Тайна лошади-призракка

Мальчик остановился, ругая себя на все корки. Он выдумщик, он бредит, он неисправим... Но в то же время он понимал, что было бы совсем не плохо разузнать поподробнее о Ван дер Тросте. Франсуа осторожно толкнул створку окна и скользнул внутрь с такой ловкостью, что это удивило его самого. 
Он оказался в столовой. Самая обычная мебель, видно, взятая напрокат. На стенах банальные пейзажи. Тишина. Странно, что агентство по найму не прислало даже горничную! Без Козыря крадучись прошел в прихожую и осмотрелся. Скучная гостиная, еще две комнаты непонятного назначения с окнами на огород, кухня, которой, похоже, никто не пользовался. Видимо, голландец и его шофер питались в гостинице. 
Франсуа тихо поднялся на второй этаж. Первая комната направо - это кабинет Ван дер Троста. Интересно! Без Козыря тщательно осмотрел комнату, но не нашел ничего заслуживающего внимания, кроме футляра для сигар и карты Кермола, расстеленной на столе. Карта явно взята у нотариуса, у Дюшизо была такая же. Так что пока все нормально. 
Вторую комнату направо тоже занимал хозяин. В шкафу было разложено его белье, на вешалке висели костюмы. Здесь еще не убирали; пижама голландца валялась на середине кровати. Не исключено, что Ван дер Трост даже не знал, что творится вокруг него. Может, его шофер - прохвост, а сам он вполне порядочный человек?.. Без Козыря пересек коридор, толкнул дверь третьей комнаты... И остановился, затаив дыхание. 
Комната была погружена во мрак; окна закрывали тяжелые занавеси. При свете ночника Без Козыря заметил широкую кровать и на ней, похоже, спящего человека. Лежащий ровно дышал - да, он точно спит. И по мере того как глаза Без Козыря привыкали к темноте, лицо человека начинало казаться ему знакомым. Раненый! Голова у него была забинтована, черты лица и его выражение слегка изменились, но это был он. 
Без Козыря медленно обвел взглядом столик у кровати, где лежал пакет ваты, стояли большая бутылка эфира, кувшин, стакан, баночка с таблетками. Потом он принялся рассматривать мебель - и замер, пораженный... На столе посреди комнаты стояла статуэтка золотой лошадки! 
Без Козыря бесшумно пересек комнату и взял статуэтку. Его рука ее тоже узнала. Что же все это значит? На сей раз уже невозможно было поверить, что Ван дер Трост не знает, что происходит у него на вилле. Что он замышляет? Кто этот человек, мирно спящий в пустом доме? Видно, ему дали снотворного... Судя по его виду, он уже почти оправился от последствий драки. Одежда раненого была сложена на стуле. Без Козыря быстро ее ощупал. Документов по-прежнему нет! 
Никогда еще Без Козыря не попадал в такое трудное положение. Если обратиться в жандармерию, придется объяснять, как он оказался в доме Ван дер Треста, и тогда еще неизвестно, у кого будут неприятности. Если же он ничего не предпримет, ночной незнакомец может вообще исчезнуть. Если Ван дер Трост схватил его ночью во время бегства из замка, то сделал это, наверное, не потому, что хотел оказать раненому помощь и предоставить ночлег. Может быть, они его преследовали, когда Без Козыря в поисках лошади-призрака натолкнулся на тело? Итак, надо скорее принимать решение! Без Козыря попал в стан разбойников!.. 
Он пошел к двери - и вдруг услышал внизу голоса. Слишком поздно! Франсуа забыл, какой неслышный ход у "бентли"... Автомобиль влетел во двор, как легкий ветерок, и теперь Без Козыря в плену, он пропал! Жауаны думают, что он прогуливается на велосипеде по окрестностям, а он в ловушке, в руках у опасных бандитов! Он беспомощен, у него... ни единого козыря на руках! Вся надежда на его всегдашние выдержку и находчивость. Мальчик уже слышит скрип половиц под тяжелыми шагами и смех Ван дер Троста, громкий смех жестокого человека. К счастью, собака осталась внизу. 
Без Козыря вытирает пот со лба и ищет, куда бы спрятаться. Остаются считанные секунды... Шторы! Он подбегает к окну; за шторами как раз достаточно места для такого мальчика, как он. Франсуа прижимается к окну, но, поскольку его любопытство все же сильнее страха, выглядывает в щель между шторами. 
 
Шаги хозяина разбудили раненого. Он садится, пытается встать на ноги. Входит Ван дер Трост, за ним шофер. Незнакомец явно испуган. Он прижимается к спинке кровати, словно боясь удара... Но у Ван дер Троста, похоже, совсем не воинственное настроение. Он вынимает сигару и не спеша закуривает. Затем начинает говорить. Но понять его невозможно: он говорит, видимо, по-голландски... Или нет? Без Козыря начинает улавливать отдельные слова. Это, оказывается, немецкий; а ведь они проходят в лицее этот язык! Зачем только он его так запустил?.. Может быть, сейчас знание немецкого могло бы спасти ему жизнь! Франсуа дает себе слово, что, если выберется отсюда, непременно наверстает упущенное. 
Ван дер Трост улыбается, показывая сначала на Генриха, потом на раненого. Генрих тоже произносит несколько слов, которые, похоже, успокаивают незнакомца. Он пожимает плечами и машет рукой, как бы говоря: "Да ничего, уже прошло!" Отстегнув булавку, скрепляющую бинт, он развязывает голову и снимает вату, которой был прикрыт кровоподтек. Ван дер Трост наклоняется. 
- Зер гут! - объявляет он с довольным видом и несколько раз похлопывает незнакомца по плечу. 
- Энтшульдиген зи, - говорит Генрих. 
Это Без Козыря понял. Это означает, что Генрих просит прощения. Но за что? Никогда еще любопытство не распирало мальчика до такой степени. И вот он уже видит, как Генрих пожимает руку раненому, а тот снова садится в постели, и вид у него теперь вполне здоровый. 
Ван дер Трост обходит стол и приближается к окну. Неужели он раздвинет шторы?! На какое-то время Без Козыря теряет его из виду, но ему слышно, что голландец выдвигает какой-то ящик и что-то при этом бурчит. Вот он оказывается совсем рядом, его огромная спина закрывает мальчику видимость, и вдруг... раздается выстрел! Неужели голландец убил беззащитного человека, которого только что успокаивал дружескими речами?! 
"Я влип!" - в панике думает Без Козыря. 
Но Ван дер Трост возвращается к кровати, и Без Козыря снова видит сквозь щель между шторами всю комнату. Голландец потрясает чем-то дымящимся. Это бутылка шампанского! Он протягивает стакан незнакомцу, наполняет его доверху, затем наливает Генриху и себе.