S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I (СИ)

— Хорошее замечание. Но тут есть лазейка. Оказалось, что частицы спор хорошо реагируют на силы Ван-Дер-Ваальса — слабые электростатические взаимодействия. Прилипая, они образуют тонкий защитный слой, который препятствует взаимодействию жидкости с материалом трубы, снижая вероятность механического износа или коррозии. А для усиления этих взаимодействий мы подбирали сплавы с большой полярностью и диэлектрической проницаемостью. К примеру, в качестве покрытия основных труб были использованы платиново-иридиевые и платиново-кадмиевые сплавы. В Стиксе недостатка с материалом нет, если знаешь где искать. Спора к ним липнет как банный лист, отлично повышая износостойкость!
  
Весь этот диалог Оскар смотрел на Горгона с Марком как на безумцев, осуждающе потирая веки. Он не понимал, на кой чёрт Марку вообще понадобилось выспрашивать об этом. И на кой чёрт Горгон залез в такие дебри, прочитав чуть ли не лекцию по физико-химическим свойствам инертных частиц, когда у них было ещё столько всего, что надо обсудить вместо гидравлических систем «Глухаря», а они тратят время на малополезную чушь, будто его у них его вагон и маленькая тележка. Поэтому решив поставить точку в этом бесконечном разговоре, он произнёс:
— Довольно про споры, Старый! Объясни, зачем нам куда-то отсюда идти. В «Глухаре» лучше, чем в доме, где я жил до Стикса, — всё под защитой, заражённые не доберутся. К чему нам торопиться наружу?
Лицо Горгона, бывшее ещё секунду назад одухотворённым интересной беседой, вдруг посуровело и посерело. Толстокожий лоб, который подпирала пара цепких глаз, съехал вниз подобно тому, как скатывается с карниза весенней порою снежная морщь. Сами глаза, светящиеся внутренним пламенем, потухли, будто огонь сжался, забился в дальний угол. Губы напружинились подобно бицепсам легкоатлета, подобравшись кверху, словно пытаясь дотянуться до сомкнутых бровей, образовать защитную маску и скрыть лицо старожила от чего-то очень страшного. Впервые спутники смогли заметить, проступивший возраст Горгона, понять, что за добродушным и оптимистичным мужчиной средних лет скрывается глубокий, почти древесный старец.
Со вздохом и нежеланием отвечать на резонный вопрос юноши, Горгон всё же собрался с силами и стал пояснять:
— Из далёкого Пекла, края, куда заносит исключительно густонаселённые города, раз в несколько месяцев или лет приходят орды: волны из десятков миллионов заражённых всех мастей и видов, сметающих всё на своём пути.
— Типа большие стаи? — уточнил юноша.
— Стая отличается от орды, как вулкан от супервулкана. Обычный вулкан может уничтожить город, извергаясь в течение нескольких минут или дней, а супервулканы способны уничтожать всю биосферу планеты, все земные генофонды, извергаясь годами и тысячелетиями. Орда — это и есть супервулкан, способный снести весь обитаемый пояс отдельного региона Стикса со всеми лесами, полями, городами, стабами и иммунными, превратив окружающий мир в марсианскую пустошь.
Не каждая орда способна на такое, и, как правило, она рассеивается естественными путями и усилиями иммунных, но порой случаются и апокалиптические орды, справится с которыми не хватит всего суммарного ядерного запаса всех стабов. Изучением естественной миграции заражённых занимается разработанная Институтом наука под названием кинезиносология и в рамках неё существует раздел, посвящённый исключительно миграции орд под названием скоподромика. Иногда орда идёт плотной массой, иногда накатами, а порой клином или дугой, одним словом, орда бывает разной, но объединяет любую орду то, что заражённые, как правило, перестают активно враждовать меж собой, и в особенности это касается элиты Пекла. Огромные многоэтажные монстры весом в десятки тонн и чертовски развитыми дарами, десятилетиями бороздящие самое опасное место Стикса, направляют свои взоры на хлипкие постройки обитаемого пояса. Тот молодой элитник с базовым даром силового поля был бы даже не в свите такого гиганта, а максимум на позиции младшего стайного офицера.
