Набоков в Америке. По дороге к «Лолите»

Мы хотим, чтобы вы себя чувствовали у нас как дома. Перед вашим прибытием был сделан полный (подчеркнуто) инвентарь. Номер вашего автомобиля у нас записан. Пользуйтесь горячей водой в меру. Мы сохраняем за собой право выселить без предуведомления всякое нежелательное лицо. Не кладите никакого (подчеркнуто) нежелательного материала в унитаз. Благодарствуйте… Мы считаем наших клиентов Лучшими Людьми на Свете69.
 
Гумберт вспоминает, что “две постели стоили нам десять долларов за ночь”, что “мухи становились в очередь на наружной стороне двери и успешно пробирались внутрь, как только дверь открывалась”, что “прах наших предшественников дотлевал в пепельницах, женский волос лежал на подушке”70. Вымышленный 1949 год похож на настоящий, и наоборот – Гумберт подмечает, как изменились строения вдоль дороги:
Я заметил, между прочим, перемену в коммерческой моде. Намечалась тенденция у коттеджей соединяться и образовывать постепенно цельный караван-сарай, а там нарастал и второй этажик, между тем как внизу выдалбливался холл, и ваш автомобиль уже не стоял у двери вашего номера, а отправлялся в коммунальный гараж71.
 
Баксбаум восхищался Верой. Она была грациозна, с “прекрасной осанкой – очаровательна, просто очаровательна”72. Набоков напоминал Баксбауму другого знакомого из Восточной Европы, который также знал несколько языков и отличался безукоризненными манерами. (Родители Баксбаума были немецкие евреи, которым в 1939 году посчастливилось бежать в Америку. Отец Баксбаума работал врачом в городе Канандайгуа, штат Нью-Йорк, в резервации племени могавков на границе с канадской провинцией Квебек.)
После завершения конференции путешественники направились в горы Титон, где Набокову давно хотелось половить бабочек. Он заранее посоветовался с Александром Б. Клотсом73, лепидоптерологом из Американского музея естественной истории. Клотс попытался успокоить Веру, которая боялась гризли, и предупредил, что лоси тоже бывают агрессивными: “Я бы предпочел встретить десять медведиц с медвежатами”74. К югу от хребта Титон75, где река Хобак сливается со Снейк, они двинулись на юг и остановились на ранчо Бэтл-Маунтин, где Набоков увлеченно охотился за бабочками. На ранчо Титон-Пасс, что в городке Уилсон, штат Вайоминг, в 11 километрах к западу от Джексон-Хоул и к югу от подножия Титонской гряды, они пробыли дольше, почти месяц. Оттуда Баксбаум отправился автостопом обратно в Корнелл, но прежде они с Дмитрием попытались подняться на пик Разочарования рядом с восточным отрогом Гранд-Титон. Забраться на гору не удалось, зато молодые люди пережили целое приключение76. Специального снаряжения у них с собой не было, и они в простых теннисных туфлях полезли на крутой двухкилометровый откос. До вершины (высотой почти в 3600 метров) оставалось совсем чуть-чуть, но Дмитрий с Ричардом не решились лезть дальше. Чтобы спуститься, нужно было перепрыгнуть с одного уступа на другой, пониже: оступишься – упадешь и разобьешься. Два часа они собирались с духом, наконец прыгнули – сперва один, а за ним и другой.
Когда спустя несколько часов они вышли из леса, Баксбаум понял, что Набоков злится, однако тот не сказал ни слова упрека. Разумеется, родители не находили себе места от волнения.
18 августа Набоков писал Уилсону: “Мы пережили замечательные приключения… и на следующей неделе возвращаемся. Я потерял много фунтов и поймал много бабочек”77. На обратном пути они завернули в Канаду и проехали севернее Великих озер. За год до этого, весной, после путешествия на машине с Верой, Набоков описывал Уилсону “прекрасные сокровенные пейзажи”78, которые они видели между Итакой и Манхэттеном. Жена, по словам Набокова, “отлично” его прокатила. Они теперь были американцами: могли в любой момент отправиться на машине куда хотели79. Их автомобили: плохонький “плимут” 1940 года, в котором то и дело что-то ломалось, “олдсмобиль”, новый зеленый “бьюик спешиал”, купленный в 1954 году, “восхитительная белая [шевроле] импала”80, которую Набоковы брали напрокат во время краткосрочного пребывания в Лос-Анджелесе, – стали вехами определенных периодов жизни и свидетельством скромного достатка. Герои “Лолиты” ездили в “олдсмобиле” – том самом, который Вера останавливала в тени придорожных деревьев, когда Владимиру требовалось тихое уютное место, чтобы писать. Знаменитая фотография 1958 года, снятая фотографом журнала Life Карлом Мидансом, на которой Набоков пишет в машине, впрочем, постановочная81: в кадре не легендарный набоковский “олдс”, а двухдверный бьюик, и стоит он на обочине дороги неподалеку от Итаки.
  
