Капитан (СИ)

— Я согласен, — сразу же высказался Дитц. Как раз в нем капитан не сомневался.
— И я, — кашлянул Бойко.
— Это что, вы предлагаете нам стать жандармами? — с отчетливым недовольством протянул Толбухин, высокий брюнет с внимательным взглядом.
— Жандармы — это жандармы, а мы офицеры, защищающие родной флот от шпионов, иностранных агентов, различных провокаторов и революционеров-анархистов. Мы оберегаем собственные корабли от разной сволочи, негодяев и врагов. Наша честь останется незапятнанной, а служба принесет великую пользу, — спокойно парировал Храбров. То, что в нынешней России жандармов недолюбливают и считают цепными псами самодержавия, не для кого секретом не было. Особенно подобным отношением грешила часть высшего сословия, не понимая, что те, кого они презирают, защищают их от тех, кто готов это самое привилегированное сословие поставить к стенке и сожрать с потрохами. Все это характеризовалось такими определениями, как глупость и снобизм, но Толбухин вроде как был лишен подобных недостатков, Эссен не зря же его рекомендовал. — Все, кто здесь собрались — будущая контрразведка. Особая присяга, принимаемая жандармскими офицерами, не подходит к военной этике морских офицерских чинов. Так что у нас своя стезя, непростая, но славная.
— Такая формулировка меня полностью устраивает, — Толбухин не стал вставать в позу, подтвердив характеристику «толкового, разностороннего и развитого моряка», что дал ему Эссен.
— Рад подобное слышать. Предлагаю ознакомиться и подписать сей документ о неразглашении секретных сведений, — Храбров достал из сейфа три специально отпечатанных бланка с гербом Главного Морского Штаба в виде двух якорей на щите. Они состояли из ряда пунктов, сводящихся к тому, что подписавшийся обязывался хранить тайну по роду своей деятельности.
— Однако! — Толбухин покрутил головой, знакомясь с текстом.
Дитц и Бойко промолчали. Дочитав, они поочередно макнули перо в чернильницу, написали свою фамилию с инициалами, расписались и поставили дату. Сразу становилось ясно, что работать с ними будет легко. Толбухин так же расписался, но этот обладал более сильным характером и независимыми суждениями. Такие люди редко шли против совести и чести, но если за что и брались, то выполняли свои обязанности практически идеально.
— Прекрасно! Поздравляю вас, господа, сегодня, первого марта официально создана контрразведка РИФ, — Храбров пожал руки подчиненным, после чего убрал бланки в сейф. — Пока мы единственные в своем роде и существуем лишь на Тихоокеанской эскадре. Наш отдел носит название Особого, и о нем знаю лишь я, адмирал Макаров, да Наместник Алексеев, с которым согласованы общие моменты. Как вы успели ознакомиться в подписанных бумагах, о наших делах вы можете вести беседу лишь меж собой, да со своими подчиненными, которых вам же и предстоит найти.
Закладывая традицию, он прошел к бару и достал бутылку шампанского. Собственноручно открыв и разлив напиток, он поднял бокалы.
— За нашу службу, за нас и за ту пользу, что мы можем принести флоту и России!
Все выпили и сели. Храбров отметил, что в глазах лейтенантов появился азарт. Им уже начинало нравиться, как пошло дело. И суть здесь не в шампанском, а в отношениях и правильных словах.
— Мы можем спрашивать у вас о нашем отделе, характере службе, людях и всем прочем? — поинтересовался Бойко, румяный крепыш, родившийся под Полтавой.
— О том, что касается нашей новой службы, вы можете спрашивать у меня в любой момент, при любых обстоятельствах, главное, без посторонних ушей.
— Это ясно, — кивнул Толбухин. — Но позвольте узнать детали.
— Сейчас в Особом отделе насчитывается четыре отделения: внешнее, внутреннее, радиотехническое и делопроизводственное. Все они лишь на бумаге. Вы, Николай, с данной минуты возглавляете внешнее отделение. Лейтенант Дитц берет на себя внутреннее, а лейтенант Бойко — радиотехническое, учитывая его интерес к прогрессу в данном направлении. Так ведь, Ростислав Константинович?
