S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I (СИ)

— Жесть, ты крут, — выразил общее мнение Оскар, глядя на старожила широко открытыми глазами.
— И правда, как с такой агрессивной экосистемой ты тут столько прожил? И кстати, всё было интересно спросить, сколько ты тут вообще? — дополнил свой вопрос Марк.
— Сколько прожил, не скажу. Лета вспоминать — Кисляк зазывать. Так что скажу, что, когда я попал в Стикс, то уже был немолод. А под Черноглазом хожу лишь немногим меньше годков, чем ты, Марк, прожил в своём родном мире.
  
— Черноглаз твой босс? — Тут же вставил вопрос заинтересовавшийся юноша.
— Нет, так я зову местное светило. Днём оно выглядит как и земное: дарит тепло, ультрафиолет, всё при нём, а ближе к ночи, бывает, станет чернеть и кажется, что словно только сейчас показывает свою истинную суть. Словно притворялось целый день, а как только начнёт скрываться за горизонт, так и обнажит нутро, ухмыльнётся. Но увидеть такое можно далеко не каждый день. Но неспроста всё так в этом мире устроено, точно вам говорю неспроста...
Минуту рассказчик сидел молча. Слушатели тоже не торопились говорить что-нибудь в ответ. Лишь сопела всё ещё включённая горелка, заменявшая путникам костёр.
— Пожалуй, будем собираться. Хоть кластер этот ещё недели полторы не уйдёт на перезагрузку, долго оставаться на нём не стоит. Стикс не любит, когда на его владениях засиживаются гости, — подытожил свою историю Горгон.
Из лагеря спелеологов собрали всё полезное: страховочные ремни, несколько спусковых устройств и жумаров. Горгона почему-то особенно вдохновили колотушки и композитные крючья для прохождения сложных участков. Он бережно укладывал в рюкзак мешки, прошитые прочной нейлоновой тканью, — идеально для переноски через узкие сифоны. Горгон забрал мощный ручной прожектор с аккумулятором и встроенным рассеивателем света, идеально подходящим для освещения больших залов. Рядом пристроил аптечку с салфетками, бинтами и гелем для обработки ожогов, а также бутылки с изотоником и два компактных мешка с энергетическими батончиками и орехами.
Марк тщательно выбирал термосы среди остатков снаряжения — взял только два: лёгкие, из двойной стали, с удобными клапанами. В отдельный гермоупаковочный мешок он сложил фильтр-насос для воды и химические таблетки для обеззараживания.
Оскар набрал два десятка светящихся палочек. В рюкзак также перекочевала фольгированная термоодежда: компактная и лёгкая, поможет спасти от переохлаждения в случае затяжного маршрута.
Марк заметил набор миниатюрных складных зеркал — они предназначались для заглядывания в узкие щели, где можно было разглядеть, продолжится ли тоннель. Рядом лежали датчики углекислого газа с сигнализацией, один из которых он сразу прицепил к ремню: воздух в пещерах часто преподносил смертельные сюрпризы, и к тому же неизвестно, какая пакость может поджидать их в последующих кластерах. Другие раздал товарищам. Вдобавок к этому Горгон достал из дальнего угла прочный гидробокс — герметичный контейнер, способный сохранять важные вещи сухими даже при полном погружении в воду. В него отправились запасные батарейки, часть гороха и споранов, а также всё, что могло хоть немного бояться воды.
Перед уходом из лагеря Горгон задержал их на выходе. Он проверил каждую петлю на рюкзаках, затянул стропы на шлемах и убедился, чтобы у всех шнуровка была надёжно зафиксирована. Налобники включили. Часы сверили. Всё лишнее оставили позади — путь предстоял неблизкий, пополнить запасы можно будет нескоро, важен был каждый грамм.
Старожил хлопнул по поясу, на котором красовался отполированный тесак.
— Ну что, готовы? — воодушевляюще обратился он к своим спутникам.
Ответом ему были молчаливые кивки.
  
