Кобчик (СИ)
Глава 10
Глава 10.
Воскресенье у меня и Дитриха прошло не по православному — почти весь день провели за трудами: краем глаза контролировали начало варки второй опытной партии мыла, а сами по уши извозились, вначале несколько часов выпекая клинкер из смеси известняка с глиной в соотношении три к одному (перемешивая в процессе приготовления), затем во дворе вручную размалывали. Критически оглядев, что у нас получилось — замесили раствор, обмазали им обломки кирпича и закинули в угол сарая, пусть схватывается до завтра в тепле. Если я ничего не напутал…
— Сразу говорю, жара этой печки для качественного цемента недостаточно, жалко подобие выйдет! — Проинформировал Дитриха, не заикаясь про температуру в 1200–1400 градусов, уже в курсе, что сейчас металл плавят, определяя жар по цвету расплава. — Эх, пять процентов гипса бы в эту смесь добавить, тогда быстрей застынет.
— У нас нет, — огорченно развел он руками. — а вот у Лариона Ивановича должен быть, у мастеров, ты же вхож в дом?
— Вхож то вхож, но с мастерами не сложилось. — Не стал вдаваться в подробности и тут опять вспомнил. — Но гипс добудем, я знаю, где он ещё пригодится, помимо цемента! А откуда его возят, Дитрих?
— Из Тулы…
Странно, если не изменяет память — на Урале несколько месторождений гипса точно есть, под Кунгуром и в Аше добывали. Не открыли залежи, скорей всего ещё. Посмотрел на Дитриха, чумазого как кочегар, понял что и сам от него не сильно отличаюсь и решил:
— Пошли отдыхать, пусть Митрич по новой баню топит!
Уже поздним вечером, в бане — спросил Дитриха:
— Слушай, мы же финансовый вопрос с тобой так и не обговорили толком! А ты здорово помогаешь, считай на неделе три раза по вечерам приходил, сегодня полдня убил, сколько я тебе должен за это?
— Херр Фальке! — Официальный тон Дитриха в бане прозвучал настолько комично, что засмеялся.
— Дитрих, ну договорились же на ты!
— Герман, не знаю откуда у тебя столько идей и как это всё вяжется с тем, что ты многих простейших вещей не знаешь, но мыло отменного качества с первого раза получилось! Ты же при мне Демьяну сказал и заставил записать, в каких пропорциях следует всё взять! Это никакими, как ты говорил, опытами и не пахнет! И цемент этот, ты заранее знаешь, что должно получиться, так ведь⁈ Ты какие-то гильдейские секреты знаешь⁈
— Хорош мне дифирамбы петь, мы вроде финансовую сторону нашего сотрудничества начали обсуждать? Давай к делу ближе!
— Пай хочу в вашем предприятии, херр Фальке! — Выпалил Дитрих, вновь перейдя на вы. — Располагаю небольшими накоплениями и готов вложиться!
— Чем ты там располагаешь…
— Полтораста рублей!
— Дитрих, давай начистоту: ты мне нужен не меньше, так что с паем и его размером решим, вкладываться не надо пока, особой роли не сыграют эти твои полторы сотни. Вот если бы ты ещё мог больше времени уделять нашим проектам…
— С завода уйти не могу, — поник Дитрих. — я все годы обучения в горном училище за счет милости Лариона Ивановича проживал, негласный договор был, что к нему и работать пойду после окончания…
Вот тебе и восемнадцатый век и темные предки: и обучение по целевому набору есть, и даже какая-никакая, но система образования. Мой папка будущий, опекун то есть, Антон Сергеевич — тоже какое-то профильное заведение заканчивал, медицинское. В отрытую сманивать молодого специалиста у здешнего хозяина — совсем не вариант, пусть пока на двух ставках поработает, а там война план покажет…
Пока же поинтересовался, как обстоят сейчас дела с патентным правом, кажется, они ещё привилегиями назывались. Дитрих не обрадовал: зачатки правовой системы есть, выдают штучные привилегии на «промыслы, торговлю и изобретения в ремёслах и художествах», но без покровителей во власти — получить их нереально. Опять всё упирается в то, что надо искать подход к Лугинину, заинтересовать его (у меня пока только мыло и цемент, к сожалению). В противном случае мои начинании и «изобретения» — все кому не лень могут скопировать…
Ещё раз напомнил Дитриху, чтоб передал отцу: наши договоренности на изготовление оборудования надо оформить документально и провести через бухгалтерию — не хватало знакомство с приезжающим заводчиком начинать с того, что вскроется наша афера. Доброжелатели найдутся, все живут друг у друга на виду, только название громкое завод, а по факту — деревня. И так уже по мелочи успели навести взаимовыгодное сотрудничество, пора прекращать столь нагло действовать.
