От выстрела до выстрела (СИ)

Оля тоже бросила взгляд на княгиню, судорожно вспоминая, что да, та урождённая Столыпина. Петина родственница? Наверное, не очень дальняя, судя по отчеству, это же их родовое имя! Которым, подумать только, придётся назвать сына!
— Да, Петя… Пётр Аркадьевич, то есть, попросил моей руки, — запинаясь, начала объяснять Нейдгард, — но разве я могу выйти замуж без разрешения и благословения вашего величества?
  
— Так отчего же ты их не просишь?
— Я…
— Петя? — стала припоминать вслух старшая Вяземская. — Да, мой двоюродный племянник, сын моего кузена. Хороший, должно быть, человек. Брат писал мне недавно из Москвы, что он был у него в гостях и они с ним не сошлись во взглядах. А не сойтись взглядами с Дмитрием Аркадьевичем — это проявить здравомыслие!
Женщины засмеялись, и Оля позволила себе подхихикнуть. Выходит, Столыпины не такое уж простое и обедневшее семейство, если в ближайшем родстве у них Вяземские! Почему она упустила это? Потому что не интересовалась сильно Петей, а с Мишей они говорили совершенно о другом?
— Можешь не стесняться и не бояться, — заверила её императрица, — я даю тебе разрешение на этот брак и благословляю!
Оля не посмела ничего возразить и только кивнула. На помолвку ей пришлось согласиться по обстоятельствам, а теперь, получается, и от брака уже не отвертишься? Когда на него дала добро сама императрица!
Примечания:
[1] Оценки и данные по учёбе П. А. Столыпина приводятся согласно сохранившимся в ЦГИА СПб архивным документам
[2] Старший брат Ильича. Учился со Столыпиным в одно время и на одном факультете.
  
