Хруст чужих денег (СИ)

— Именно это хочет у вас узнать следователь. Он ждет в коридоре. Вы как, можете сейчас ответить на его вопросы?
Я честно прислушалась к своему самочувствию и утвердительно кивнула головой, взбултыхав оживающую после анестезии боль.
— Вот и хорошо. Сейчас я его позову.
Доктор скрылся за дверью, а я закрыла глаза, пережидая приступ боли. Через минуту дверь снова открылась и в палату вошел худой высокий мужчина в форме полицейского. Погоны были прикрыты наброшенным на плечи белым халатом, фуражку он держал в руках, а под мышкой зажимал объемистую папку. Быстро оглядев его сухопарую фигуру, я решила, что ему чуть больше тридцати лет.
— Следователь уголовного розыска Крапивин Алексей Леонидович. — представился пришедший.
Я внимательно смотрела, как он пододвигает к моей кровати единственный в палате стул, садится и раскрывает на коленях папку, положив предварительно фуражку на край прикроватной тумбочки. Когда он вынул нужный бланк, достал ручку и вскинул на меня глаза, я спросила.
— Где мой муж?
Следователю хоть и было уже около тридцати лет, но взгляд, которым он на меня посмотрел, хлопая длинными светлыми ресницами, был до умиления наивным. Очевидно он не ожидал, что вопросы начну задавать я. Это было видно и по его дальнейшему поведению. Оглянувшись на дверь, как бы желая проверить, ему ли адресован этот вопрос, следователь кашлянул и спросил.
— А я должен знать, где ваш муж?
— Ему нужно сообщить о случившемся со мной, а его нет до сих пор дома. Хотелось бы позвонить. — пыталась я вдолбить непонятливому следователю причину своих переживаний.
— Давайте так. — наклонился ко мне следователь, как будто мы сейчас вместе дадим какую-то страшную клятву. — Вы ответите на мои вопросы, а потом я схожу в ординаторскую и позвоню вашему мужу.
Я задумалась над этим предложением, а следователь смотрел на меня как на умалишенную и ждал. Между прочим, зря он делал такой взгляд. Я как раз решала дилемму, то ли отправить его в ординаторскую прямо сейчас, то ли все-таки ответить сначала на его вопросы. Остановилась на втором. Как-никак я пока не совсем дееспособна и посторонняя помощь мне не помешает.
— Спрашивайте. — разрешила я и следующие десять минут отвечала на анкетные вопросы, а следователь старательно заносил мои ответы в протокол.
Наконец он перевернул страницу и приступил непосредственно к опросу.
— Вы не видели, кто на вас напал?
— Нет. Я думала, что это Вадим вернулся, сосед наш. Мы с ним вместе на рынок ездили за продуктами. Поэтому дверь и открыла, даже не спросив, кто там.
— Вы кого-нибудь подозреваете? — последовал второй вопрос.
— Да. Мужчину, который звонил мне утром и спрашивал Егора. Егор — это мой муж. — при упоминании о муже я выразительно глянула на следователя, но он сделал вид, что ничего не заметил. — Потом этот мужчина позвонил в нашу дверь и представился слесарем. Я его хорошо разглядела в глазок и узнала по голосу. В квартиру, как вы понимаете, я его не пустила. Думаю, что это он до меня все-таки добрался.
Я предпочла развернутые ответы, чтобы максимально удовлетворить служебное любопытство следователя и поскорее отправить его звонить Егору. Мне не давала покоя мысль, что муж до сих пор ничего не знает о случившемся.
— Как вы думаете, почему на вас напали? — не унимался следователь.
Я честно выложила все свои мысли и соображения по этому поводу, даже про видеокамеру, которая сейчас находилась у родителей, рассказала. По лицу следователя трудно было понять, что из моего повествования его заинтересовало, а что он считает полной ерундой, если не бредом ударенной по голове истеричной женщины.
— Простите, какое у вас звание? — неожиданно спросила я.
Он поднял голову от бланка и снова удивленно захлопал ресницами. Черт возьми, привычка что ли у него такая? Или специально время тянет, чтобы сосредоточиться на неожиданном вопросе? Кто-то молча закуривает, кто-то специально закашливается, кто-то зевает, а этот начинает хлопать ресницами.
— Капитан. — наконец соизволил сказать он.
