В самом Сердце Стужи. Том II (СИ)

Мы же с Ларсом орудовали ложками, набивая животы горячей едой. Вкус у моих консервов был все еще такой себе, слишком уксусный, но в целом было съедобно. А самое главное — просто и питательно.
Снялись с лагеря быстро, после чего пошли проверять кормушки. Первые две оказались пусты, а вот на третьей нам повезло — в силки угодило сразу несколько песцов, которые сейчас яростно пытались выбраться из западни.
  
— Повезло! Это… — воскликнул Ларс, но его быстро прервал Геберик, вскинув руку и громко шикнув.
Я почувствовал напряжение, исходящее от фигуры охотника, и неосознанно покрепче вцепился в тяжелое охотничье копье, которое до этого использовал как посох.
А потом где-то слева послышался треск сухостоя и глухое фырканье. Что-то большое и не очень дружелюбное сейчас рвалось в сторону кормушки, на запах приманок и тявканье песцов, и уклониться от этой встречи у нас, по всей видимости, не было ни единого шанса.
  
Глава 23
 
Виктор
 
— Шатун!.. — выдохнул Геберик, совершенно не двигаясь с места. — Может, пройдет мимо…
Треск же только усиливался. Вот, уже и видно движение сухих веток, через которые зверь прорывался к кормушке. От шума песцы в силках стали беситься еще сильнее, а их тявканье перешло буквально в непрекращающийся визг, почти крики отчаянья. Если с людьми эти зверьки были знакомы слабо, то уж медведя учуять они точно могли.
Вся наша группа сейчас стояла и не двигалась, а Ларс даже ладонь на грудь положил — молился Алдиру. И я понимал своего заместителя, был бы я верующим, последовал его примеру.
Встретиться в конце зимы с медведем-шатуном это последнее, чего хочет человек, оказавшийся в лесу, да еще и рядом с охотничьей ловушкой, которую совсем недавно заложили свежим мясом и потрохами, чтобы привлечь животных. Это может в эпоху огнестрела человек стал властелином мира, но в этом мире, где из доступных инструментов умерщвления зверя были только рогатины, одну из которых я сжимал в руке, железной уверенности в исходе такой встречи в нашу пользу не было. Пусть нас и было здесь пятеро взрослых мужчин.
Тем более — шатун. Это нормальный медведь не слишком хочет лезть в драку, предпочитая просто пошуметь и свалить, а вышедшие из спячки досрочно звери были злые, голодные и очень, очень агрессивные.
Наконец-то я увидел коричневый впалый бок, а после — и всего медведя целиком. Зверь прошел в дюжине шагов впереди, игнорируя наше присутствие и прорываясь к кормушкам.
— Как выйдет на поляну, тихо отходим назад… — дал команду Геберик.
Реакция охотника была ясна. Встрять в такое приключение, да еще когда повел барона охотиться — врагу не пожелаешь. Может, будь мужчина только в компании своего товарища, они бы попытались завалить шатуна, ведь такой зверь несет опасность и для поселка, и для молодых ребят, которых отправляют проверять ловушки или бить птицу. Но сейчас с ним была группа туристов — наши ратные навыки не имели никакого значения, когда дело касалось охоты, тем более на такого опасного зверя, как медведь. Мы больше мешали, чем помогали Геберику своим присутствием.
Медвежий профиль почти скрылся в очередных кустах, за которыми были наши ловушки, когда под моими снегоступами предательски затрещала ветка. Я попытался остановить ногу, дернулся, но сделал только хуже — зацепил копьем ближайшее дерево, глухо стукнув торчащим в сторону стопором рогатины о ствол.
Медведь замер, после чего повернулся в нашу сторону.
— Не делайте резких движений… — пробормотал Геберик, после чего скосил взгляд в мою сторону. — Милорд! Вы слишком большой! Пригнитесь!
Но было уже поздно. Взгляд мелких глазок-бусинок уже зацепился за мою фигуру, после чего зверь издал трубный рык и встал на задние лапы, тяжело втягивая ноздрями воздух. Я медведей вживую видел всего пару раз, но этот показался мне не таким и большим, метра два с хвостиком, он был даже ниже последнего косолапого, которого я видел в цирке.
— Если бросится… — продолжил шептать Геберик, едва шевеля губами, но закончить не успел.
