Дарханы. Академия Четырех богов (СИ)

Иногда ей казалось, что уже все люди Империи — посредники Четырёх богов, и в такие мгновение особенно верилось в слова императора об избранности их нации, и что земли, на которые отныне распространялась власть Иввара, должны считать это благословением богов и — особым их расположением.
— Мне кажется, что способность к магии мы распространяем так же, как нашу волю, — сказала она полгода назад мужу в один из тихих вечеров, когда во дворце стихли разговоры и придворная суета, и они впервые за долгое время остались наедине после длительного приема иностранных послов и наместников отдаленных от столицы земель.
  
— Однажды все мы сможем говорить с богами. — Сиркх положил ладонь чуть выше её живота, будто где-то там, в центре солнечного сплетения, и живет её связь с Великим Духом — прародителем всего сущего.
Арнеина прильнула к нему, наслаждаясь прикосновением. Сила, толкнувшая их друг другу двадцать лет назад, не ослабевала. Но до сих пор в памяти звучали слова Сиркха о том, что они пришли на землю из других миров, и что должны сделать всё, что потребуют от этого воплощения боги. На них большая надежда.
Где-то раздались в толчее простого народ дикие крики и понукания, что приближались к их процессии. Мелькнула из подворотни внезапная черная тень со крутой улицы пригорода, тонувшего в сумерках. Как это возможно?!
Кобыла вскочила на дыбы, и Арнеину тряхнуло. Копыта лошади скользнули по мощеной улице, заскользили по камням. Оглушительное ржание и резкий всхрип, рывок, и на пару мгновений даже перехватило дыхание — пока императрица Иввара сделала всё возможное, чтобы не сорваться с дамского седла, хотя для этого пришлось буквально повиснусть на поводьях.
Каким-то чудом Миури удержалась, загарецевала, едва не затоптав одного из стражников, бросившихся на подмогу. Зазевавшиеся гвардцейцы мигом окружили возможных врагов, но Арнеина была занята только тем, чтобы унять бешеное биение сердца. Она склонилась ниже, почти коснулась лицом тщательно заплетенных с золотом косичек на гриве её Миури, и затихла, слившись с ней в единое целое.
“Тише, моя девочка. Всё хорошо”, — мысли вплетались, проникая вместе с тёплой успокивающей силой в самую суть живого существа.
— Ваше величество! Ваше величество, вы целы?! — подскочили к ней со всех сторон.
Один слуга схватился за уздцы, приструняя лошадь, еще двое ощетинились пиками по сторонам, будто на них неслась целая армия врагов. Но это был всего лишь пригород столицы Империи, какие еще враги?!
Арнеина сердито выпрямилась, злясь в первую очередь на саму себя — что позволила своему сердцу забиться как ненормальному и потерять контроль, пусть и на мгновение. Так она каждого шороха бояться станет?
— Что случилось? — как можно более сдержанно бросила она, разглядывая ту тень, которую теперь взяли под стражу. — Кто это такой?
— Простите, ваше величество, — резко покаялся глава стражи, сентар де Нару, пиная лежащего на земле связанного мужчину, — не успели уследить. Вы едва не упали и могли погибнуть! Прикажете бросить пьяницу в тюрьму?
Пьяницу перевернули тычком на спину, и он попытался вскинуть связанные руки, прикрыв лицо от ударившего в глаза света фонаря. Арнеина почувствовала что-то странное. Почему-то она должна вглядеться в его черты, скрытые полумраком, грязью и короткой бородой. Почему-то не должна приказать немедленно убрать с дороги и не пригрозить казнью.
В один странный миг она почувствовала толчок изнутри, сказавший ей, что встреча судьбоносна. Бродяга, пьяница, непутевый воришка, по всему будто бежавший от стражи, не пытался суетливо сбежать или, наоборот, броситься под ноги императрице, чтобы вымаливать прощение. Нет, он медленно убрал связанные руки от лица, позволяя разглядеть себя.
Арнеина не знала, кто он, и видела впервые в жизни — она могла бы поклясться в этом хоть собственной жизнью. Но в то же время его глаза… Его глаза были особенными. В них не было страха, ужаса, подобстрастия или, наперекор всему, — смертельной угрозы и ненависти к правительнице огромной Империи.