Глава XVI
 
Борис Александрович, имея кое-какие дела в столице, решил приехать лично, выслав Петру вперёд телеграмму, что поговорят при встрече. Столыпин не заставил себя ждать и, стоило гофмейстеру прибыть, как он явился на разговор.
— И что же, в самом деле ты бросишь учёбу, если не получишь разрешения? — спросил Борис Александрович.
— Брошу.
— Беспокойная молодость! — покачал мужчина головой.
— Я понимаю, вы, наверное, думаете, что я совершаю необдуманные поступки, на эмоциях, из-за того, что слишком молод, и буду плохим мужем…
— La jeuness est un défaut duquei on se corrige chaque jour[1]. Я не думаю, что ты будешь плохим мужем, Петя, напротив. У тебя добрый, но упорный характер. Лично я давно уже одобрил ваш брак, ты знаешь.
— Вы не подумайте, что я уйду из университета и сяду дома, праздным помещиком, прогуливающим своё состояние и приданное жены. Я подыщу себе должность и сделаю карьеру.
Борис Александрович изобразил одобряющую гримасу:
— Ты не говоришь «попытаюсь», а сразу — сделаю!
— Не привык пытаться безрезультатно. Если браться за что-то, так достигать.
— И Оля, значит, дала тебе своё согласие?
— Ольга Борисовна оказала мне такую честь, — вытянулся невольно, сам гордясь этим, Петя. — Вы можете написать ей и спросить…
— Боже, неужели думаешь, что я не верю твоему слову? — гофмейстер покачал головой. — В тебе я не сомневаюсь, а вот дочь моя… бывает, что способна передумать. Однако, ей будет в грядущем году двадцать пять лет, и, как отец, я не хочу затягивать с её замужеством.
— Значит, вы согласны объявить о помолвке?
— Конечно! Устроим всё через неделю, пока я здесь.
— Благодарю вас, Борис Александрович! Вы подарили мне счастье!
— С тем умыслом, чтобы ты подарил его Оле, — улыбнулся мужчина.
Петя вышел окрылённым, не чувствующим земли. Прохожие казались красивее, воздух теплее, небо ярче. Год! Целый год прошёл с того момента, когда он посмел подумать о том, что Ольга может стать его женой. Сколько тревог и переживаний с тех пор терзало его сердце! Но всё не было напрасным, всё преодолевалось и шло к тому, к чему должно прийти. Боясь радоваться слишком сильно, чтобы не сглазить, Пётр остановился и посмотрел в ту сторону, где находилась Александро-Невская лавра.
Он добрался до кладбища и нашёл могилу Михаила. Посмотрел на даты рождения и смерти, печально напомнившие о краткости жизни. Миша не дожил пары недель до двадцати трёх лет. В детстве они гонялись по Середниково, и младший никак не мог догнать и опередить старшего. И вот судьба вывернула так, что у Пети есть возможность бежать дальше, а соревноваться-то и не с кем. Он обгонит Михаила, когда ему исполнится двадцать три, он обгонит Михаила, когда женится на Ольге. Никогда не было между братьями злого соперничества, драк за первенство или зависти, и оттого никакого ликования, никакого веселья не могло возникнуть в Петре оттого, что в чём-то он превзошёл покойного.
— Прости, Миша, — присел он рядом с могилой. — Я… как будто бы украл у тебя часть жизни. Прости меня за это. Но я немного поквитался за тебя с Шаховским. Впрочем, ты это видишь и знаешь. — Задумавшись, Столыпин решил, что не будет обещать брату сделать Олю счастливой, это означало бы, что она когда–то принадлежала кому-то другому, «досталась» по наследству. Нет, это не так. Любить он её будет не за брата, не вместо и не в продолжение, а потому, что любил её сам по себе, что хотел этого сам. — Покойся с миром, Миша!
* * *
Нейдгарды устроили званный ужин. Мать Ольги с младшей дочерью тоже прибыла в Петербург. Пригласили знакомых и дальних родственников: близкие в основном жили в Москве.
Прежде чем гости стали собираться, Борис Александрович вошёл к старшей дочери и, оставшись с нею наедине, прямо спросил:
— Оля, скажи, ты действительно хочешь этого брака? Тебя никто не неволит.
— Я знаю, папá, — она улыбнулась, — но вы, конечно, следом добавите: «Хотя замуж тебе пора». И если вы не неволите, то подталкиваете.
— Что я могу поделать? Я всего лишь желаю устроить твою жизнь, но ты не должна воспринимать это как принуждение. Скажи, ты пошла на помолвку от того, что тебе понравился Петя, или потому, что он не мытьём так катаньем склонил тебя к этому?
— Что теперь говорить? Скоро начнут съезжаться люди.
— Оля, мне твоё благополучие важнее всего этого. Если в тебе нет желания и ты не чувствуешь, что будешь счастлива — всё можно отменить.
Фрейлина отвернулась от зеркала, перед которым делала последние приготовления. Ведь и Столыпин должен был прибыть, как виновник и герой торжественного ужина — нужно выглядеть лучше всех!
— Папá, так вышло, что нас с ним не раз видели вместе, когда он приходил повидать меня при дворе, и девушки стали женить нас, воспринимая как само собой, что младший брат женится на мне вместо старшего. Отказываться от помолвки можно было только в ущерб доброго имени, а теперь слухи дошли и до императрицы, и её величество дала мне разрешение на брак.
— Неужели? — приятно удивился Борис Александрович. Потом уже переварил сказанное до этого и нахмурился: — Так Петя тебе не нравится?
Оля опустила взгляд. Она могла строить неприступность при молодом человеке, но зачем кривить душой перед отцом?
— Ты ведь ему не скажешь?
— О чём разговор! Зачем мне передавать ему что-то? — гофмейстер заволновался, что замечательный юноша, казавшийся ему симпатичным и достойным, окажется отвергнутым Ольгой. Ей угодить не так-то просто. Девушки! Но дочь подняла глаза и удивила:
— Нравится.
— Зачем же скрывать от него это⁈
— Чтобы не надумал себе, что можно теперь считать меня своею и ничего не делать, — вздёрнула носик Ольга, — к тому же нравится — это ещё не любовь. Я и от него пока слов любви не слышала, — «Хотя многое другое, что он говорил, было не менее приятным» — подумалось ей.
— Он младше тебя и стеснителен, будь снисходительна к бедняге!
— Я очень снисходительна! Ведь я согласилась стать его невестой! — чуть высокомерно заметила она.
— Бога ради, только не спугни его своим характером! — взмахнул руками Борис Александрович.
— Я⁈ Пусть он старается угождать мне, я ведь могу и передумать, — поведя плечиками, Ольга задирала отца, одновременно шутя и угрожая.