Сквозь страницы (СИ)

На последнем его слове, решаюсь поднять голову. Майкл с печальною улыбкой на лице глядит на меня, а потом, усмехается и отворачивается.
— Как ты понимаешь, сейчас я поведал версию не для журналистов.
— Знаю, — застенчиво отвечаю. Небесную твердь оглушил гром, а через какое-то считанное секунду, кожей почувствовала холодные капли дождя.
— Даже природа проливает слезы над моими романами, — с задорностью подмечает Майкл, расползаясь в улыбке.
Нам ничего не остается, как существенно ускорить шаг. Дождь резко усиливается, увлажняя и без того сырой песок, омываемый беспокойными волнами. Спереди виднеются небольшие линии деревьев и подбегаем к ним.
За какие-то считанные минуты мы вымокли до ниточки. Майкл зачесывает мокрые волосы назад, обнажая широкий лоб. Его майка налипла к телу, выставляя напоказ, как мне кажется, ежедневную работу в спортзале. Капли колотят по листьям, съезжая на нас. Внезапно Майкл начинает хохотать, придерживаясь за живот.
— Над чем ты глумишься? — спрашиваю у него, снимая с себя мокрую толстовку.
— Мы два раза попадаем под дождь, — через хохот изъясняется тот, — но в этот раз, ты хотя бы не избиваешь меня.
— Очень комично, — язвлю я, отворачиваясь от Кима, и отжимаю толстовку. Межу нами нависает тяготимое молчание. Я смотрю вдаль, вглядываясь в кромешную тьму горизонта моря. Тусклые лучи фонаря, светящие, с дороги рядом, неразборчиво освещают берег, делая его куда более притягательным, нежели с утра.
— О чем задумалась? — спрашивает Ким, нависая над моим ухом. От его баритона и теплого дыхания, внутри все сжимается в тугой узел. «Что со мной такое?» — анализирую про себя свою реакцию на его поведение.
— Ни о чем, — сознаюсь ему, будто бы отчитываюсь перед педагогом. Оборачиваюсь и оказываюсь в паре миллиметров от его лица. Ким напряжённо смотрит в мои глаза, которые перебегают на мои губы. От его взгляда становится не по себе. Мне грезится, что отчётливо слышу приглушённый стук его сердца, что перебивает дождь. Майкл неторопливо опускает голову к моему лицу, сокращая дистанцию. Я ощущаю дразнящий аромат его парфюма столь близко, что кругом идет голова.
«Это алкоголь или реальное желание?» — вопрос, как острое лезвие кромсает мою совесть, запутывая мысли еще сильней.
Мы сталкиваемся взглядами. Я слышу, как затруднённое дыхание Майкла сбивается. Его руки, неспешно ползут по моей коже, скапливая холодные капли воедино. От ласкового касания, внутри меня все переворачивается с ног на голову. Я ощущаю, как хаос завладевает мной, замутнив здравый рассудок. Не слышу дождевых капель, которые сбрасывает небосвод в море. Не слышу, как асфальт вбирает в себя очередную порцию сильного ливня. Я не слышу стука своего сердца, а затаённое дыхание, кажется и вовсе остановилось. Стою смирно, как на торжественной линейке, в первом классе, настолько я боюсь пошевелиться.
Майкл прикасается холодной ладонью к моей щеке и притягивает к себе, чтобы поцеловать.
***
Пару дней никак не могу прийти в себя. Каждый раз, перед глазами, всплывает образ Майкла, и тот внезапный поцелуй, на который я ответила ему. Советь рвет меня изнутри, пристыжая этим поступком. Но на сердце ощущается какая-то грусть. Мне кажется, что сделала это зря. Не нужно было поддаваться эмоциями и раскаянием Майкла. И от всего этого, становится еще сильней паршивей.
Я решила, что стоит улететь домой раньше. Вылет ранним утром, завтра, поэтому, у меня есть последний шанс насладиться своим отдыхом.
С Майклом мы не виделись три дня, поддерживая обычное деловое общение лишь по электронной почте. Мне стало интересно: что он чувствует ко мне? Я вспомнила тот день, когда на нас напали в дома Кима, Майкл был чуть более решительным. Тот грубый поцелуй совершенно не такой, каким был недавний, между нами. Из-за того, что мне не понятны намерения Майкла, да и он сам не торопиться, что-то объяснять, решаюсь самой наведаться к нему.
Вещи собраны, остались только те, в которых я поеду. Переодеваюсь и выхожу из номера. Я не знаю, в каком номере остановился Майкл, поэтому, не решаюсь спросить об этом на ресепшене. Да и к тому же, мне вряд ли кто-то даст эту информацию. Выхожу из лифта и направляюсь к обеденную зону. Пока иду, открываю телефон и нахожу Майкла в контактах. Нажимаю «Отправить сообщение» и принимаюсь писать.
 