Глава 14
 
Ilānūti maḫrūti ištar libbūšu. 
Богов великих потоп устроить склонило их сердце. 
— Эпос о Гильгамеше — Таблица XI 
Мужчины шли уже около получаса, а картина окружающего мира оставалась неизменна: стены с грубыми зарубками от зубил и кирок, массивные глыбы известняка, разбросанные вдоль пути и неровный пол, усеянный крошкой породы, перемешанной с грязным песком. Свет фонарей выхватывал куски древесины от дубовых свай — влажные, почерневшие от времени. Они служили укреплением для давно разрушившихся перекрытий, теперь же удерживали на себе только память о былых деяниях.
Горгон шёл впереди, его движения были выверенными, как и положено опытному проводнику. Иногда останавливаясь, он проверял грунт перед собой, ощупывал стены, что-то считал и вспоминал. На сводах попадались следы древних натёков — тонких и переливающихся, как перламутровая глазурь. Изредка под ногами попадались пятна коррозии, будто металл и известь слились в одно целое, оставив странный ржавый налёт.
Марк шёл за ним, внимательно всматриваясь в стены. На одном из участков он заметил аккуратные выбоины, расположенные по бокам основного тоннеля. Это были туристические ниши, куда могли ставить указатели, полезные вещи для заплутавших людей или пещерное искусство. В одном из таких карманов Марк увидел красивую каменную пирамидку и скрижаль с выдолбленными надписями.
По себе он знал, что пещерный туризм отчего-то стимулирует творчество. Возможно, это реакция подсознания на отсутствие разнообразия или попытка получить дозу уюта. Скорее всего, и то и другое. Свет налобника осветил ещё одну нишу: на стене были видны едва различимые следы белой краски, перечёркивающей контур красноватой стрелки. Туристический маршрут? Явно старый, следы почти стёрлись временем и влагой, и никто давно не обновлял указатель. Вероятно, раньше его использовали, но потом перестали и пометили маршрут как закрытый. Тут же была и более свежая стрелка, указывающая в противоположный штрек, но Горгон вёл их явно в первый проход.
Оскар двигался последним, обводя фонарём стены и своды. Его внимание привлекли остатки тросов, свисающих куда-то вниз. Металл заржавел, но крепления выглядели достаточно мощными, чтобы выдерживать человека. На трос было повязано множество ленточек и засохших полевых цветов. Видимо, кто-то сорвался в этом месте, а трос не сняли и спустя время он превратился в чей-то памятник. А может, этот трос был для путников реликвией, дарующей удачу? Подойдя ближе, Оскар под молчаливые взгляды товарищей достал из кармана резинку для волос и повязал её на один из канатов.
В одном месте их путь пересёкся с чем-то неожиданным: глубокая борозда, пролегающая по полу. Она вела к нише в стене, где Марк заметил остатки старого рельсового короба. Он присел, чтобы рассмотреть конструкцию поближе. Это был элемент заброшенной шахтовой техники, вероятно, вагонетки, которой пользовались рабочие. А в нише за коробом лежала сгнившая конструкция из дерева и металла — ящик для инструментов. Полезного там ничего не найти, а вот отсыревшую связку динамита, которая может взорваться от малейшего дуновения ветра, — проще простого. Горные выработки могли разрабатываться столетиями, и неудивительно, если в ответвлении шестнадцатого века неожиданно можно встретить более совершенные инструменты из восемнадцатого.
Тоннель заканчивался залом, в центре которого громоздились остатки провалившегося перекрытия. Ствол шахты явно был заблокирован ещё в середине прошлого века: груды железобетона перемешались с камнем, а сквозь трещины пробивались корни, принесённые сюда влажным потоком грунтовых вод. Зал выглядел как место, где давно не ступала нога человека.
Но когда Марк поднял фонарь, он кое-что заметил: на одной из стен, где осыпь образовала гладкий участок, алела выцветшая надпись: «Сектор Б, маршрут №3». Туристический маршрут, метки которого удивительным образом пережили десятилетия забвения.
Тоннель резко оборвался у отвеса. Свет фонарей выхватил пустоту впереди, а ниже, в тени, виднелось дно изломанного карьера. Скала уходила вниз вертикальной стеной, испещрённой глубокими трещинами и следами старых выработок. Когда-то здесь, видимо, известняк добывали методом обрушения. Верхние слои подрывали, заставляя их осыпаться вниз, оставляя такие уступы для дальнейшей обработки, а может быть, происходило что-то ещё. В любом случае перед ними стояла задача спуска вниз.