Кровные узы (СИ)

— Папа, а почему дядя не может жить с нами? Он же этого хочет.
— Знаешь, каждый долол проклят на служение семейству дололов и не может его покинуть по доброй воле.
— Но проклятие можно снять! У стражей границы столько отступников служит! Почему дядя не мог сбежать и снять проклятие?
— Генлий был воспитан веронами, к дололам он попал в сознательном возрасте и спустя год сбежал от них вместе со своим первенцем к мирайя, — вошел в комнату дочери Инаран, — а так как даже для долола он был очень силен, то только Воскрешенная либо же кто-то из её детей мог снять с него проклятие. Его привели к ней, она забрала от него сына, а ему сказала: «Я не сниму с тебя заклятия, потому что в моей картине будущего ты должен оставаться проклятым».
— Нет! — воскликнула девочка, а отец поставил её на землю.
— С тех пор Генлий поклялся ни к кому не привязываться, потом появился я… — Инаран почесал щеку. — Он забрал меня к себе, когда мне исполнилось шесть.
— Ты рос среди дололов?
— Нет, Генлий растил меня среди веронов во дворце, потому что не мог меня перевезти из-за защитной печати, наложенной Искросом.
— Папа, а что случилось с первенцем дяди?
— На данный момент Галарий один из командиров стражей границы.
— Дядя с ним не общается?
— У них натянутые отношения, по понятным причинам Галарий не в восторге от деятельности отца.
— Всё-таки Воскрешенная жестокая, она могла снять проклятие и дядя жил бы с нами.
— Быть ясновидящей, такой как Воскрешенная — большая ответственность, Лимра. Она не могла ничего делать по велению сердца. Её многие считали жестокой… но она многих очень многих спасла и вылечила.
Лимра взяла отца за руку и прижалась к ней лбом.
— Папа… почему ты не спрятался, как Акрон? Веронам мы не нужны. Если нас не станет, среди веронов всё равно родится страж. Нас заменят.
Инаран встал перед ней на одно колено.
— Я пытался спрятаться, когда жил с вашей мамой. Я не хотел сюда возвращаться. Мне нравилось в людском мире. Но… меня нашли… тогда было задействовано очень много ищеек и ресурсов, чтобы вернуть меня. Ты права, что среди веронов всё равно родится страж и появиться другая династия, но… они не позволят, чтобы это произошло…
— Кто они? — наклонила голову на бок принцесса.
— Те, от кого хочет избавиться Генлий, — отец поцеловал её в макушку, затем поднялся и вышел.
Лимра пнула ни в чем неповинную куклу и встала возле окна. Если бы только существовал способ задать вопрос и сразу получить на него ответ, она непременно им воспользовалась бы.
  
Глава 2.4
 
Два года назад. Закрытый мир
В тот злополучный день Яну пригласила на квартирную вечеринку лучшая подруга Катя. Молодая мама вначале отпиралась, ссылаясь на пятилетнего сына, которого не на кого было оставить, но Катя сказала брать его с собой со словами:
— Да покажи мне Олега, наконец. Чего ты его прячешь-то ото всех? Мы подруги или нет?
Подруги-то подруги, но Яна не представляла, как отреагирует Катя, если узнает про способности малыша и про его плотоядность. Общение с родственниками и те свелись к вежливому минимуму.
— Олежек, мы идем в гости, ни с кем не разговаривай и на вопросы не отвечай, — говорила Яна, делая сына похожим на неповоротливую капусту.
— Это какая-то игра? — высунул нос из шарфа малыш.
— Игра, где ты весь вечер молчишь.
— Но молчать скучно…
— Только на один вечер, а потом я куплю тебе ту большую энциклопедию, которую ты хотел.
— Про животных?
— Именно про животных, договорились?
— Договорились.
На улице их застала метель. Снег замедлял передвижение маленького семейства, поэтому до нужного дома они добрались с опозданием. Поднялись на третий этаж и остановились напротив оббитой местами потрескавшейся искусственной кожей дверью.
— Ты помнишь наш уговор? — уточнила мама, прежде чем нажать кнопку звонка.
Олег кивнул, насколько позволяло огромное количество одежды.
— Хотя бы ничего не произошло! — выдохнула Яна и нажала кнопку.
 
