Гончарное дело попаданки или Кирпич на вашу голову (СИ)

Первая ночь прошла без происшествий, и утром, приторочив сундук назад к карете, затянутая в серое платье Альрины, я поехала дальше.
Сразу после того, как мы проехали мимо столба с отметкой, что земли моего нынешнего муженька закончились, я поняла, что как хозяин герцог хорош. Особенно это было заметно по дороге, она хоть и осталась широкой, в качестве сильно потеряла, рытвины, камни. Меня швыряло из стороны в сторону, вызывая приглушенные проклятия.
  
Деревни тоже изменились. Уже не такие ухоженные, сильно обветшалые домишки, вросшие в землю. Люди без улыбок, провожали нашу карету мрачными взглядами. Нужно посоветовать Ратье не только знак герцога снять с дверки, но и обмазать её грязью, чтобы не сверкала позолотой.
Империя делилась на десять частей, в каждой был главный род, герцоги, приближённые к императору по крови, родственники, то есть. Герцогство, в свою очередь, поделено между графьями, которые имели довольно обширные земли и могли раздавать их своим вассалам, баронам.
Если сравнивать с английской системой титулов, тут не было маркизов и виконтов.
Я, когда читала в библиотеке книги, понимала, что герцог на местном языке совсем по-другому звучал, но у меня в голове слышались именно эти слова.
Что касается Альрины, то её отец был без титула, просто аристократ, мать же имела свои земли и могла бы называться баронессой, но… Герцогские земли, к которым принадлежало поместье Альрины, вот уже пять десятилетий не имело верховной родовой власти. Земли признавались за родом Терра, но не имели титула, который должен выдать граф, а графов не было, потому что не было герцога и некому принять клятвы. Что-то здесь случилось полвека назад, то покосило всю аристократию этого края, оставив земли без «истинного» наследника.
В землях герцогства без главы командовал наместник императора, который не имел права передавать земли новым вассалам. Если я правильно поняла, император тоже не имел права передавать земли герцогов другим вассалам, то есть получается, герцоги на своей земле главнее императора?
Я не понимала всех этих хитросплетений между знатью. Почему бы императору не назначить нового герцога? Что, у него родственников нет? Это было странно.
Дорога меня выматывала. В одном из городков я поменяла два перстня на деньги. Вышло десять золотых, пять серебряных и сто медяшек. Живём!
Прикупила себе штаны, сверху надела простую юбку и рубашку с жилеткой. Теперь не скажешь, что я аристократка, как есть богатая селянка или купчиха.
Ратье оказался хитрецом, и мы теперь всё время по пути пристраивались к какому-нибудь каравану. Приходилось платить за охрану, но это лучше, чем если тебя ограбят, изнасилуют и убьют. Проезжали мы мимо таких горемык, страшно это…
Я, наверное, впервые поняла, что мир вокруг — это не шутки и добрый волшебник не придёт меня спасать. С ещё большей тревогой я думала о детях и как они там справляются.
В один из дней я уже почти дошла до своей кареты, которая за время дороги превратилась в пыльное чудовище, как услышала крики.
Два здоровых молодца выкидывали на улицу чемоданы, а следом женщину, которая сильно кашляла и почти висела на их руках.
Ратье с кучером как раз приторачивали мой сундук к карете, и я не выдержала:
— Эй, вы чего творите?
— Не лезь! — гаркнул на меня один из мужчин, они сгрудили женщину на лавку. — Деньги будут, заходи, — сказал бугай. — Или соглашайся к мамке Чоли идти, отбоя от клиентов не будет.
Женщина закашлялась, кутаясь в чёрный пыльный плащ, а потом подняла лицо, и я замерла, не успев спросить, чем ей помочь. На меня смотрела Имара. Да, помятая, уставшая, больная, с почти бессмысленным взглядом потухших глаз, это была домоправительница и любовница герцога.
Я повернулась и пошла к карете, это ведь не моё дело. Имара пусть не успела мне нагадить, и мы оказались почти в равных ситуациях, но все равно мне не подруга. Я кивнула Ратье, что готова, и залезла в карету.
