Загадка снежных яблок

– Как он может не узнать?
– Гробовщик заберет тело и подготовит его для осмотра. Платье с высоким воротником скроет все. Ему… придется заплатить.
– А если не получится?
– Скажем, что полиция сделала это без разрешения. Послушайте. князь… Дело приняло совсем другой оборот. Если мы не поймаем убийцу Софьи Кречетниковой, полетят головы. Давайте сделаем себе одолжение и раскроем дело до того, как это случится, не допустим громкого скандала во вверенной мне губернии.
– Да, Ваше Высокопревосходительство.
– Как вы намерены действовать?
– Я начну со слуг. Особенно со служанки, которая сообщила об исчезновении своей хозяйки. А затем перейду к остальным, кто знал девушку.
– Хорошо. Обычно слуги в курсе всего.
– И поговорю с семьей. Когда они будут готовы.
– Ваш титул выше титула Кречетникова. Но помните о его столичных связях.
– Я не забуду, Ваше Высокопревосходительство.
– Иди, Павел Александрович. Кроме тебя мне некому поручить эту работу. Спасение губернии в твоих руках.
 
Глава 7
 
.
Настя снова и снова перечитывала последнюю запись в блокноте. Приходится признать, что даже прочитав в сотый раз, никаких новых зацепок не найти. Владимир записал короткие фразы и не предполагал, что не сможет заполнить пробелы. Если бы ему удалось добраться домой живым! Тогда она зала бы все подробности.
Невозможно было сидеть на месте, хотелось куда-то бежать, что-то делать, не сидеть же сложа руки… Брат никогда не был беспечным, он упал потому, что его толкнули. Но без помощи она ничего не сможет доказать.
Надо хотя бы сходить в контору, но если она уйдет, то может пропустить визит чиновника, о котором сказал иеромонах. она должна быть благоразумной и терпеливой, даже если не сидится на месте.
Услышав звонок, она побежала к двери, распахнула ее, ожидая увидеть там чиновника, но в дверях стоял невысокий, лысеющий мужчина в дорогом пальто с лисьим воротником.
Сдернув с головы шапку он утер вспотевший лоб.
– Анастасия Васильевна… позвольте выразить вам мои самые искренние соболезнования… наверное, я не совсем вовремя, но я хотел бы с вами поговорить…
Смиренно вздохнув, Настя пропустила в гостиную известного серафимовского купца- производителя кожи, канатов и полотна, Порфирия Ивановича Максимова, с которым они часто встречались на прогулках по набережной. Брат хорошо отзывался о Максимове и с удовольствием проводил с ним время в коммерческом клубе на Грузинской улице.
Купцу было чуть за сорок, он был крепким мужчиной с глубоко посаженными глазами, брат всегда отмечал его порядочность и деловую хватку. Насколько помнила Настя, он никогда не был женат, жил с матерью в двухэтажной приземистой усадьбе с роскошной лепниной на фасаде.
– Порфирий Иванович, позвольте предложить вам чаю.
– Не беспокойтесь, Анастасия Васильевна. Простите покорнейше, что помешал в такие дни… Но я посчитал своим долгом… – Купец опустил глаза и явно растерялся, что очень удивило Настю. – Я очень сожалею о вашей утрате, Анастасия Васильевна, извиняюсь за то, что зашел без приглашения, и я не отниму у вас много времени, но то, что я должен сказать, лучше всего сказать лично.
Настя почувствовала укол беспокойства. Неужели брат сильно задолжал Максимову? Но он не говорил… Боже мой, что же она будет делать. если все их дела расстроены… Но нет Максимов всегда хорошо относился к брату, он не мог выбрать этот момент, чтобы напомнить о долге.
– Слушаю вас, Порфирий Иванович. – Она старалась не показывать, как взволнована и испугана.
– Анастасия Васильевна, я не хочу быть бестактным, но я не могу не признать, что ваша ситуация неожиданно изменилась и что у вас могут быть некоторые опасения относительно будущего.
Настя округлила глаза. Максимов был, конечно, прав, но она была решительно настроено взять контору в свои руки.
– Уверяю вас, нет причин для беспокойства. Я собираюсь продолжать работу. Брат… всегда держал меня в курсе дел и я думаю, что…
– Жизнь нелегка для одинокой женщины. Оставим в стороне финансовое бремя содержания дома и покрытия личных расходов, есть еще вопрос безопасности. Я предлагаю вам отказаться от этого дома и переехать ко мне. Там много места, и вы сможете свободно приходить и уходить, когда захотите, не беспокоясь о деньгах.
  