Раздалась птичья трель. За дверью послышался заливистый хохот и щелчки множества замков. В чёрном атласном платье вышла ослепительная блондинка, принося с собой сладковатый запах спиртного и фруктовых духов. Подруга клюнула воздух возле обледеневшей щеки Яны и с умилением потрогала щёчки Олега:
— Красавец! Не понимаю, почему ты его прячешь⁈ Мне бы знать, с кем гульнуть, чтобы такого же родить!
— Катя! — возмутилась Яна.
— Да что он понимает? — пренебрежительно махнула рукой подруга. — Сколько ему? Три или четыре? Давно его не видела.
— Пять. И он понимает намного больше, чем ты думаешь, — с тревогой предупредила Яна. — Он очень умный. Мне иногда кажется, что у меня маленький профессор растет.
— Меня умными детьми не удивишь. Ты иди к гостям, а я на кухню заскочу.
Квартира не дышала новизной: старые обои и мебель, побитые молью ковры на стенах и порванный линолеум. Подвыпившая компания встретила Яну с ребёнком весело. Олега посадили на почётное место за столом. С диким гоготом для маленького гостя отыскали в сломанном комоде слюнявчик со слоником и доисторическими пятнами варенья. Затем незнакомый мужчина пятидесяти лет без разрешения взял мальчика на руки и посадил к себе на колени.
— Молчи! — поймала возмущенный и гневный взгляд сына Яна.
— Какая у вас лапочка-деточка! Меня зовут Давид Иванович, а вас? — представился нарушитель спокойствия, потрепав чёрную шевелюру ребёнка.
— Яна, — последовал скромный ответ.
Мама вежливо улыбалась на противное заигрывание престарелого юнца, иногда поглядывая на хмурого сына. Взглядом напоминала об уговоре.
Олег долго терпел. Он молчал, когда ему не слишком метко запихивали в рот приторно сладкий торт и перемазали кремом лицо. Молчал, когда ему пролили сок на штаны и неудачно пошутили о писающих мальчиках. Молчал, когда с ним сюсюкали. Но одна наглая ложь положила конец мирному сосуществованию:
— Яна, вы мне понравились с первого взгляда, и ваш сын мне очень нравится!
Олег нахмурился. Перед глазами пронеслись картинки истинных воспоминаний и мыслей Давида Ивановича. Нравилась ему исключительно мама, но не «прицеп».
— Я сейчас вернусь, — неловко поднялась со стула Яна, удаляясь в уборную.
— Ну, как вам наш Олежек? — повернулась к повесе Катя, игриво ущипнув малыша за перепачканную кремом щёчку.
— Очень милый! Я бы его прямо сейчас усыновил!
Олег медленно повернулся к потенциальному отчиму и задумчиво посмотрел на его раскрасневшееся лицо. Не усыновил, а сдал бы в интернат. Давид Иванович терпеть не мог детей. Он считал себя искусным завоевателем женских сердец, поэтому прокладывал себе дорогу любыми доступными способами. И для него ребёнок — проверенная временем схема для обольщения молодой и наивной лани.
Одна из многочисленных возлюбленных ловеласа сидела напротив — полная ярко-накрашенная женщина по имени Жанна. Она ревниво следила за кавалером, но пока молчала и не устраивала сцен. И как подсказывали чужие воспоминания, раздраконить её не составит труда.
Олег в уме взвесил, что ему сильнее хотелось? Энциклопедию или спасти Яну от навязчивого поклонника. Мама победила…
— Деточка хочет кексика? — спросил Давид Иванович, пьяно улыбаясь разглядывающему его Олегу.
— Деточка не хочет кексика, — ответили ему серьезно.
— Что же деточка хочет? — продолжал Давид Иванович.
— Ваш паспорт.
Не подозревая подвоха, Давид Иванович передал ему документ.
— Три брака, два развода, четверо детей, — громко огласил Олег. — Ваша жена знает, что вы здесь или она находится в сладком неведении?
Катя вином подавилась. Жанна поддалась вперёд с предгрозовым выражением лица.
— Мы с ней разводимся! — икнул ловелас и бросил испуганный взгляд на пассию.
— Да? А ваши любовницы? — продолжал Олег. После его слов Катя захрюкала в салфетку, а Жанна — побагровела.