Шатун долго не размышлял и перешел от демонстрации размеров сразу же к атаке — что было характерно для этих животных. Медведи вообще не слишком богаты на эмоции и сигналы, такова особенность их одиночного образа жизни. Там, где более мелкие или стайные животные вырабатывают целую сигнальную систему, а у многих есть еще и мимика для общения друг с другом и внешним миром, медведям все это без надобности. У них нет врагов кроме других медведей, которых они стараются избегать.
Так что когда на нас понеслась эта туша, выражение морды у зверя даже не изменилось — всё та же приоткрытая пасть, тяжелое сопение и немного опущенная, плоская голова. Только теперь он не стоит и не вынюхивает, кто тут шумит, а несется в нашу сторону с вполне понятными намерениями — разорвать противников в клочья.
Единственное правильное действие в такой ситуации — броситься врассыпную, укрываясь за деревьями, что мы и сделали. Медведь проигнорировал весь отряд и сфокусировался на мне, очевидно, посчитав меня своим главным противником. Зверь замер на том месте, где еще секунду назад стоял я, трубно зарычал, после чего, мотнув головой, сделал еще один бросок, огибая дерево, за которым я сейчас прятался.
— Милорд!!! — первым мне на помощь пришел Ларс.
Мужчина бросился вслед за медведем, выставив перед собой копье, и попытался пробить бок животного, но только повредил шкуру. Шатун на секунду отвлекся, повернулся к моему заместителю и с невероятной скоростью ударил лапой по древку, выбивая острыми когтями оружие из рук Ларса.
Но на помощь нам уже спешили и остальные. Грегор двигался медленно, выставив перед собой рогатину — мой оруженосец был серьезно нагружен и даже не успел сбросить заплечную сумку, в которой тащил припасы и прочие вещи, которые могли нам понадобиться. Охотники же свои котомки уже побросали и стали обходить шатуна с двух сторон, держа копья на вытянутых руках и готовые в любой момент нанести удар, если медведь бросится в их сторону.
Зверя надо бить, так просто он нас уже не отпустит. Может, и были шансы его спугнуть, если бы эта встреча случилась летом или по осени, когда медведь уже нагулял жира и не так проворен, но шатун был голодным, злым, худым и от этого очень быстрым.
— Стойте рядом с деревьями! Если бросится, то прячьтесь! — скомандовал Геберик, заходя по дуге и стараясь встать между мной и медведем, чтобы принять удар.
Шатун окружить себя не позволил: сначала бросился в одну сторону, потом в другую, кусая воздух перед собой и отгоняя надоедливых двуногих, которые вмешивались в его то ли поединок, то ли охоту. Каждый раз мужчины отпрыгивали за стволы вековых сосен, скрываясь из поля зрения зверя и заставляя его остановиться, только чтобы остальные успели занять более выгодные позиции.
Игра в эти смертельные салочки продолжалась не менее пары минут, после чего медведь окончательно рассвирепел и стал целенаправленно преследовать Грегора, который был из нас самым неповоротливым.
Настиг зверь моего оруженосца без проблем. Ударом когтистой лапы шатун повалил мужчину на снег, готовясь разорвать в клочья.
— На живот! На живот ложись! — заорал спешащий на помощь Геберик.
Все остальные бросились на помощь молча.
Грегор, бледный, словно смерть, послушался старосту и, выпустив из рук бесполезное копье, перекатился на живот, поджимая под себя руки и ноги. Медведь же, не понимая, что происходит, вцепился зубами в кожаную заплечную сумку, которая все еще болталась за спиной Грегора. Зубы шатуна с легкостью прокусили ткань и стали дробить содержимое сумки — хрустнули пустые горшочки и стекло пузырьков, в которых были целебные настойки и чистый спирт.
  
Последний, наверное, и стал причиной, по которой медведь взвыл и разжал челюсти, бросив Грегора на снег. В этот момент второй сопровождавший нас охотник сделал выпад и ударил широким наконечником охотничьего копья куда-то в шею медведя, целя в артерии. Через миг подоспел и Геберик — он вонзил свое оружие в подмышку медведя, пытаясь пробить животному ребра и повредить легкое, ну а мы с Ларсом, не сильно заботясь о сохранности шкуры шатуна, просто всадили свои копья куда-то в бок. Куда — не важно. Главное было всадить и нанести рану.