Гончарное дело попаданки или Кирпич на вашу голову (СИ)

— Меч! — воскликнул он, когда мы уже почти ушли с поляны. — Тётенька! — на манер Мирии воскликнул он. — Я там меч оставил, нужно его забрать.
Я пустила тепло по поляне, чтобы найти меч. И правда, он лежал в траве недалеко от дерева. Пришлось вернуться и забрать. Оружие в этом мире ценилось, тем более меч был хорошим, это мне магия подсказывала.
После смерти чудища тут стало не так жутко вонять, да и магия быстрее работает.
  
Значит, кабан получил свою дозу тьмы не тут, где-то в другом месте, а потом пришёл сюда и поселился почти рядом с поместьем.
Мысли в голове еле шевелились, так я вымоталась. Целый день в разъездах, потом ещё такое вот сумасшествие, когда жизнь висела на волоске.
Ещё не забывала о словах Имары. Почему она вдруг рассказала? Скорей всего, стресс, боль, мысль, что умрёт, и желание очистить свою совесть.
Так, сейчас не об этом, подумаю об этом уже завтра, а сегодня насущные проблемы.
До дома дошли уже в потёмках, запасливый Ранир зажег факел, чтобы нам ветки глаза не выкололи.
Возле самого дома в себя пришёл Марсель, всё порывался идти ногами.
— Лежите, господин Триш, вам теперь опять нужно в себя приходить, простите, что так получилось.
— Что вы, госпожа Альрина, это моя обязанность как учителя следить за детьми, я виноват, что Тревор ушёл.
— Ничего не виноват, — буркнул Тревор.
Триш его не услышал, да и не время пока выяснять, кто виноват и что делать.
Мирия с писком вылетела из дома, хотела повиснуть на Треворе, но, увидев, что у него рука подвязана, повисла на мне, орошая слезами.
— Ранир, поезжай в деревню, везите лекаршу, скажите, оплачу в двойном размере. Придётся ей тут ночевать, — стала я отдавать приказы. — Девочки, приготовьте ей одну из гостевых комнат. И скажите поварихе, пусть на скорую руку что-нибудь приготовит, нужно восстановить силы.
Девчонки тут же испарились с крыльца, упорхнув по поручениям, а Ранир помог подняться Марселю.
— Иди, я Имару помогу донести, — дома мне значительно полегчало, так что даже руки, которые ныли и всё ещё кровоточили, не так тревожили.
Я посмотрела на меч в руке, причину нашего приключения, и, подойдя к пересохшему фонтану, вогнала железку рядом, в торчащий камень почти по самую рукоять. Хмыкнула. Что-то мне это напомнило.
— Вот теперь ты точно его больше не возьмёшь в руки, пока не будешь готов, — сказала я Тревору.
— А наставник? Где наставника брать? – Тревор заволновался и смотрел на меч с испугом.
Вот же засранец! Рука сломана, чуть богу души не отдали, а он туда же.
— Будет тебе наставник, а сейчас пошли, нужно привести себя в порядок, пока не приехала лекарша. Будем делать тебе глиняную руку.
— Я тоже хочу глиняную руку, — тут же ожила прижимающаяся к моему боку Мирия.
Для меня главное, чтобы кости мальчишке правильно сложили, а «гипс» я сама неплохо могу положить.
Лекарша госпожа Одфи приехала быстро. Всех напоила зельем восстановления, Тревору ещё и обезболивающее перепало, чтобы не болело, когда лекарь кости руки правильно выправляла.
С переломами тут боролись сильными зельями или заклинаниями, но так как целителя с силой лечения не было, рука будет заживать сама. Правда, быстро из-за зелья, но не за один день. Так что до поздней ночи мы делали Тревору гипс, вернее, я делала ему глиняную руку.
— Интересно, — госпожа Одфи постучала по твёрдой глине. – Для детей это намного лучше, чем простая шина, они обычно очень беспокойные пациенты, — потрепала по голове возмущённого Тревора.
Я помню, как моему внуку накладывали гипс, примерно представляла, как это происходит. Нарезала тряпочек, промазала маслом руку, чтобы глина не прилипла к коже, и, макая тряпочки в жидкую глину, создала глиняную руку, укрепив её своей магией, чтобы не рассыпалась.
Мирия, которую невозможно было уложить спать, пока «братик не ляжет», говорила, что тоже хочет руку. Пообещала, что сделаю ей такую же, но съёмную.
В общем, уложили детей, проверили ещё раз всех болезных, выпили успокаивающего взвара и тоже разбежались по комнатам спать.
