Мертвая река (ЛП)

Не было тут и Землеедки, и Заяц невесть куда пропал. А ведь обоим надлежало уже дотащить сюда свои бесполезные огузки.
Чувствуя, сколь сильно Женщина разгневана, к ней осторожно приблизился Первый Добытый. Явно ранен, но несильно. Сейчас ее мало интересовало, как и что именно с ним произошло.
Женщина буквально кипела от ярости. Итак, он смог найти свою добычу – но не ее ребенка. Как такое могло случиться, она пока не понимала.
  
И лишь ощущала дух того, другого ребенка, жаждущий своего освобождения.
– Заяц?
Он смущенно развел руками – мол, разве Заяц не с тобой?
Пройдя мимо него, Женщина подошла ко Второй Добытой, на корточках сидевшей у костра. По запаху она догадалась, что варится в котле: легкие, почки, печень.
– Найди Зайца, – сказала она девушке. – Землеедка – все. Найди Зайца.
Вторая Добытая заглянула в котел. То, что Землеедка была ее дочерью, и к тому же мертвой, казалось, ее совершенно не интересовало. В данный момент она была голодна, чертовски голодна, и Женщина понимала это.
– Сейчас, – сказала она.
Миновав мужчину, Вторая Добытая направилась к выходу из пещеры.
Тот никак на это не отреагировал и даже не поднял головы.
– Подожди, – сказала Женщина.
Подойдя к девушке, она сунула ей в руку револьвер, убивший Землеедку, и увидела, как изменилось выражение ее лица. От столь явной чести с него исчезло прежнее угрюмое выражение. Женщина знала, что мужчина также смотрит на нее и что это ему очень даже не нравится.
И это ее также ни капельки не волновало.
Первый Добытый рассердится еще и потому, что именно она привела сюда мужчину – волка, – изредка бросавшего сейчас на нее взгляды, полные гнева и страха.
– Стивен!
Это был хриплый, наполненный болью шепот.
Она увидела, как его взгляд сместился в направлении лежавшей на полу женщины.
Он явно узнал ее.
* * *
После того как Стивен сбежал от полиции, окружающее словно утратило для него былую реальность. Маячившая возле протоки смутная тень женщины, неожиданный взрыв боли и вялая, сломленная бесполезность его ноги. А затем она опять вернулась, эта дурно пахнущая амазонка с покрытым бесчисленными шрамами телом, ножом и парой торчащих из-за пояса пистолетов, и почти с заботой помогла ему добраться сюда...
До этого места.
Какой-то курятник. Хлев. Дурацкая и к тому же вооруженная средневековая крепость. Дыра в стене.
Сторожевой отряд. Суки чертовы.
«Из какого же внеземного мира возникли эти существа?» – подумал он, оказавшись в вонючей, черной космической дыре, где с потолка свисали человеческие руки и ноги, в котле над костром булькало что-то, источавшее сладковатый мясной запах, смешивавшийся с вонью кала и мочи, и где тараканы размером с мужской кулак ползали по младенцу, спавшему на расстеленном на полу грязном одеяле, и по почерневшим ногам посаженного на цепь и вовсе непонятного существа с половым членом.
«И здесь же – твоя жена. Ее отделали в кровь. Ее стережет пара грязных сопляков. Поистине, сцена из ужастика – скорее бы режиссер показался».
– Стивен!
Сейчас он готов был ее убить.
Боже святый! Да эта сука совсем спятила! Неужто не понимала – признавая факт своего знакомства с ним, она абсолютно ничего не выгадает? А потерять можно очень даже много – если учесть, что в данный момент эти дикари были не в духе.
– Заткни пасть, Клэр, слышишь? – сквозь зубы выдавил он.
Сработало.
Та женщина, хозяйка, была, судя по всему, отнюдь не дурой – все прекрасно поняла и тут же посмотрела на него со смесью удивления и любопытства во взгляде.
Правда, никаких вопросов задавать не стала. Нет, сейчас она смотрела уже на старую подружку Клэр – на Эми, сидевшую, обхватив колени, у стены в дальнем конце пещеры. Поначалу он даже не узнал ее, особенно с учетом размазавшихся по лицу потеков крови, и тотчас подумал о том, где же может находиться ее муж, Дэвид.
И где Люк?
Люк, конечно, был отъявленным шалопаем, но все же не таким уж плохим пацаном, каким казался на первый взгляд.
Хорошо бы, искренне подумал Стивен, чтобы ему удалось спастись.
Что же до Дэвида... ну что ж, неплохо было бы, если и тому тоже удалось бы унести ноги, правда, уже по другой причине.
