думает Кондрашов.
— Посмотрите, — под ласковостью улыбки президента захотелось поёжиться. — Дело вот в чём. Его критика ваших действий выглядит очень обоснованной. Ну, да бог с ней, с критикой. Как-нибудь сам ещё с ним поговорю. Но дело в том, что, судя по последним опросам ВЦИОМа, моя популярность как президента просела на четыре процента, а правительства на пять. И аналитики связывают сие прискорбное обстоятельство с этим интервью. Нам придётся реагировать. Четыре-пять процентов за месяц слишком сильно похоже на обрушение…
Через четверть часа Кондрашов выходил, с усилием переставляя ватные ноги. Президент отправил его в отпуск, а затем в отставку с поста вице-премьера. Об отставке объявят завтра.
Без места не оставят. Президент — давний приятель и партнёр по туризму. Намёк на возвращение в минторг тоже был.
28 февраля, понедельник, время 17:15.
Москва, Патриарши пруды, ЖК «Гранатный», квартира Кондрашова.
Кондрашов наконец-то добрался до дома. Не задалось начало трудовой недели. Теперь можно посмотреть злополучный ролик с треклятым Колчиным.
Мужчин глядит терпеливо, почти не раздражаясь, но на последней четверти багровеет лицом. Колчин прямо обвинил правительство во вредительстве. Не постеснялся назвать его фамилию, что совсем выходит за все рамки. Этот мальчишка нарушил негласное правило политической борьбы: всё, что происходит под ковром, должно оставаться под ковром!
И что теперь делать?
Видеоинтервью от Киры Хижняк.
02.02.2033
Колчин традиционно одобрительно косится на круглые нейлоновые коленки ведущей. Кира не привыкла их прятать. Справедливости ради сказать Колчин не злоупотребляет излишним вниманием к статям Хижняк.
— Давненько вы у нас в гостях не были, Виктор, — ослепительная улыбка ведущей уже оправдывает внимание зрителей к интервью. По-крайней мере, мужской части аудитории.
— Зато вы нас без присмотра не оставляете, — молодой человек легко парирует намёк на упрёк. — И ты, Кира, должна признать, отсутствовал я не впустую.
— О, да! Никак не могу прийти в себя! Успехи твоего Агентства просто оглушительные. Постоянный экипаж на орбите! Строительство сверхтяжёлой станции идёт полным ходом…
— А ведь я много лет назад говорил тебе, что так и будет!
— Не могла представить себе, что грандиозные мечты мальчика-фантазёра вдруг начнут сбываться в реальной жизни, — девушка даже тряхнула гривой густых волос, обозначая свою шокированность.
— Но давай для зрителей поясним все основные достижения. Чисто для напоминания.
— Изволь. Первым делом мы доказали, что тоннельный запуск не пустой прожект, а реально работающий способ. Также выяснилось, что он эффективнее традиционного. Далее, мы резко снизили стартовую массу. Большая часть кислорода берётся ракетой из атмосферы, подобно обычной баллистической ракете или самолёту. За счёт тоннельного запуска и забора воздуха извне удалось поднять коэффициент полезной нагрузки до семи с половиной процентов. Это после десятилетий развития космонавтики, за которые никому не удалось пересечь планку в пять процентов.
Кира загибает пальцы. На её ухоженные руки тоже приятно смотреть.
— За прошлый год осуществили шестьдесят семь стартов, почти всегда ракеты возвращались целыми. То есть, многоразовое использование ракет-носителей мы тоже внедрили.
Ещё один пальчик загнут.
— Дальше не считай. Рекордная частота запусков это технологическая особенность тоннельного старта. А вот успешное строительство станции достойно отдельного упоминания, — Колчин с одобрительной улыбкой глядит на полностью сжатый кулачок.
— Что будет дальше?
— Всё очевидно. В этом году сделаем порядка двухсот стартов и будем достраивать станцию. Полностью закончим её примерно через два года.
Короткую паузу Колчин прерывает первым, опережая вопрос ведущей, которая медленно смыкает красиво приоткрытый рот.
— Самое главное назначение станции — сборка и запуск космических аппаратов. На Луну, Марс, Юпитер, куда угодно. Если стартовую площадку на Земле считать первым этажом, то орбитальная станция станет вторым. С гораздо большими возможностями.
  
— Есть ещё у кого-то второй этаж? — Ведущая мгновенно усваивает метафору.
— Частично у американцев, они топливозаправщик давно на орбиту повесили. Но это половинчатое решение. Корабли надо тоже на орбите собирать. А вот в этом плане у них конь не валялся.
На следующий вопрос Колчин явно удивляется. Ведущая исхитряется его слегка шокировать.