Кобчик (СИ)
— Это ещё зачем⁈ — Мне чуть кусок блина не встал комом в горле от таких заявочек. — Вы это бросьте, Антон Сергеевич, сводничеством заниматься! Я несовершеннолетний и недееспособной, во первых, во вторых — нет!
— А кто Глашку вчерась за жопу щипал⁈ — Сдала меня Марфа с потрохами.
— А чо она у вас постоянно спит на ходу⁈ И ничо не за жопу, а рядом! Давайте аккуратней с этими вашими визитами, Антон Сергеевич, без последствий в виде внезапной свадьбы, пожалуйста!
— Оженить надо барина, — продолжала бурчать себе под нос Марфа. — пока до греха не дошло…
Вечером пошли в гости к чёрненькой Лизе, тьфу ты, к семейству купца Адриянова. Я держался настороже, помня обеденные разговоры, а вид Елизаветы, подчеркнуто скромный, без прошлого макияжа — ещё больше убедил, что стоит держаться настороже. Отец семейства с одобрение отозвался о качестве присланного мыла и тут же начал юлить.
Мол и в поселке мало кто его покупает, это мыло, а если везти куда — так перевозка дороже встанет. Видя, что я особо не переживаю по этому поводу -доверительно поведал, что есть у него связи среди окрестных купцов и небольшую часть товара можно распродать здесь же, на Урале. Если по цене договоримся…
— О ценах договаривайтесь с моим управляющим Демьяном! — Отмахнулся я от торговли, чем заслужил едва видимый одобрительный кивок Антона Сергеевича. — А что до качества, это только первая партия и один из нескольких сортов, скоро другие сделают. Я рад, что качество вам понравилось, осталось узнать мнение их степенств Ситникова и Файзулина…
Вот, сразу как отрезало, замолчал, перестав ходить вокруг да около, пусть подумает. Как я уже говорил, тут их три купца из основных игроков, в чем-то конкурируют, где-то сообща действуют, при этом у каждого своя ниша экологическая. Андриянов больше продуктами занимается, Ситников тканями и ширпотребом, а Файзулин скотом, шкурами и меновой торговлей с соседями башкирами и татарами, даже в уездном Троицке у него лавка есть. И вместе с тем — не зацикливаются на узкой специализации, торгуют всем, что способно принести прибыль. И подозреваю, что налицо картельный сговор — во всех трех лавках идентичные товары есть, с одинаковыми ценами. В общем — те ещё жуки…
— Херр Герман, херр Герман! — Шепнула на прощание Елизавета, наплева на дочернюю почтительность. — А папенька сразу четыре куска вашего мыла продал, нам только один оставил!
— Не переживайте, Лиза, я вам еще передам, особо отмечу что именно для вас!
Ляпнул не подумав, а девица аж вспыхнула от радости, надо поаккуратней — как со словами, так и с поступками! А про качество своего мыла сразу знал: то что в лавках, привезенное — и рядом не лежало. Но и про небольшой рынок сбыта Андриянов не особо лукавил, всё так и есть: мыло пока товар штучный и не дешевый, не всем по карману, учитывая наценку за доставку, откуда, кстати, привозят это мыло? Тут у нашего небольшого мыловаренного завода фора: и сырьё местное всё своё, и логистика минимальная, не из Москвы везти.
— Завтра к Ситниковым пойдем? — Спросил лекарь по дороге домой, сразу по его виду заподозрил какой-то подвох.
— А что завтра, какой день?
— Вторник!
— Антон Сергеевич! Ну я серьёзно же! По масленичному что? Каждый день ведь со своими традициями и ритуалами, вот сегодня что надо было делать
— Сегодня встреча, свекр со свекровью невестку отправляют домой к родителям, а вечером приходят к сватам обсудить предстоящую свадьбу, — откровенно посмеивался лекарь, просвещая меня. — а завтра заигрыши, смотрины невест, в гости ходят, сватаются! А после великого поста и свадьбу играют…
— К Файзулину завтра идем! У него две девки всего, одна пешком под стол ходит, вторая ползает ещё…
Утром по той же схеме — к казакам побежал, и удивился, застав там нервничающего десятника при полном параде и чуть ли не полный состав гарнизона, даже в трактире меньше было народа, чем сейчас собралось.