— Так точно, Евгений Петрович! Считаю, что за радио — будущее, я даже курсы Попова посещал. Но откуда вам все это известно?
 
— Просто навел справки, да и знаю я не так уж и много, к сожалению. Вам же стоит привыкать к тому, что в скором времени вы сами станете обладателями многочисленных секретов.
— А что за делопроизводственное? И кто им управляет? Вы сами? — поинтересовался Дитц.
— Нет, руководить им будет мичман Кузякин из Морского штаба, вы все его знаете. Пока наша служба все еще находится в становления, нам предстоит научиться многим вещам… Принято решение, что делопроизводственное отделение станет ширмой, бутафорским прикрытием, призванным отвести внимание от наших действительных задач. Мичман Кузякин возьмет на себя различные административные задачи, помощь матросам по хозяйственным и бытовым нуждам и все в таком духе. Он ничего не знает о ваших отделениях и не имеет представления о характере вашей службы, так что учитывайте данный факт.
— Учтем, — заверил Толбухин. — Но вот конфуз, мы и сами пока о себе ничего не знаем.
— Сейчас просвещу, мы с адмиралом Макаровым наметили первые шаги, — Храбров задумчиво постучав по столу карандашом. — Внешний отдел будет заниматься разоблачением шпионов: японских, китайских, британских, германских и всех прочих. Для этого потребуется составить картотеку подозрительных лиц, общающихся с моряками и задающие им различные вопросы. Начните с представителей иностранных держав, содержателей притонов и магазинов, фотографов, портных, шулеров, лошадиных барышников и прочей публики, которая одним своим существованием уже вызывает подозрение. Так же требуется завербовать людей на телеграфе и телефонной станции, которые станут сообщать о различных подозрительных фактах.
— Завербовать… — протянул Толбухин. — Но мы никогда и никого не вербовали.
— А кто вербовал? — усмехнулся Храбров. — Я такой же новичок, как и вы, все мы будем учиться основам оперативно-розыскной деятельности с нуля. Я обращусь к жандармам, они помогут на начальном этапе. Вам с ними контактировать не придется, не переживайте, но не из-за чистоплотности, а по соображениям конспирации.
— А что с внутренним отделением? — поинтересовался Дитц. — Коль скоро мне придется им заниматься, то хотелось бы знать объём выполняемых задач.
— Верно. Внутреннее отделение будет присматривать за экипажами на кораблях, выявляя среди них агитаторов, революционеров и тех же завербованных шпионами предателей. По сути, опыт у вас есть, на «Наследнике» вы выполняли схожие функции.
— А я сосредоточусь на радио, — протянул Бойко.
— Да, вы получите допуск на каждое судно к каждой радиорубке и будете контролировать прием и отправку сообщений, а также их перехват. Вам надо будет завести несколько различных журналов по учету и всему прочему. Открою небольшую тайну — адмирал Макаров готовит секретный приказ, в котором будут определены основные требования к радиотехническому оснащению кораблей, так что вам будет от чего отталкиваться.
— Я готов, — просто сказал Бойко. — Хотя вопросов у меня великое множество.
— Как и у меня. Для нашей службы требуются люди, Евгений Петрович, — заметил Толбухин. — Вряд ли мы вчетвером сможем обезопасить всю Тихоокеанскую эскадру.
— Естественно, и я не жду от вас героических подвигов. У лейтенанта Дитца в настоящее время более простые задачи, так что он сможет вам помочь. Лейтенант Бойко окажет поддержку по техническим вопросам, связанным с телеграфом. Но в любом случае, вам надо уже сегодня начать подыскивать надежных людей из числа нижних чинов. Присмотритесь, определитесь. Нам нужны сотрудники с прекрасным зрением и хорошей памятью, поначалу мы будем вести обычное наблюдение. Но на телеграфе и телефоне вы должны завербовать агентов как можно быстрее, это первый приказ. Сейчас японцы чуть ли не в открытую передают различные секретные сведения по армии и флоту.
— А как заставить их на нас работать? — задал практичный вопрос Дитц.