Особой щедростью характера Стивен явно не отличался. Дэвид с Эми давно уже имели на него зуб, это было ясно. Ублюдки. Одалживали Клэр деньги на адвоката, гасили ее счета. Если разобраться, то его не особо опечалило бы, если бы они оба отправились на тот свет, и все же следовало признать, что эта пара всегда принадлежала к его миру, к цивилизованным людям, жившим не в вонючей дыре, заваленной кучами костей и говна. С ними всегда можно было договориться. Хоть как-то, но договориться.
«А с этими как быть? Может, Дэвид даже успел связаться с полицией?»
Тюрьма уже не казалась Стивену таким страшным местом, как раньше, – пусть даже и упекут его по обвинению в предумышленном убийстве.
В тюрьме ведь тоже люди живут. Подчас вполне нормальные.
Явно не чета этим примитивам.
Эти примитивы его до одури пугали.
Взять хотя бы вот эту девчонку.
Сколько ей было? Лет десять, от силы двенадцать, но Стивен увидел, как она скинула с себя напяленную на нее кожу, бросила ее на землю и направилась к тому мужику, что стоял в глубине пещеры, потом выхватила нож и стала тыкать его им, колоть и даже легонько резать, покуда тот не взвыл, не заорал, да так тонко и пронзительно, словно кричал вовсе не он, а эта самая девчонка, если бы ее так же шпыняли ножом. После Стивен стоял, весь в потеках крови, и эта сучка – ну надо же! – эта нелюдь стояла и насмехалась над ним. Веселуха! И никто не обратил на них ни малейшего внимания – разве что тот младенец на подстилке захныкал.
А Мэрион еще, бывало, говорила, что это он сошел с ума.
Ведь, если разобраться, в том, что он натворил, все же был определенный смысл, он хоть что-то выгадывал, учинив над ней такое. Вот не будь в его действиях смысла – тогда это действительно походило бы на проделку маньяка.
Нравились ему эти бабы или нет, а все же сейчас Клэр и Эми объективно являлись его союзницами. Знакомыми. Людьми, от чьих сил или слабостей зависело в том числе и его благополучие. Даже в кровь избитые и изувеченные, они могли хоть как-то послужить ему, помочь вырваться из этого ада.
А союзники – уже какой-никакой свет в конце тоннеля.
* * *
Услышав плач младенца, Эми инстинктивно перевела разгневанный взгляд на посаженного на цепь мужчину и терзавшую его девчонку. Их шум потревожил ребенка, заставил его подать голос, снова пробудил в нем чувства голода и боли. У нее вновь заныли груди. В тоске по Мелиссе учащенно забилось сердце. Она заметила, что девчонка будто тайком следила за ее реакцией, искоса поглядывала на нее – взгляд был какой-то мутный, отстраненный, но и прикидывающий, как если бы она уперлась в некий мысленный тупик и напряженно пыталась прорваться за его пределы.
Наконец она улыбнулась и отбросила нож, следя за тем, как мужчина в изнеможении привалился к стене пещеры. Повернувшись, она уставилась на Эми. Несколько секунд она пристально изучала ее глазами. И снова – отворотилась.
Шагнула к младенцу.
Еще до того, как Эми увидела, что намерена сделать эта девчонка, она поняла, что именно сейчас произойдет, и все ее естество восстало против. Она прекрасно понимала суть происходящего – все это время ребенок пронзительно кричал, его матери поблизости не было – ее отослали из пещеры, – зато Эми сидела сейчас внутри с набухшими, саднящими от переполнявшего их молока грудями, сидела и с ужасом представляла, как ей придется предать и саму себя, и Мелиссу.
  
Едва успев покачать головой в безмолвном «нет», она тут же почувствовала, как глубоко внутри ее всколыхнулась странная тревога, но девчонка тем временем уже сунула орущего младенца ей в руки, опустила его ей на колени, и тот моментально просунул свою голову в распахнутый на груди халат, прильнул слюнявым, обметанным коркой засохшей грязи ртом к соску и принялся кусать, сосать, вгрызаться в мягкую, податливую плоть. Глаза ребенка сощурились до узеньких щелок, как у змеи. Его крохотные челюсти продолжали методично и яростно пережевывать, оттягивать, сминать и высасывать из содрогающегося от его рыданий тела уже не просто ее молоко, а все силы, всю ее жизнь.