— С этим понятно, но ты же сам хвалился, какой ты с друзьями забабахал классный бункер. На кой чёрт тогда он расположен под землёй, если не для пережидания этого локального апокалипсиса? — опротестовал необходимость уходить Оскар.
— Есть у Блокнота на эту тему подходящее стихотворение и, прежде чем ответить голую правду, позволь поэзии помочь смягчить её мудростью древних мира сего, — ответил Горгон и задумчиво, будто и не своим голосом, стал начитывать стих:
Им нет числа,
И нет конца их формам и различьям.
Ночная блесть — ничто
Перед бескрайностью даров.
Куда ни глянь:
Восток иль Приграничье —
Внутри иммунных Стикса жив первоостов.
Но Стикс не друг — палач, баланс, обитель.
Коль раз помог — так дважды навредил.
Он заражённых тоже не обидел,
И наивысших силой одарил.
А потому запомни, мой приятель,
Небезопасен сердцу милый стаб.
Иди вперёд, покуда воли хватит.
Так с хищным светом обнаружишь лад.
Когда бородач затих, Марк внутренне поаплодировал ему. Этот стих запал ему в душу. В нём и правда чуялось родство древнего иммунного с этим миром. Он чувствовал Стикс не как злую, безумную мясорубку, а как вечную дорогу, по которой надо постоянно идти, чтобы получить хотя бы шанс на долгую жизнь. В этом было одновременно что-то смиренное и не смирившееся.
— Стикс, Стикс, Блокнот, заражённые, снова Стикс, дары — всё понятно. Теперь говори начистоту, в чём дело и чем конкретно нам грозит шествие элитных тварей Пекла, — нетерпеливо попросил Оскар, явно не впечатлившийся поэтическим талантом Блокнота и исполнением старожила.
— Хорошо, теперь о конкретике, — начал рассказ старожил. — Над нами пройдёт множество элитников, и они будут обладать множеством непредсказуемых даров. В одной из орд был старый элитник Пекла, не отличавшийся особыми боевыми дарами, но жутко огромный и прочный, а самым страшным у него был дар, который позволял монстру телепортировать всех иммунных в радиусе сорока метров к себе в желудок — как вспоминаю, так сразу мороз по коже.
Также надо принять во внимание все виды даров, позволяющих почувствовать нас через каменную толщу, такие как обнаружение жизни, сейсмочувствительность, обнаружение человеческих теней, сенсор иммунитета, сквозное зрение и прочие возможные вариации, способные подсветить нас для монстра с даром большого радиуса действия. Они могут простимулировать его походя проломить потолок подземной парковки и стену в наше убежище. Это не займёт у такого быстрого и сильного чудовища больше тридцати секунд.
Ну и напоследок можно вспомнить о неизвестной твари, по вине которой я сам, скорее всего, под каким-то её гипнозом вышел на поверхность, по пути скинув с себя все вещи и снаряжение. Ментальных даров подобного действия у элиты может быть сколько угодно. Может быть, пронесётся над нами элитник и заденет нас даром, который инвертирует траектории движения каждого из нейронов у нас в мозгах, и останемся мы лежать овощами в этой навороченной каменной могиле, и таким образом, может случиться любая не предугадываемая пакость.
Все описанные мной примеры взяты из реальных ситуаций, и потому на «Глухаре« и подобных стабах действует правило — не оставаться внутри во время шествия орды. И это негипотетическая мера предосторожности. Правила стабоустроения писаны на крови тысяч отважных иммунных, и если мы и не успеем дойти до по-настоящему защищённого стаба, к которому наш отряд и держит путь, то уж точно отойдём подальше от «Глухаря-, чтобы он не пострадал во время нашествия.
Спокойное выражение лица после открытия страшных перспектив сошло с Оскара, и он тут же побледнел. Не думал он, что заражённые, которых они так опасались всё это время, оказывались безобидными в сравнении с ходячими истребителями человеческой расы, подобно ледоколам, рассекающим далёкие страшные земли где-то далеко отсюда, от «безопасного» Приграничья.