После того, как я купила простые вещи, стало намного проще и за собой ухаживать, и находиться в карете. Карета тронулась и даже проехала пару метров, когда я постучала в стенку, чтобы остановили, и нехотя спрыгнула с подножки.
— Ва... — чуть не проговорился Ратье, мы решили обходиться в дороге без титулов. — Что случилось? Вы что-то забыли?
— Помогите мне погрузить её в карету и чемоданы приторочите к сундуку.
— И зачем это вам? — сопровождающий недовольно покосился на Имару.
— Ратье, это женщина дорога герцогу, уверяю тебя, если он жив, то я замолвлю за тебя словечко. И сейчас заплачу тебе десять медяшек за помощь, ухаживать за ней я буду сама.
Чем я думаю, пригревая у себя любовницу герцога? Да ничем!
Я просто представила себя на её месте, и мне стало очень хреново. Судя по всему, ей некуда идти, и за то время, что она жила у Алана, ничего не сберегла для себя или её, как меня ограбила Амалия.
Я скривилась, нет, не могу я так просто уехать и злорадствовать. Не могу!
Да я себя уважать не буду, совесть меня загрызёт. Конечно, моя тёмная сторона души, думаю, такая есть у всех, мне шептала, что Имара точно не остановилась бы и не помогла, но я не она.
Я хочу спокойно спать и не чувствовать стыд за свои поступки. Начинаю жизнь с чистого листа, так и делать всё нужно так, как велит совесть. А правильно ли поступила, решит время.
Придя к соглашению со своей внутренней тёмной стороной, я напоила Имару горячим взваром и укрыла одеялом. От девушки прям пыхало жаром, видимо, хорошо простыла.
До поместья оставалось ещё неделя пути. Происшествий никаких не было, просто дорога, от которой меня уже тошнит. Однотипные таверны, обшарпанные городишки. Когда мы въехали в герцогство, к которому приписано поместье Альрины, стало заметно ещё большее запустение. Многие деревеньки были пустыми, таращились на нас чёрными овалами пустых окон. Жутко.
На третий день Имара очнулась, долго смотрела на меня пустым взглядом.
— Зачем ты меня спасла? — ни тебе спасибо, ни тебе доброе утро.
— А ты бы не спасла? — не стала я отвечать на её вопрос, на который и сама не знала ответа, порыв души.
— У меня ничего нет, — медленно сказала Имара, ей ещё было тяжело дышать.
— Я ничего не прошу, — покачала я головой. — Как выздоровеешь, можешь идти, куда захочешь.
— Куда мы едем? — даже этот простой разговор отнимал у неё много сил.
— В моё поместье.
— Джулиан тебя отпустил?
— Неважно, — отмахнулась я и задумалась.
Если Имара заметила, что Джулиан ко мне неровно дышит, значит, это видели все слуги… Мне неважно, что там они все думают, но всё равно неприятно.
— Как только мне станет лучше, я уйду, — сказала Имара, — когда найду работу, пришлю тебе деньги, что ты потратила на моё выздоровление. Скажешь, сколько я тебе должна?
Очень хотелось съязвить или назвать неподъёмную цену, бесила её отстранённая холодность, но я сдержалась.
— Ты мне ничего не должна, Имара, только… — я запнулась, а девушка повернулась ко мне и холодно посмотрела, как рублем одарила, — Ты также поможешь кому-нибудь, кто окажется в тяжёлой ситуации. Тогда и будем квиты, — нашлась я, что ей сказать, и, судя по округлившимся глазам, такого ответа Имара от меня не ожидала.
— Ты вроде не блаженная, — с сомнением сказала она.
— Я хочу сделать этот мир лучше, это плохо?
Девушка покачала головой:
— Я принимаю твою цену, — она вновь отвернулась к окну.
Все оставшиеся дни до поместья Имара была тиха и немногословна. Она еле ходила, всё время тряслась, очень много спала, но явно пошла на поправку.
Я не поняла, в какой момент это началось. Когда тепло в груди вдруг стало не просто мягким комочком, который давал сил, а превратился в жутко болезненный огненный шар внутри, который распухал и словно разрывал меня на части.
  
Мою страдальческую мимику заметила Имара, которая, укутавшись в плед, смотрела в окно. Мы с ней не разговаривали, обмениваясь односложными предложениями о еде и ночлеге.