Дух Древнего (СИ)

— Красота какая, — протянул я, не в силах отвести взгляд.
— Это ампир, дружище, классицизм, — гордо подбоченился Тихон, словно сам построил это великолепие, — Эклектика.
— Ни черта не понятно, — помотал я головой, — но звучит интересно.
Мимо нас промчалась стайка девушек. Их лёгкие, летние платья, пестря всеми оттенками радуги, разлетались у подола. Очерчивали тонкие фигурки.
Следом за девушками, держа чинную дистанцию, прошагала группа юношей в костюмах. Они то и дело поправляли строгие галстуки. Проверяли застёгнуты ли пуговицы на жилетах. Подставляли под лучи солнца золотые и серебряные запонки.
Девушки оглядывались на них. Весело смеялись. А юноши наоборот, приосанивались и делали вид, что не замечают их. Но, стоило девчонкам отвернуться, как парни начинали бросать на них частые взгляды.
Массивные ворота на территорию академии сторожила особая служба — не жандармы и не гвардейцы, а свои собственные охранники. Их новая, как с иголочки, форма отливала синевой. Блестели медные пуговицы и шевроны, а на поясе темнели рукояти пистолетов.
Охранники, расположились вдоль очереди, примерно через каждые десять метров. Их рост позволял переглядываться над головами молодёжи, а широкие плечи и армейская стрижка помогали отличить коллегу в толпе, если попадалась группа высоких абитуриентов.
Охранники смотрели мимо девушек и юношей. Оглядывали улицу за их спинами. Весь их вид выражал готовность защитить отпрысков аристократов от любой напасти.
Но это не значило, что они совсем не обращали внимания на дворян. Вот один из них, как раз отчитывал какого-то крепкого и наглого на вид парня:
— Молодой человек, вы же аристократ! Куда лезете? Или титул уже все правила приличия отшиб?
Парень ответил что-то неслышно и, под смешки окружающей молодёжи, вернулся в хвост очереди.
— Ничего себе утро и столько людей, — улыбнулся я, разглядывая растянувшуюся вдоль забора толпу абитуриентов. — Думал, аристократы любят поспать.
— Сам не ожидал, — шепнул Тихон. — Хорошо, что простолюдины отдельно поступают, а то вообще не протолкнуться было бы.
— Слушай, — я посмотрел на друга, — а в чём прикол? Типа не смешивать благородную кровь с обычной?
— Вроде того, — кивнул Тихон.
— Да, гордыня у дворян зашкаливает, — протянул я, — грешат и не чешутся.
— И не говори, — хмыкнул Тихон, а потом тихо рассмеялся.
— Чего? — улыбнулся я.
— Да просто, — отмахнулся Тихон, пытаясь отдышаться, — ты, иногда, как скажешь…
— Да вы знаете, кто мой отец? — раздалось откуда-то спереди.
— Будущий граф, здесь все чьи-то дети, — Громко ответили наглецу. — В очередь.
Толпа снова загудела смешками. Кто-то начал хвастаться древностью рода, кто-то парировал количеством земель и предприятий.
— Третий за утро, — хмыкнул напарнику ближайший к нам охранник. — Сезон открыт.
— Ну вот, что я и говорил, понторезы, — качнул я головой в сторону ворот, на что Тихон снова рассмеялся.
Пока я разглядывал раскинувшийся за воротами парк с аккуратно подстриженными кустами и фонтаном, где восседал бронзовый Посейдон, подошла наша очередь.
— Документы, — прозвучал усталый женский голос.
Протянул паспорт, письмо-приглашение, и девушка за столом у ворот, пробежав глазами по списку, кивнула:
— Проходите, — в её голосе сквозила тоска человека, ждущего конца дня, а, может, и конца света.
Мы отдали чемоданы служащему около девушки. Получили номерки. У меня хотели забрать и сумку, но я, решительно отказался. Артефакты находились в спящем состоянии, не фонили на всю округу. Поэтому я сослался на то, что в сумке личные ценности. Оставил её себе и мы прошли дальше.
На территории академии народу оказалось ещё больше. В тени деревьев, прямо на траве, расположились группки абитуриентов. Кто-то смотрел в книги, повторял заученное. Кто-то просто общался, а кто-то, как две девушки у фонтана, практиковались в простеньких заклинаниях. Но это, пока охрана не видела.