Но в темнеющем взгляде, обращенном будто со дна непроглядной пропасти, сквозило что-то пугающе-знакомое.
— Я хочу разглядеть его поближе, — приказала Арнеина.
— Но, ваше величество, позвольте…
— Поднимите его.
Бродягу схватили за руки и заставили встать. Он не отрывал взгляд от Арнеины, но и стоять не смог — промычал болезненно и едва не осел снова.
— Он, похоже, ранен, ваше величество, — резюмировал де Нару, сверкнув своим уже немолодым, но по-прежнему цепким взглядом, но несмотря на сказанное, тут же заставил бродягу снова выпрямиться.
Арнеина заметила, как в свете фонарей стали чёрными руки гвардейца. Запахло кровью. Коротко потянувшись магией, Арнеина прочитала всё сама. Он и правда ранен и скоро умрет — колотая рана по касательной задела лёгкое, и остались считанные часы, прежде чем он захлебнется собственной кровью.
Бродяга покорно улыбнулся, признавая власть императрицы над собой. И опустился на колени, но не потому, что был покорен, а потому, что его попросту не держали ноги.
— Кто ты такой? Кто ранил тебя?
Бродяга молчал, и де Нару ударил его сапогом по согнутым ногам, вынуждая немедленно ответить Её величеству.
Мужчина, чье лицо оказалось моложе, чем она думала, начал покачиваться и вдруг улыбнулся — ещё более загадочно и мрачно, чем смотрел прежде. И Арнеина вдруг осознала, что власть над ним она потеряла — не по своему желанию.
— Я… знаю твою тайну, императрица, — отозвался он вдруг низким, едва различимым голосом, покачиваясь от слабости и ранения.
Связанные руки он вдруг дернул снова выше и попытался скрестить перед грудью, а потом, морщась от боли, спустил ниже.
— Убрать его, ваше величество?! — снова насел де Нару, уже теряясь, как бы еще окупить свою вину и случившуюся опасность с императрицей.
Арнеина медлила, глядя на то, как перед ней стоит на коленях и буквально умирает живой человек. Опасный человек. А она чего-то ждёт. Бродяга медленно помотал головой, хоть и не отрывал от нее черный взгляд ни на единый момент.
— Я — посланник Скадо… ваше величество, — проскрипел он вдруг. — Человек, которого послали боги. И едва не убили люди. Я должен сказать…
— Уведите его! — согнала наконец наваждение Арнеина и подтянула поводья.
— Бросить в тюрьму, — начал было командовать гвардеец, но она перебила:
— Вылечите его и приведите ко мне. Это маг. Император не убивает посланников богов.
К вечеру, когда они добрались до резиденции в горах, Арнеина поняла, что ни на минуту не могла выбросить из головы странного бродягу. Что за знак он показал? Знает тайну? Это невозможно — он даже не прикоснулся к ней и близко, не говоря уж о том, что никакой маг не в силах был преодолеть её защиту. Даже Сиркх. Она училась этому все двадцать лет и могла утверждать это точно.
Арнеина устало размяла плечи. Служанки принесли горячую воду, наполнили большую чугунную ванну, добавили в аромалампы душистые масла корсакийского эвкалипта, энарийской мяты и лаванды — любимый набор ароматов, когда нужно расслабиться и слиться с водной стихией, отпустив контроль.
Горячая, почти обжигающая вода обволакивала, лишала колючей силы и границ, зато сполна наполняла своей энергией. Текучая, ласковая, мощная, нежная — она будто обращалась к самой сути и будила что-то древнее в крови.
На её родине вместо наполненных тёплой водой ванн всегда были горячие источники в горах, куда они ездили всей семьей и где восстанавливали силы и энергию. Оттуда, с высокого нагорья, был даже виден действующий вулкан Карадах, извержение которого ждали в любой момент, но маги, обладающие связью со стихиями, утверждали, что смогут предугадать это и предупредить простых людей.
  
“Я знаю твою тайну”, — бросил так нагло бродяга.
Арнеина опустилась в воду с головой, пытаясь выкинуть из мыслей чужой навязчивый, липкий взгляд. Но даже под водой странный голос вторил биению сердца и шумному пульсу. Знаю. Твою. Тайну.