Утро понедельника началось с того, что я вместе со всеми домочадцами вышел на улицу, только они направились в церковь, а я трусцой в сторону острога казаков, с железным ломом на плече. На тренировку, а лом с собой — устроить и у них турник, заинтересовались они моим снарядом. Казаки в церковь не ходили, так как были старообрядцами поголовно, вот у уговорились на раннее утро для занятий. Десятник Степан ещё на стадии обсуждения будущих совместных тренировок выглядел довольным, на вопрос, в чем его интерес — не стал юлить:
— Так ить начальство наше приезжает, ваше благородие, уездный исправник Михаил Трофимыч! А мы не в лености и праздности время проводим, а в трудах неустанных — готовимся к воинской службе, хорошо энто вы как придумали!
— Смотри, Степан, — предостерег его я. — сильно себя не расхваливай с этими тренировками! А ну как понравится эта идея исправнику? Другие казаки тебе после этого спасибо не скажут, ты-то со мной хочешь молодых поставить, а он ведь может и всех заставить…
— Нешто не на пользу пойдет⁈ — Повысил голос Степан, оглядывая прислушивающихся казаков. — Да и припасов можно под энто дело стребовать дополнительно!
Турник поставили быстро, казаки, видя что благородие не чурается руки приложить — подключились. Вкопали столбы, вбили скобы, просунули туда лом (ну нету здесь труб пока) и приступили к разминке. Проделал комплекс упражнений под насмешливыми взглядами, подошел к турнику и хоть с трудом, но подтянулся девять раз. Казаки поскидывали верхнюю одежду и по очереди стали опробовать свою силушку, теперь уже улыбался я: мой рекорд удалось побить только одному, и то — всего десять раз подтянулся молодой казак.
Зато они все поголовно взяли реванш, когда взялись за деревянные макеты сабель — не тянул я пока в рубке. Чувствую, что без синяков не обошлось, зато удостоился скупой похвалы:
— Толк будет, ваше благородие! Весной с лошади лозу рубить как казак сможете!
У нас же есть лошадь, вернее у Антона Сергеевича, к тому же достаточно смирная, надо срочно вспоминать навыки из деревенского детства, а то я только пару раз в санях прокатился, как сюда попал. Обратно до дома я уже не бежал — умотался, да и прилетело несколько раз довольно чувствительно, такими темпами лекарь с Демьяном получат вожделенного калечного для опытов ещё до конца масленицы…
А ведь действительно — началась масленичная неделя! На заводской площади чучело соломенное стояло, а на обед Марфа потчевала блинами:
— Кушайте, Антон Сергеевич, кушайте! Скоро великий пост!
— Герман, — оторвался от блинов лекарь. — нас приглашают с вами в гости, надо расписать визиты так, чтоб никого не обидеть. Вы со мной предпочитаете пойти или сами?
— Я с вами, Антон Сергеевич! А без этого никак⁈ Вот же всю неделю по гостям ходил!
— Никак! — Отрезал лекарь, спорить не стал — ему виднее. — Вам кто больше по нраву: Катерина Ситникова или Лизавета Андриянова? К кому в среду пойдем?