Колдун (СИ)
— Борь, а ты контракт-то хоть читал, когда подписывал? — прищурившись, поинтересовался у него Алексей. — Там четко, черным по белому, прописано: питание, проживание и дорога до места вахты за счет работодателя! Так где мои еще три сотни, а? Не жирно ли за перелет и пропитание?
— Ну… Михалыч сказал, что они там как-то по-другому считают… Чего-то по восемь часов и пятидневка, что ли… — Борька задумался. — В общем, не знаю я… Но Михалыч сказал…
— Да иди ты со своим Михалычем знаешь куда? Михалыч сказал, Михалыч сказал… — яростно махая руками, передразнил Алексей паренька. — А Михалыч твой — истина в последней инстанции! Он нас нанимал, и он нам зарплату платит! Работай! — дернул он за козырек бейсболки, надвигая ее парню на глаза, и пошагал в сторону наезженной вездеходами колеи.
— Лёх, ты того… Ты горячку-то не пори! — вслед ему прокричал парень, стянув с головы свою бейсболку. — Куда пошел-то? Неужто пехом до поселения добираться станешь? Совсем чокнутый?
Алексей, обернувшись, показал ему в ответ средний палец и продолжил движение.
— Лёх, не дури! Тайга вокруг! Через три дня вездеход придет, с ними и уедешь, если не передумаешь! — закричал Борька. — Лёха, вернись, придурок! Сгинешь ведь! А!.. Идиота кусок… — проворчал парнишка, глядя вслед уходившему широким размашистым шагом товарищу. — Вот дебил! — поворачивая обратно, пробормотал он, на ходу одевая бейсболку.
Алексей размашисто шагал по колее. Ярость еще клокотала в груди, застилая разум. Он никак не мог, да и не хотел, если честно, успокоиться. Наоборот, еще больше разжигал бушующую в нем ярость, продолжая беседу с прорабом и высказывая ему все, что он о нем думает. То, что прораб его не слышит, Алексея не смущало. Ярость требовала выхода, и он выпускал ее трехэтажными матерными конструкциями.
Спустя пару часов Алексей остановился и огляделся. Он шагал по широкой наезженной вездеходами просеке. Вокруг него была тайга. Сделай два шага с колеи — и окажешься среди вековых стволов, там, где бушует девственная природа.
Алексей старательно вспоминал дорогу. Он хорошо помнил, что просека далеко не прямая, а в одном месте так и вовсе делает довольно крутой поворот. Значит, если пойти напрямки через тайгу, он срежет хорооший такой кусок дороги, по диагонали пройдя насквозь. Так он сможет сэкономить день пути точно. Чего зазря ноги-то бить по засохшей ужасными неровностями колее? По лесу-то идти легче, да и приятнее в разы — там хоть земля под ногами относительно ровная, а не перепаханная гусеницами и огромными колесами.
Еще раз вызвав перед внутренним взором тот запомнившийся изгиб колеи, Алексей подтянул лямки рюкзака и уверенно углубился в тайгу.
Окончательно понял, что безнадежно заблудился, мужчина дня через три. Вместе с осознанием этого факта пришло и понимание: искать его никто не будет. Позвонить не получится — телефон не работает, карту не вызвать — интернета нет, чтобы определить его местонахождение, в лагере уверены, что он уехал домой, дома жена ждет его нескоро — вахта закончится через два месяца. Мужчина присел на поваленное дерево. Чем больше он размышлял, тем больше его захлестывало понимание, что он ПОПАЛ. Вот так глупо, по собственной дурости!
Тайга — это вам не пригородный лесочек три на четыре метра, но даже в таких, с позволения сказать «лесах», люди умудряются заблудиться. А его понесло в тайгу. ТАЙГУ!! Великую, словно океан! Алексей обхватил голову руками и застонал. Идиот! Какой же он идиот! Только ему могло прийти в голову срезать дорогу через тайгу! Срезал, твою маму! И куда теперь идти?
Алексей честно пытался вспомнить, где было солнце, когда он свернул с колеи. Минимальным методам ориентирования в природе в школе их учили, но кто бы тогда их слушал и запоминал! Мужчина изо всех сил напрягал память, но в голову ничего, кроме ориентирования по солнцу, не приходило. Было, помнится, что-то про мох, растущий то ли к северу от ствола, то ли к югу… Хрен его знает! Он с тоской скосил взгляд на стоящий неподалеку трухлявый пенек, сплошь укутанный шапкой мха. Мдаа… Великолепный ориентир!
