Нежеланная императрица, или Постоялый двор попаданки (СИ)
Ей хочется поспорить, но крыть нечем. Она постепенно приметмои условия. Пусть не сейчас, но уже скоро она согласится с новыми правилами. Будьте же благословенны, авторы учебника по антикризисному управлению! Именно там в процессе редактуры я наткнулась на сей прекрасный способ взаимодействия с враждебно настроенным персоналом. Кто ж знал, что мне пригодятся полученные уроки. Осталось лишь закрепить эффект. Поэтому я доверительным голосом, с нотой душевной просьбы, добавляю:
— И еще очень прошу вас поберечь себя, спокойно отлежаться, чтобы поскорее выздороветь. Вы нам очень нужны!
В этот момент в кухню вваливаются Джейкоб и Виктор. Увидев пострадавшую жену и дырку в полу, последний цокает языком и качая головой сокрушается:
— Сколько раз я предлагал заменить пол? Но ты как рогом уперлась!
Роза тут же свирепеет:
— А на какие шиши его менять? Где материал взять-то? — она забывается, вскакивает, тут же охает и падает на место. В глазах стоят неподдельные слезы.
— Ну и куда ее? — бурчит Джейкоб.
Задумываюсь буквально на пару мгновений. Пусть Роза немного сварливая и себе на уме, но она долгие годы поддерживала какую-никакую жизнь в таверне. Да и пострадала она у меня на службе. Я просто не могу бросить её на произвол судьбы.
— В комнату на втором этаже — ту, которая между моей и гостевой. А вопросом питания озабочусь я. Эй! Вы что творите?
Джейкоб и Виктор уже пристраиваются, чтобы взять Розу под плечи и за ноги. Но они могут повредить ногу, если у нее не дай бог перелом. И тогда что? Смещение? Тромбоз? Эмболия? Так нельзя. Надо придумать что-то более безопасное, чтобы не тревожить ногу. Что-нибудь вроде носилок.
Осматриваю кухню. Из подходящего только столешница. Но она тяжеленная. Да и, судя по всему, накрепко прибита к основанию… Тогда что? Вспоминаю описанные в изданном нами учебнике по ОБЖ способы и хватаюсь за один. Командую:
— Джейкоб, Виктор! Найдите две жерди и снимите ливреи.
Они удивленно переглядываются, но выполняют приказ. Вскоре я укладываю ливреи валетом, застегиваю их на все пуговицы и продеваю жерди снизу и вдоль бортов, а затем через рукава. Получаются импровизированные носилки. Аккуратно устраиваем на них горе-управляющую, предварительно обездвижив с помощью шины-поварешки и тесьмы с моего платья пострадавшую ногу. Мужчины дотаскивают женщину до комнаты и укладывают на кровать. Ну что ж, вместо двух гостевых комнат у нас теперь одна… Ве-ли-ко-леп-но!
Подсовываю Розе под спину пару подушек, закрываю шторами окна и оставляю ее в покое. Когда я тихо прикрываю за собой дверь, со стороны кровати доносится мирное посапывание, переходящее в храп.
Желудок вновь подвывает китовой песней. Ах да, я ж собиралась сварить суп.
На кухне аккуратно обхожу пролом в полу и перебираю отложенные Бетти продукты. Фрейлина стоит рядом, в смирении ожидая дальнейших указаний. Отправляю ее наверх разобрать сундук и проконтролировать установку кровати. Сама принимаюсь за суп. Быстренько чищу овощи, нарезаю их кубиком. Хорошо, что стол почистили заранее. Высыпаю в одну из медных посудин и варю. Готовлю бульон, щедро сдобренный солью, которую я совершенно случайно нашла в самом дальнем углу шкафчика, когда искала приборы. Сразу добавляю крупу — что-то среднее между булгуром и перловкой — и под конец, как делала моя деревенская бабушка, выбиваю в суп пару яиц, сразу не размешиваю их, ожидая, когда они сформируются в туговатые белые с желтым жгутики. Хоть какой-то белок в блюде должен присутствовать. В следующий раз нарву для вкуса чего-нибудь вроде щавеля и зелени, а пока как есть.
В любом случае пахнет однозначно получше Розиной стряпни. Крупа разваривается и служит отличным вкусовым фоном для яркой моркови. Внешне суп тоже выглядит вполне себе аппетитно: прозрачный бульон с яркими овощами, схватившимся белком и золотистыми зернами. Не шедевр, но сойдет. Нахожу четыре более-менее приличные миски и наполняю их горячим супом. Иду наверх и зову мужчин и Бетти обедать, по пути проверяю Розу. Она крепко спит. Оставляю ей порцию на дне кастрюли в горячем очаге. Сервирую стол у окна в зале.