– Я не понимаю вас, Порфирий Иванович.
– Наверное не время… и период траура… я знаю, что есть приличия… но я поспешил, пока кто-то другой… – купец покраснел, шумно выдохнул и, наконец, решился: – Я прошу вас Анастасия Васильевна оказать мне честь и принять мою руку и сердце, как говорится… в общем… стать моей супругой.
Если бы Максимов не был таким милым и трогательным и брат не отзывался о нем так высоко, Настя бы расхохоталась. Вот это да!
– Это очень щедро и… мило, уважаемый Порфирий Иванович, но… я не готова принять…
– Пожалуйста, не отвечайте мне сейчас. Анастасия Васильевна. Но помните, что я всегда готов оказать вам… любую помощь и поддержку. Я ни в коем случае не ожидал, что вы дадите мне ответ немедленно.
Спасибо, Порфирий Иванович. Это очень… мило с вашей стороны
– Вовсе нет, Анастасия Васильевна. Надеюсь, с моей стороны не будет слишком самонадеянно сказать, что я считал вашего брата своим другом. Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне, если вам что-то понадобится, и обязательно сообщите, когда состоятся похороны. Я бы хотел выразить свое почтение.
– Непременно.
Купец с явным облечением поднялся, еще раз выразил почтение и удалился. А Настя почувствовала огромное облегчение, оставшись одна.
Хотя не совсем одна. Видимо Аграфена оправилась настолько, что беспардонно подслушивала под дверью. А иначе откуда послышался такой разочарованный вздох!
 
Глава 8.
 
Граф Кречетников с семьей жил во внушительном особняке с колоннами на Верхнем Откосе. Усадьба князей Гагариных значительно уступала ему в солидности, зато от улицы ее отделял небольшой сад. Здесь же особняк доминировал в квартале и хорошо был виден с пароходов, неторопливо пыхтящих летом на Волге. Вид из окон наверняка открывался просто восхитительный.
Гагарин поднялся по мраморным ступеням и позвонил в дверь.
– Чем могу помочь? – спросил лакей в ливрее, открывший дверь. Он был прекрасным дополнением к дому, статным и хорошо сложенным, свидетельствуя о высоких стандартах хозяев.
– Князь Гагарин к графу Кречетникову. Доложи, любезный.
– Не принимают.
– Впустите! – раздался властный голос откуда-то справа от лакея.
Дворецкий, худой и высокомерный, словно из них двоих князем был именно он, уставился на Гагарина.
– Отведите меня к господину графу.
– Какое у вас дело к его светлости?
Жаль, что визит, который принес скорбь в этот дом, начинается с каменного дворецкого.
– Как вам хорошо известно, барышня Софья Александровна пропала в вечер воскресенья. Его Светлость обратился к генерал-губернатору с просьбой о содействии. Я являюсь чиновником по особым поручениям и пришел с новостями. А теперь, будьте любезны, представьте меня Его Светлости.
Поскольку князь пришел один, дворецкий справедливо предположил плохие новости.
– Она…
– Проводите меня к графу.
– Подождите здесь. Я сообщу Его Светлости о вашем визите и спрошу, удобно ли ему сейчас поговорить с вами.
Гагарин прекрасно понимал, что княжеский титул не освобождает от соблюдения приличий. Он огляделся в ожидании дворецкого. Внутренняя обстановка соответствовала солидности особняка. Мраморная лестница вела из холла на верхние этажи, зеркала, светильники, стенная и потолочная роспись прямо-таки кричали о благосостоянии семьи. Пол в холле выложен узорной плиткой.
Нигде ни следа траура, а это означало, что Кречетниковы надеялись на счастливое возвращение дочери. Тяжело убивать их надежды…
Дворецкий вернулся и пригласил Гагарина следовать за ним. Они поднялись по лестнице, прошли по паркету, отполированному до зеркального блеска и вошли в элегантно обставленную гостиную.