В животе заурчало. Алексей снова обматерил себя — это же надо додуматься: пойти в тайгу и не взять с собой хоть какой-нибудь еды! Если в первый день еще как-то терпелось, то вчера и сегодня он больше высматривал грибы и ягоды, чем следил за дорогой… Есть хотелось немилосердно. Равно как и курить. И что сильнее — Бог его знает. От недостатка никотина уши буквально сворачивались в трубочку. Единственная польза от его пристрастия все же была: зажигалка. Благодаря этому полезному предмету он вечерами разжигал костер и жарил на нем найденные грибы, имевшие преотвратный вкус. Но желудок требовал пищи, и Алексей жадно глотал эти противные горячие комки, заедая их ягодами.
Еще одна беда была с водой. Если утолить голод еще хоть как-то удавалось, то жажда мучила жестоко. Утренняя роса, собиравшаяся на листьях, помогала мало, и Алексей мечтал о хоть какой-нибудь луже, чтобы напиться. Но, как на грех, в последние две недели погода стояла сухая, без малейших осадков, и луж просто не было. В лагере они радовались сухой и солнечной погоде — по грязи лазить никому не хотелось, а сейчас Алексей проклинал ее, выискивая на небе тучки — предвестники такого необходимого сейчас дождя. Что он будет делать, где укрываться от этого дождя, и где спать — об этом мужчина не думал, моля небеса о столь желанной влаге.
Приняв решение двигаться в одном направлении, в надежде, что в этом случае он хоть куда-нибудь, но выйдет, Алексей приметил положение солнца и пошел так, чтобы оно всегда светило ему в спину. Иногда, в очередной раз взглянув на светило, ему приходилось чуть корректировать свой маршрут, но в целом он начал достаточно четко придерживаться определенного направления.
Утром мужчину ждал неприятный сюрприз — небо плотно заволокло тучами, в воздухе явственно ощущалась разлитая в нем влага. Алексей, поежившись, задрал голову в надежде найти солнце. Тщетно. Нет, он мог предположить, что солнце вроде бы должно быть вон там, и в том месте даже что-то вроде как просвечивает сквозь тучи, но…
Наученный горьким опытом, боясь сбиться с пути, Алексей решил оставаться на месте до тех пор, пока солнце снова не покажется на небосклоне.
Небо хмурилось все больше, свинцовые тучи, казалось, нанизывались на верхушки деревьев. Осознав, что, если пойдет дождь, он вымокнет до нитки, мужчина озаботился сооружением шалаша. Кое-как нарезав-наломав еловых ветвей, он попытался поставить простейшее треугольное сооружение. Но ветки, срезанные перочинным ножом, были явно коротковаты для этой цели, и даже воткнутые в землю шесты из палок помогали мало. Алексей крутил ветки и так, и сяк, пытаясь сообразить, как сделать из них укрытие…
Дождь ливанул неожиданно. Мужчине показалось, что его вмиг словно окатили из ведра. Плюнув на шалаш, он бросился под ветви ближайшей ели, спускавшиеся чуть не до земли, прихватив с собой рюкзак. Скорчившись возле ствола, он вздрагивал от то и дело окатывавших его крупных капель воды. Пить хотелось… Но он никак не мог придумать, во что набрать воду. Устраиваясь поудобнее, он лег лицом к стволу, буквально обняв телом дерево. Прямо перед его глазами покачивался и то и дело пригибался к земле под струями дождя лопух.
Лопух… Алексей, сглотнув вязкую слюну, уставился на темно-зеленый, с жесткими прожилками лист, маячивший у него перед носом. Лопух… Рука сама собой потянулась к листу. Поняв, что из укрытия дотянуться до растения не удастся, мужчина пополз к вожделенному листу. Схватив его за стебель и попытавшись сорвать, он, выматерившись, полез за ножом — лист держался крепко.
Наконец, лопух оказался в его руках. Покрутив его, и наконец сообразив, как сделать подобие тарелочки, Алексей на вытянутых руках, распластавшись на мокрой земле, выставил его под струи дождя. Почувствовав, что в импровизированной тарелочке плещется влага, он аккуратно подтянул его к себе и жадно припал к собранной воде потрескавшимися губами.