«Привет. Встретимся в ресторане?»
Но никак не могу нажать кнопку «Отправить». Нутром чую, что не должна этого делать. Практически подойдя к обеденной зоне, через красивый холл, поднимаю глаза и вижу Майкла. На его шее повисла роскошная блондинка, в неприличном коротком платье. Она целует Майкла в щеку, а тот, одаривает ее своей улыбкой. Сомнения улетучиваются в один миг. Напротив Майкл сидит мужчина, который что-то воодушевленно рассказывает. Майкл обнимает фарфоровую куклу за талию, и что-то отвечает мужчине. Он не видит меня. Тем и лучше.
Спокойно разворачиваюсь и иду обратно, в свой номер. Совесть еще сильней давит на сердце, заставляя винить себя в глупых действиях. «Никакие это не чувства, это просто алкоголь» — говорю себе в голове, чтобы не расстраиваться. «Мы взрослые люди и один поцелуй, ничего не значит».
  
Глава 19. Оливия
 
Я стараюсь абстрагироваться от слухов, чтобы сосредоточиться на работе, однако Роуз то и дело скидывает мне различные статьи о Киме и, конечно же, мне. С каждым новым таким «произведением» мне становится всё противнее. Кричащие заголовки, вроде «Наконец-то у одинокого волка появилась девушка» или «Скандальный роман между редактором и писателем» сводят с ума. Я понимаю, что правда никому не нужна, но внутри меня бушует маленький демон, желающий до всех достучаться. И до самой себя в том числе.
Барри Уокер спокойно относится к сложившейся ситуации, а вот другие сотрудники компании уже вовсю обсуждают наш роман. Роуз каждый вечер старается вынюхать у меня побольше информации о том, что же происходит, и теперь вновь повторяется та же песня.
— Да пойми ты наконец, Роуз, ничего не было! Если бы я не пошла на то свидание…
— Нет, — перебивает меня она. — Если бы ты не пошла на то свидание, то никогда бы не была так популярна, как сейчас!
Её интонация вызывает у меня всплеск тошнотворных чувств.
— О какой популярности ты говоришь?
— Твоё имя знает весь мир!
— Но я не хочу быть такой популярной.
— Хочешь, — отрезает подруга. — Хочешь, но противишься этому.
— Ты не права… — мычу я в трубку, после чего между нами повисает напряжённая тишина.
— Слушай, Ви… — говорит Роуз. — Я понимаю, что тебе всё не нравится, но пойми и ты. Из всего этого можно выжать огромную пользу!
— Какую, к примеру?
— Ну… — начинает она и медлит с ответом, явно стараясь подобрать более воодушевляющие слова, чтобы хоть как-то меня замотивировать. — К примеру, тебе могут предложить работу в более популярном издательстве.
— Это в каком же?
— В Карпофэ, к примеру. У них с финансовым положением куда круче, чем у нас.
— А если я не хочу?
— Ну значит, что ты дура! — обиженно восклицает в трубку девушка.
Я уже машинально представляю, как она надувает губки и теребит золотистый локон.
— Возможно и дура, но у меня есть друзья. Именно поэтому такая чёрная слава не приведёт ни к чему хорошему.
— И соглашусь с тобой, и нет.
— Мне не нужна популярность, Роуз. Ты прекрасно знаешь, что важнее известность выпущенных произведений и довольные отзывы читателей, а не чьи-то имена на первых полосах газет. Истории, написанные в книгах, живут вечно, а газеты лишь однодневный хлам.
— Ты слишком строга к себе… — Голос подруги становится тихим. — Если тебе дают шанс, то пользуйся им. Возможно, другого такого уже и не будет.
— И славно, — отрезаю я.
— Ты неисправима, — отзывается она и вздыхает, замолкая на некоторое время.
— Роуз, я пойду, пожалуй. Голова какая-то чугунная после рабочего дня.