 
— Товарищ капитан, неужели вы не понимаете, что я нервничаю. Между прочим, в моем положении это очень вредно, может случиться рецидив. — и я многозначительно замолчала, по большей части из-за того, что так и не смогла придумать, рецидив чего у меня может случиться.
— Так я же просто спрашиваю. — искренне удивился капитан.
— Долго, слишком долго вы задаете свои вопросы. — приподнялась я на локте. — Я хочу знать, где мой муж!
— Я обещал, значит позвоню. — посуровел капитан.
— После того, как он куда-то поехал с сослуживцами, прошло уже часов пять. Вы его видите возле моей кровати? Нет? Я тоже не вижу. А это на него совсем не похоже. В конце концов, я волнуюсь еще и из-за того, что это ведь именно про него спрашивал по телефону лжеслесарь!
Я уже начала разговаривать на повышенных тонах, что явно не нравилось следователю, да и мне самой тоже, но я ничего не могла поделать со все нарастающей тревогой за Егора.
Алексей Леонидович спешно протянул мне бланк опроса и попросил подписать на каждой странице. Я выполнила его просьбу и он тут же сообщил мне, что идет выполнять мою.
Когда за следователем закрылась дверь, я в изнеможении откинулась на подушки. В голове было пусто и она болела. Послышался звук открывающейся двери и в палату вошла уже знакомая мне пожилая медсестра, держа в руке маленький подносик с набранным шприцем.
— Что это? — слабо спросила я, показывая на поднос глазами.
— Успокоительное. — коротко ответила медсестра и протерла мне ваткой предплечье.
Когда игла безболезненно проткнула кожу и углубилась в мышцу, я спросила.
— Капитан нажаловался?
Медсестра ухмыльнулась, но ничего не сказала. Прошло какое-то время и в голове появился приятный туман, боль начала отступать и я даже не заметила, как заснула, не дождавшись, когда придет капитан и сообщит мне что-нибудь о моем муже.
Не знаю, что заставило меня очнуться от искусственного сна, но глаза я открыла в полной темноте. Первое, что я увидела, когда свыклась с темнотой, был более светлый прямоугольник окна. И в это время я услышала шорох с другой стороны моей кровати. Очевидно, именно он меня и разбудил. Резко обернувшись, насколько позволяли бинты, я заметила тень, метнувшуюся в мою сторону и почувствовала на своем лице что-то мягкое и удушающее. Я даже не успела набрать воздуха в легкие и начала задыхаться практически сразу.
Жажда жизни вскипела в моей больной голове как бы независимо от меня. Она пришла извне, а может быть даже свыше. Я нащупала слабеющими руками руки напавшего на меня человека, которыми он прижимал к моему лицу подушку, ухватила его за оба указательных пальца и в одно мгновение сломала их. Человек дернулся, непроизвольно смахнув с моего лица орудие убийства и мой судорожный вдох совпал с его приглушенным протяжным стоном. Даже в такой, критической для себя ситуации, он не хотел привлекать постороннее внимание.
Я же не стала ждать, когда ему надоест баюкать свои поврежденные руки, и двинула со всей силы ногой в стонущий сгусток тени. Человек всхлипнул и свалился на пол. Я сползла с кровати и кинулась туда, где должна была быть дверь. В голове глухо пульсировала кровь и наверняка перед глазами все плыло, но было темно и проверить свои ощущения я не могла. Как потом оказалось, промазала я мимо двери совсем чуть-чуть, но ударилась о стенку ощутимо. Не отлепляясь от стены, я начала шарить по ней руками и справа от себя нащупала сначала косяк, а потом и ручку двери. Рванув ее что было сил, я выскочила в коридор, но успела бросить прощальный взгляд на дело рук своих. И ног. В тусклом свете ночной лампы, падающем из коридора, я заметила неподвижную фигуру на полу возле кровати. Мужчина был одет в белый медицинский халат. Все, больше я ничего не разглядела.
Я почти бежала по коридору на свет настольной лампы, которая горела на посту дежурной медсестры. Спазм перехватил мое горло и крикнуть я не смогла бы при всем желании. Подбежав чуть поближе и с трудом переведя дыхание, я увидела, что медсестра преспокойно спит, положив голову на руки. Ничего себе! Меня здесь убивают, а она тихий час себе устроила!