Азм есмь царь (СИ)

Но и наш «сапог» вскоре отведает крови врага.
Полки янычар, бесстрашные и жестокие, рвались в бой, словно волны на берег. Их крики грохотали над полями, их мечи сияли в солнечных лучах, а их глаза были полны ненависти и жажды крови.
Они штурмовали особенно сильные укрепления, не обращая внимания на потери. Каждый павший янычар становился шахидом, каждый развороченный в куски — символом отваги. Но и Карпатская армия не слаба. Царские войска закрепились у словенского Дубровника и отражали атаку за атакой. Пушки гремели, мушкеты стреляли, а мечи сокрушали щиты противника. Поле боя было усеяно телами павших, но и победители не остались невредимыми.
Каждая битва являлась тяжелой, каждый шаг — смертельным риском. Но они готовы бороться до конца, до последнего вздоха. И в конце концов, они победили. Но их победа имела горечь братьев, сложивших буйны головы, и куплена в крови и страдании. И это только начало войны.
Но недолго музыка играла.
Словенский десант, брошенный в сердце вражеской территории, был словно капля воды в раскаленном песке. Он испарился быстро и без следа. Чёрная армия герцога Хуньяди, известная своей жестокостью и непреклонностью, быстро окружила десантников. Они походили на волка, загнавшего зайца в ловушку. Не было шансов на успех, не было шансов на выживание.
Австрийские егеря завершили трагедию. Их задачей стало уничтожение десантников. Десант был уничтожен, как и было задумано. Но их жертва не прошла даром. Теперь я был «официально» чист перед османами. Я не нарушил договор, я не начал войну. И теперь мы могли продолжить свое Карпатское наступление. В этом наступлении не было места для жалости, для сожаления. Это была война, и она требовала жертв.
Я посмотрел на карту, на которой красным цветом были отмечены положения войск. Карпатская армия маршировала по вражеской территории, готовая к атаке. И я знал, что эта атака будет жестокой, беспощадной, и она принесет много крови. Но такова война, и все это понимали.
Чёрная армия герцога Хуньяди, гордящаяся своей мощью и непобедимостью, вдруг оказалась в ловушке. Третий отдел, известный своей невидимостью и смертоносностью, нанес удар молнией. Они были не просто воинами, а призраками, которые двигались в тени и убивали без шума. И у них было новое оружие.
Оружие, построенное на основе антимагических технологий. Магия, которую использовали враги, превращалась в против них же. Защитные чары рушились, заклинания отскакивали обратно, а самые мощные маги падали от невидимого урагана.
Герцог Хуньяди, стоявший во главе своей армии, не успел даже понять, что произошло. Его войска стали падать, как домино. Они теряли свой боевой дух, теряли свою силу, теряли свою жизнь. И вот уже он остался один, окруженный призраками, которые убивали без жалости. Он не мог ничего сделать. Он был бессилен. И в конце концов, он был взят в плен.
Он успел разбить передовые части османской армии в этой провинции. Это была его последняя победа, но она оказалась горькой. Впрочем, это не было моей проблемой. Я был правителем, а не военачальником. Моё дело — управлять, а не сражаться. Я был уверен, что мои войска справятся с задачей. Они уже побеждали и будут побеждать дальше. И вот уже я чувствовал, как в моём сердце рождается новая мечта, новая цель. Я хотел построить мир, в котором не будет войн, не будет крови, не будет страданий.
Самое сложное — это лавировать между тем, чтобы «союзники» не разгромили Османов и чтобы они не уверились в собственной победе. Нужна «гармония» и чтобы враги поистрепали друг друга как можно больше. Собственно, это и есть моя главная цель.
Солнце, уже клонившееся к закату, окрашивало пыльную даль в багряные тона. Дул прохладный ветер, гоняя по земле сухую траву, и гнал вперед тучи пыли, поднимающиеся от копыт конницы. Впереди, на горизонте, виднелись конные фигуры.
Это неслись туркменские башибузуки, легковооруженные и свирепые воины, прославленные своей ловкостью и жестокостью. Их черные лица, скрытые под черными чалмами, полны ярости и жажды крови. В руках они держали ятаганы, сабли и копья, украшенные перьями и костями.