Пассы руками прекращались, как только мимо проходил патруль в синих мундирах. Прекращались, чтобы вновь продолжиться за спинами охранников.
  
Внезапно от ворот донеслись возмущённые возгласы. Зазвенело разбитое стекло, и я обернулся на шум.
Толпа абитуриентов расступалась, пропуская Жорика. Под его глазами разливались два фиолетовых синяка. Отчего Жора с его хмурой мордой стал похож не на кабанчика, а на злую панду.
Следом за ним шагал Неморшанский — бывший владелец моей части духа. Он небрежно отряхивал рукав серого пиджака от осколков, а за его спиной, на земле валялся какой-то медный прибор. Хозяин прибора же, бледный, словно призрака увидел, пятился к забору.
— Смотреть надо, куда прёшь, — бросил парню Жорик, в его голосе зазвенела едва сдерживаемая ярость. Но стоило ему повернуться и увидеть меня, как он втянул голову в плечи и юркнул куда-то в сторону.
Неморшанский же усмехнулся. Окинул нас холодным взглядом и, поправив на лацкане пиджака значок с цифрой 3, прошёл мимо.
Интересно, останется ли его надменность, когда он узнает, что лишился стихии воды? Очень уж мне хочется оказаться рядом, когда это произойдёт.
Я отвернулся от ворот и обнаружил, что Тихон отступил мне за спину и весь скукожился.
— Да расслабься ты, — одёрнул я его. — Думаешь, к тебе сейчас начнут приставать? Прямо на глазах у службы безопасности?
— Э-э-э, — замялся он, — Нет, но всё равно…
— А вот после поступления, — хмыкнул я. — В общаге или между парами — это да. Пристанут.
— Кирилл! — возмутился Тихон. — Это не смешно.
— Ладно, ладно, — рассмеялся я и махнул рукой в сторону здания академии, — пойдём, скоро экзамены начнутся.
Мы добрались до крыльца главного корпуса. Огромные двери заставили задрать голову. Их узорчатые створки терялись где-то под потолком, метрах в шести над нами. Древесина потемнела от времени, но золотая вязь заклинаний на ней сияла, словно только что нанесённая: знаки пульсировали, а в барельефах оживали сцены великих магических битв прошлого.
Вот чародей вскидывает посох, отражает атаку. Вот, волшебница плетёт защитный купол над городом. Вот бородач в балахоне испепеляет орды всадников.
Мраморные колонны по бокам тоже рассказывали истории. Их резьба закручивалась спиралями, в которых, при внимательном взгляде, можно было разглядеть портреты древних магов.
Я присмотрелся — ни одного знакомого лица. Все картины из недалёкого прошлого. Всего пара тысяч лет. Не вижу никого из древней Греции или Египта. Даже Шумеров или Ассирийцев не видно.
За дверьми нас встретил просторный вестибюль и парящая в воздухе табличка. Буквы на ней вспыхивали и гасли, привлекали внимание.
— Дорогие абитуриенты, проходите в зал магии, — прочитал Тихон и повернулся в сторону, куда указывала стрелка под надписью.
Я прислушался к себе. Резервы восстановились на половину. Для экзамена хватит. Даже на сканирование абитуриентов хватит, что важнее. Сразу намечу тех, у кого есть частица моей ауры.
Двери в зал магии распахнулись, и нас обдало потоком прохладного воздуха. Свет заливал помещение сквозь высокие арочные окна. Солнечные лучи отражались от начищенного паркета, бегали зайчиками по стенам и гобеленам с магическими формулами. Некоторые символы вспыхивали, когда мимо них проходил кто-то из абитуриентов.
В центре зала возвышался Гранометр-Корнометр — вершина современной магической мысли, агрегат для измерения магии. Вернее, его копия, только огромных, промышленных масштабов, так сказать.
Огромный, метра три в диаметре, медный диск покоился на массивных черных колоннах из гранита. В центре диска сверкал кристал кварца. По ободу змеились тончайшие линии гравировки.
Они складывались в замысловатый узор из рун и переходили на медные трубки, которые тянулись вдоль колонн и соединялись с большим механизмом, похожим на часовой. Его стрелки дрожали, дёргались. Готовились в любой момент начать измерение магической силы.