— Чего у вас, Степан, начальство ждете?
— Вчера вечером изволили приехать, Ваше Благородие!
— А где? — Закрутил головой по сторонам, выискивая взглядом исправника.
— В усадьбе Иллариона Ивановича остановились, ждем-с!
— Чего стоим тогда, начинаем зарядку!
Сегодня тренировка удалась не пример интересней чем вчера, меня пощадили, не став особо гонять с деревяшкой, а вот я с большим удовольствием понаблюдал за учебными поединками. Часа полтора так прошло, я уже свою программу дневную выполнил и с казаками за компанию остался, да из любопытства. А Степан рядовой состав дрючил по полной, то и дело поглядывая в сторону особняка Лугинина — не показалось ли начальство. От служивых валил пар, а я слегка замерз, поэтому предложил Степану:
— Надо стрельбы устроить! Тогда точно услышит и из любопытства явится!
— Несите ружья и припасы! — Тут же без рефлексии приказал десятник.
— Степан! — Воззвал к голосу разума. — Пошутил я, куда ты стрелять собрался, тут дома вокруг! Где у вас вообще стрельбище?
— Нет у нас такого, — сознался десятник. — припаса мало, чтоб его зазря жечь, иной раз на охоту ходим только, там и палим. Отставить нести ружья, вытаскивайте из сарая манекен!
Не зря я инстинктивно от службы в армии уклоняюсь, хватило два года срочной в своем времени. А казачество хоть и своеобразное, с определенными вольностями, но всё-таки военная организация, сейчас будут отсюда и до обеда заниматься строевой подготовкой. Не прощаясь — ушел по английски, на что никто внимания не обратил…
— Ты где ходишь? — Напустился на меня лекарь, едва переступил порог дома. — Михаил Трофимович ещё вчера вечером приехал, собирайся, пойдем опекунство оформим и заодно о покупке земли переговорим. Казачихин заодно и посоветует, как угодья прикупить лучше и где, а может и каторжных каких через него получится взять в работу!
— А разве земской исправник продажей земли занимается? — Удивился я.
— Мне-то откуда знать⁈ Вот и спросим у Михаила Трофимовича, так, гербовую бумагу взял, пошли! Постой, твои документы же ещё нужны! И паспорт, и прочее, для подтверждения личности!
— Антон Сергеевич, возьмите сами у меня в комнате! Чтоб не разуваться! — Если паспорт на русском я среди доставшихся бумаг нашел, то в остальном, что было на немецком помимо писем — не разобрался.
Добрались до усадьбы, где встретившей нас прислуге лекарь объявил о цели визита, после чего проводили до комнаты, выделенной исправнику хозяйкой. Раскланялись, Антон Сергеевич представил меня и объявил о цели визита. Казачихин, оказавшийся вполне себе представительным мужчиной слегка за сорок (привык к депутатам и чиновникам постпенсионного возраста в своем времени), не задавая лишних вопросов — тут же присел за стол, приняв протянутую бумаги.
Оформление опекунства после проверки моих документов заняло пару минут и заключалось в составленной бумаге, по сути — справке, под текстом которой мы все втроем по очереди расписались. В дверь постучались, после разрешения заглянула девица и проинформировала, что всех нас Татьяна Терентьевна через двадцать минут ждет к обеду. Синхронно достали часы (да, я приобрел пусть громоздкие, но настоящие часы, чуть меньше десяти рублей обошлась покупка), сверились и лекарь приступил к расспросам по поводу земли и рабочей силы.
Исправник, уяснив что нам требуется — высказал сожаление, что ничем поспособствовать не может: покупка и аренда вотчинных земель башкир под запретом.
— Только с высочайшего разрешения императорского правительства! — Провозгласил Михаил Трофимович и недовольно поморщился, добавив. — А после манифеста императрицы от восемьдесят второго года: «право собственности каждого в имении его распространено на недра земли, на все сокровенные минералы и произращения и на все делаемые из того металлы» — никто не спешит землю продавать, всяк мнит, что у него под навозной кучей за конюшней залежи рудные в недрах…