 
Вдали, навстречу им, мчалась другая конница — кавалерия химер Австрии. Они были одеты в тяжелые латы, их щиты блестели, как полированные зеркала. В руках они держали длинные пики, увенчанные железным острием. На их шлемах красовались изображения мифических существ — химер. Головы львов, орлов и коз зловеще смотрели из-под шлемов, словно предупреждая врагов о своей непобедимой силе.
Встреча двух конных армий произошла в миг. Тучи пыли и песка закрыли солнце, и побоище погрузилось в темноту. Раздался грохот копыт, сталкивающихся щитов и зловещий свист летящих копий.
Туркменские башибузуки атаковали первыми. Их быстрый и манёвренный стиль атаки застал австрийскую кавалерию врасплох. Они метались вокруг тяжело бронированных химер, стараясь прорвать их оборону. Но австрийские рыцари не сдавались. Они стоически держали удар, отбивая атаки своими пиками и щитами.
Кровь лилась рекой. С обеих сторон падали воины, испещренные ранами от копий, сабель и ятаганов. Но туркменские башибузуки были жестоки и неумолимы. Они нападали волнами, не останавливаясь перед жертвами. А австрийские рыцари были отважны и дисциплинированны. Они держали свои посты до последнего, отбивая каждую атаку врага.
Битва продолжалась часы. Солнце уже зашло, и на поле сражения опустилась тьма. Но воины не останавливались. Они сражались в темноте, руководствуясь инстинктом и жаждой победы.
В конце концов, австрийская кавалерия химер смогла отбить атаки туркменских башибузуков. Их тяжелая броня и дисциплина оказались не по зубам легковооруженным воинам. Туркменские башибузуки отступили, покидая поле сражения с тяжелыми потерями.
Но и австрийская кавалерия химер унесла с собой много раненых и убитых. Их победа была дорогой, и она оставила на их сердцах печаль и ужас. В тишине ночи была слышна только тихая песня ветра, гуляющего по тракту, и стон раненых, лежащих на поле сражения. Битва закончилась. Но ее эхо долго будет звучать в сердцах всех, кто ее видел.
В предгорьях Карпат, где густые леса встречались с суровыми скалами, развернулось кровопролитное сражение. Воздух был пропитан запахом пороха, а земля была уже покрыта слоем крови и грязи. На одной стороне стояла карпатская армия, частично сформированная из горцев, известных своей выносливостью и воинской доблестью. Их ряды состояли из опытных стрелков, вооруженных ружьями и пищалями, а также отважных воинов, владеющих саблями и копьями. На другой стороне стояли венгерские гренадеры, отборные войска с огромным боевым опытом. Они были одеты в яркую форму, украшенную золотом и серебром, и вооружены тяжелыми мушкетами и штыками.
С первого взгляда было видно, что это неравная битва. Венгерские гренадеры имели преимущество в вооружении и количестве, но карпатские горцы были преисполнены решимости защищать свою землю.
С гулким раскатом пушек началась атака. Венгерские гренадеры с грохотом рвались вперед, но карпатские горцы уже готовились к их наступлению. Они с хитростью и ловкостью отстреливались из-за деревьев и камней, нанося венграм тяжелые потери. Гренадеры были застигнуты врасплох такой отчаянной защитой. Их строй рассыпался под градом пуль и копий.
В гуще сражения развернулись неистовые схватки между отдельными воинами. Карпатские горцы, используя знания местности и свой опыт в горных войнах, врывались в ряды венгров, рубя их саблями и атакуя копьями. Венгерские гренадеры, в свою очередь, отвечали с упорством, стреляя из мушкетов и атакуя штыками.
Сражение продолжалось часами. Обе стороны несли тяжелые потери, но карпатские горцы не сдавались. Их жестокость и упорство вселяли страх в сердца венгерских гренадерів. В конце концов, устав от упорной обороны и многочисленных потерь, венгерские гренадеры были вынуждены отступить.
Карпатская армия одержала победу. Их воинская доблесть и знания местности сделали невозможным для венгров захватить их земли. В тишине после сражения было слышно лишь стон раненых и шепот ветра в деревьях. Но в сердцах карпатских горцев горела искра триумфа, и они знали, что они защитили свою землю от врагов.