Глава 12
 
Во время следующего путешествия на Запад, в 1951 году, Набоков продолжал наблюдать и делать заметки. В Америке его интересовало абсолютно все1. Записи Набокова свидетельствуют о желании во всем разобраться, об интересе к предмету: например, он записывал информацию о характере и физиологии американских девочек-подростков: в каком возрасте у них в среднем начинается менструация, как меняется поведение, как правильно ставить клизму2. Он собирал девчачий сленг3 из подростковых журналов, и то, что родной язык у него был все-таки русский (хотя правильный английский Набоков прекрасно знал), помогло ему обратить внимание на такие разговорные фразы, как “It’s a sketch” (“Вот умора”) или “She was loads of fun” (“С ней не соскучишься”).
Для вдохновения Набокову нужны были подробности, реальные факты. Ни один другой писатель его времени так трепетно не относился к реальности, в объективности которой можно убедиться на личном опыте, и одновременно не подвергал таким сомнениям, если принимать всерьез предупреждение Набокова о том, что все преходяще. Он специально ездил в автобусах, чтобы подслушать, как говорят подростки, а для сцены с любопытной мисс Пратт4, начальницей Бердслейской школы, встретился с настоящей директрисой под предлогом, что его дочь якобы хочет у них учиться.
В конце марта 1950 года Набоков прочел в газетах о сенсационном преступлении. Безработный автомеханик по имени Фрэнк Ласалль похитил 11-летнюю девочку Салли Хорнер и два года держал ее в наложницах: он и его маленькая рабыня отправились из Нью-Джерси в Калифорнию через Техас, но в мотеле в Сан-Хосе похитителя арестовали. Ласалля описывали в газетах как “насильника с хищным лицом”, с “длинным списком преступлений против морали”, а Салли – как “пухлую девочку”, “симпатичную девушку со светло-каштановыми волосами и сине-зелеными глазами”5. Набокову будто подарили вторую часть “Лолиты”, ее композицию. Салли провела в плену двадцать один месяц, при этом ходила в школу и в конце концов поделилась секретом с одноклассницей: та и сказала Салли, что это преступление. Лолита и Гумберт Гумберт тоже путешествовали в течение двадцати одного месяца, прежде чем нимфетка пошла учиться в Бердслейскую школу. Гумберт боялся, что она проболтается обо всем подружкам, которые подучат ее бежать. Ласалль манипулировал Салли, внушив девочке, будто он агент ФБР, который отправит ее “туда, где таким девчонкам, как ты, самое место”, если она не будет его слушаться. Гумберт также втолковывает Лолите, что, если его посадят в тюрьму, ее, как круглую сироту, отправят в “дисциплинарную школу, исправительное заведение, приют для беспризорных подростков, или одно из тех превосходных убежищ для несовершеннолетних правонарушителей, где девочки вяжут всякие вещи и распевают гимны”6.
Ласалль случайно увидел, как Салли совершила кражу в магазине, поэтому, похитив ее, угрожал, что пошлет “туда, где таким, как ты, самое место”. Пожалуй, это главное, что позаимствовал Набоков из этой истории: Гумберт также внушает Лолите, что она преступила закон, совратила “взрослого под кровом добропорядочной гостиницы”7, позволила “познать ее телесно” той ночью в “Зачарованных Охотниках”. Не по годам развитая и во многом очень сообразительная, Лолита все-таки еще ребенок, и ее легко одурачить. Также из дела Ласалля Набоков позаимствовал описание героини (“симпатичная… светло-каштановые волосы и сине-зеленые глаза”) и судьбу Лолиты, предсказанную короткой жизнью Салли: через два года после освобождения из плена она погибла в автокатастрофе (Лолита умерла в родах). Для обеих девочек поруганное детство и ранняя сексуальная жизнь обернулись гибелью: несмотря на все надежды и попытки начать все сначала, обе оказались обречены.