В эту ночь мне снились ужасы: много чёрных тварей, мужчина с огненными руками, мерзкий запах.
Проснулась я невыспавшаяся и немного злая. Пила утренний взвар, смотрела в окно, где уж что-то пилил на деревьях садовник, прислушивалась к теплу, которое вольготно расползлось по всему поместью, и продумывала свой план на сегодня.
Первое нужно отправить в деревню лекаршу, а лучше самой съездить и сказать Саврусу, чтобы сожгли кабана. Потом обход на заводе, там скоро запуск ещё одной линии обжига для посуды, пока мы только пробовали и искали, как сделать продукцию дешевле.
Почти в каждой деревеньке были свои гончары, но всё равно посуда была дорогой, а нам нужно сделать такую посуду, чтобы её хотели покупать и могли это сделать даже простые люди, и поэтому она должна быть дешёвой.
Потом нужно обустроить свою мастерскую здесь. У меня аж руки зачесались почувствовать послушную глину и отдаться на волю своей магии творца.
Раньше магическая посуда согревала еду, можно сделать и наоборот, чтобы она сохраняла холод. Холодные лари тут уже были, но скорее как заморозка, никто не заморачивался, что можно сохранять в более прохладном месте другие продукты. В ларях в основном хранили мясо, которое замерзало до состояния колотушки.
В общем, у меня было столько задумок и желания быстрее окунуться в свою работу, что всё остальное, что приходилось делать, раздражало.
Я даже придумала свою печать, знак, который на посуду буду ставить, осталось сделать свою посуду.
Но сначала… Я вздохнула и, подхватив поднос, который приготовила повариха, Ронья, кстати, жена конюха, понесла его в комнату Имары.
Девушка уже проснулась, лекарша напоила её зельями, показывая, какое и когда пить. Увидев меня с подносом, тут же поднялась со стула рядом с кроватью и поклонилась:
— Госпожа, ваша домоправительница идёт на поправку, швы у неё снимать не нужно, нити я сама делаю, рассосутся.
— Хорошо, госпожа Офди, спасибо, что согласились нам помочь.
— Ну как же, — женщина улыбнулась, — вы наша хозяйка.
Женщина вышла из комнаты, а я поставила поднос на специальный деревянный столик для завтрака в постель и села рядом на стуле.
Пару минут мы просто молчали.
— Я уеду, как только ты мне скажешь, — сказала Имара.
— Почему ты хотела меня отравить? — спросила я. — Я говорила, что потеряла память после взвара невесты, скорей всего, так подействовал твой яд. Я почти ничего не помню. Моя жизнь началась после того, как я открыла глаза утром после брачной ночи. Поэтому я хочу знать, почему…
Я нагло лгала, но у меня не было выбора, и яд во взваре невесты — хороший способ спихнуть на него потерю памяти.
— Я видела тебя с Джулианом, — выдавила из себя Имара, — и он вёл себя с тобой развязно, словно ты… принадлежишь ему. Джулиан мне никогда не нравился, но в последнее время он стал слишком наглым, и это было неспроста. Я была уверена, что ты хочешь навредить герцогу, а я не могла этого допустить. Его Светлость… он мне дорог, я слишком многим ему обязана.
— Почему ты не сказала об этом герцогу? — удивилась я.
— Он не стал меня слушать. Его Светлость мало кого слушает, вернее, никого. Если он решил что-то сделать, то его не переубедить. Я всегда была настроена против того, чтобы семья Рошмуров проживала в замке, и он это знал, посчитал, что я хочу выставить Джулиана. А в тебе он видел нежное невинное создание, которое неспособно на предательство. Его спящий дракон признал тебя парой. Для тех, в ком ещё живы звери, это как чудо. Ведь дети от вашего союза тоже будут иметь зверя.
  
— Получается, ты сказала ему, что мы с Джулианом что-то замышляем, а он отмахнулся от тебя, как от мухи… — пробормотала я. — Наверное, подумал, что ты его ревнуешь.
Имара побледнела ещё больше, но сжала зубы и отвернулась к окну.
— Я понимаю, что теперь ты мне не можешь доверять, — сказала Имара. — Я сама не могла даже подумать, что буду помогать тебе, той, которая предала герцога, но теперь я понимаю, что тобой двигало… дети. Джулиан шантажировал тебя детьми, ведь так?