Вскоре слышу скрип и стон ступенек — Бетти, Джейкоб и Виктор спускаются в зал. Увидев накрытый стол, застывают в нерешительности. Приходится повторить приглашение:
— Прошу отобедать. Рассаживайтесь, угощайтесь.
Пока они пробуют, с напряжением жду вердикта. А вдруг вкусы, к которым привыкли в моем мире, слишком необычны для местных? Что они скажут?
Ловлю себя на мысли, что точно так же ожидала вердикта от мужа, которого откровенно баловала всякими изысками. Думала, он оценит… Как же я ошибалась! Но готовить я люблю и умею. По крайней мере, коллегам и друзьям нравилось. Может, хоть тут мое умение пригодится?
Слежу за каждым движением работников. Бетти набирает ложку, с подозрением смотрит на содержимое, а затем решительно отправляет в рот.
Затаив дыхание слежу за реакцией. Бетти вдруг меняется в лице, краснеет, ее глаза наполняются слезами. Внутри всё обрывается. Неужели так плохо?
10
Бетти с огромным трудом сглатывает суп, вытирает слезы внутренней стороной запястья, а потом, приоткрыв рот, машет ладонью перед лицом, точно остужая язык.
— Божественно, госпожа, но дьявольски горячо! — выпаливает чуть придя в себя, хотя щеки все еще пылают.
Я не могу удержаться от лёгкой улыбки. Настроение слабо, но неуклонно улучшается.
— Подожди, пока горячее, Бетти, — произношу увещевательным тоном.
Видимо, она привыкла, что во дворце еда успевает остыть, пока её доставляют от кухни до столовой. Это дома все с пылу с жару и надо есть аккуратнее.
— Хочешь, подую? — с игривым выражением лица спрашивает Джейкоб, сидящий напротив.
Бетти краснеет ещё гуще и кидает на него короткий взгляд, но потом её лицо трогает смущенная улыбка, а глаза искрятся задорным интересом.
— Я сама подую, Джейкоб! — отвечает она, поглядывая на него украдкой. — Направь свои таланты на что-нибудь другое.
Она кокетливо морщит носик, и я отчетливо вижу её симпатию к нашему суровому крепышу.
— Только попроси, красавица, — мурлычет в ответ Джейкоб.
— Ну все, хватит шуток, — говорю я с улыбкой. — Ешьте оба.
Виктор молча наблюдает за происходящим за столом и принимается есть, когда от супа перестает валить густой пар. Где-то в душе все ещё копошится неуверенность, что моя стряпня будет принята в этом мире. Бетти же могла сказать что угодно… Я сосредоточенно смотрю в тарелку, однако украдкой поглядываю за реакцией смотрителя.
— Бетти сказала правду, госпожа, — Виктор проглатывает первую ложку, и, кажется, у него на лице разглаживается пара морщин. — Дивное кушанье!
Тарелки неуклонно пустеют, Бетти вскакивает из-за стола и собирает пустую посуду.
— Я ополосну посуду, госпожа, — воркует она, а сама снова украдкой стреляет глазками в Джейкоба.
Кажется, он ей настолько нравится, что её до жути смущает сидеть с ним за одним столом. Бедняжка. В нашем мире всё было бы проще, а тут приходится изображать целомудренность.
— Где здесь источники воды? Откуда вы её берете? — спрашиваю у Виктора, полагая, что ещё есть время сходить осмотреться. — Колодцы, источники?
Виктор смеряет меня удивленным взглядом, но все же отвечает:
— Простите, госпожа, уже поздновато для прогулок даже по деревне, — произносит сдержанно. — Фонарей нет, не ровен час ногу сломаете на здешних кривых дорогах. Могу завтра показать, как будет светло.
Я выглядываю в окно. На деревню опустилась такая темень, что не видно строения напротив.
— Ладно, — говорю я с легким вздохом. — Тогда нужно идти спать. Следует выспаться перед завтрашним днем.
Мужчины соглашаются. Я иду на кухню и выливаю остатки ещё горячего супа в чистую миску. Вручаю её Виктору со словами, чтобы накормил жену. Он кивает, и они с Джейкобом уходят наверх.
Я возвращаюсь на кухню и немного помогаю Бетти с уборкой, потом мы поднимаемся к себе в комнату.