Мертвая река (ЛП)
– Могу я поговорить с тобой минутку, Пег?
– Я не хочу опоздать на следующий урок, мисс Ратон.
– Я напишу тебе записку. Присядь на секунду, будь добра.
Пег вздохнула и села, наклонившись вперед. «Она как будто пытается заползти в саму себя поглубже», – подумала учительница.
Женевьева оседлала стул перед партой и повернулась к Пег. Мгновение изучала лицо девочки – и кое-что уяснила.
«Она немного напоминает мне мою первую любовь, Дороти Берджесс. Печально, что тогда все так закончилось».
– С тобой все в порядке? – спросила она.
– Все норм. А что?
Она улыбнулась, пытаясь успокоить ее. Нервы девочки были натянуты, как струны.
– Почему ты так одеваешься в последнее время?
Та пожала плечами.
– Пегги, если девушка в твоем возрасте так одевается – значит, ей есть что скрывать. До недавнего времени все было иначе.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду, мисс Ратон.
– Тошноту. Мешковатую одежду. Миссис Дженнингс сказала, что ты уже несколько недель не ходишь в спортзал. Пег, я не дура.
Хотя, все-таки дура, раз не поняла этого раньше, а также не предвидела реакцию.
Она ожидала, что Пег будет защищаться, а в ответ получила чистую враждебность:
– Не лезьте не в свое дело, мисс Ратон!
Итак, она вывела ее из себя.
– Ты – мое дело, – сказала она. – Ты моя ученица. Когда-то ты была одной из моих лучших учениц. Кто отец ребенка?
– Отец? Вы с ума сошли!
– Я хочу поговорить с твоими родителями, Пег.
Этими простыми, в сущности, словами она будто вмазала ей по лицу. Пег внезапно застыла у парты, а затем сделала трясущийся шажок назад.
– Не надо, не делайте этого. Послушайте, мне нужно идти на урок...
Она подхватила рюкзак и повернулась, чтобы уйти.
– Подожди. Постой, я напишу записку.
«Она дрожит, – подумала она. Все ее тело дрожит. Она испугалась. Очень сильно испугалась. Оставь это, Женевьева. Не дави на нее. По крайней мере, не сейчас».
Тем не менее, она не торопилась назад к своему столу и много времени потратила на то, чтобы нацарапать записку. Она просто хотела, чтобы девочка подумала обо всем минуту-другую. Чтобы хоть немного успокоилась. Ни к чему ей идти на урок в таком состоянии. Возможно, ей вообще не следует идти на урок.
– Подумай о том, чтобы довериться мне, Пегги, – сказала она. – Иногда полезно иметь кого-то, с кем можно поговорить, понимаешь?
Девочка не ответила. Женевьева и не ожидала ответа. Она протянула записку.
Пегги практически побежала к двери.
Она сказала ей вслед:
– В любое время, когда захочешь!
* * *
Белл сидела в лучах послеполуденного солнца, проникающего в окно гостиной, и заправляла голубую хлопчатобумажную ткань в старую мамину швейную машину «Зингер», равномерно давя на педаль. Крис хотел купить ей компьютеризированную модель на прошлое Рождество, но она отказалась – мамина машинка прекрасно работает, спасибо. Плохо, что в доме уже есть три компьютера – один в комнате Пег, один в комнате Брайана и один в кабинете Криса, – и еще хуже, что у всех есть сотовые телефоны, плюс телевизор с ультра-плоским экраном, роутером и встроенным блюрэй-плеером, похожий на какую-то высокотехнологичную хреновину из «Звездного пути». И автоответчик с АОН и ожиданием вызова, конечно же. Современная эпоха могла бы остановиться на шитье.
Обычно шитье доставляло ей удовольствие. В последний раз она шила костюм для Дарлин на Хэллоуин. Дарлин хотела быть Питером Пэном. Ей напомнили, что Питер Пэн на самом деле был маленьким мальчиком, но она была непреклонна. Так что это был костюм Питера Пэна. А в первый раз она воспользовалась маминой швейной машиной, когда делала выкройку юбки с оборками для своей сестры Сьюзи, когда они обе были подростками. Белл была старше сестры на три года. Сьюзи юбка понравилось.
Но ее сестра переехала в городок в Дэд-Ривер, штат Мэн, и перестала с ней общаться. Тому уже несколько месяцев. Ни разу не позвонила после ужина в честь Дня благодарения, когда подвыпивший Крис намекнул, что ее муж Вилли, механик, или смазчик, как он обычно его называл, – неудачник. У них с Вилли тогда чуть не дошло до драки. Что ж, Вилли и есть неудачник. Но Крису не нужно было объявлять об этом за ужином в честь Дня благодарения.
Но сегодня ей совсем не нравилось шить. Все дело в том, для кого она шила.
Платье было простым, легким в изготовлении.
Но оно было для той женщины.
* * *
Брайану нравятся эти мощные звуки. Шипение воды и тарахтение генератора, а теперь еще и удары струи по фанере, низведшие бешеный лай собак до простого фонового шума. От старой выветрившейся доски отлетают кусочки краски.
– Уменьши напор, – говорит отец. – Но не сильно.
* * *
Она слышит странный звук, доносящийся снаружи, или, возможно, смесь звуков, ни одного из них она не понимает, кроме лая собак. У нее раскалывается голова. Она изо всех сил пытается вырваться из своих оков, но на этот раз они не поддаются. Она ждет. Ей больше ничего не остается.
На охоте она научилась терпению. И бдительности.
Глава 18
Крис и Брайан тащат генератор вниз по лестнице. «Тяжелый, блин», – думает Брайан. Он взялся за верх, а большая часть веса приходится на низ, но все равно генератор тяжелый. Они ставят аппарат на землю, отец делает еще одну затяжку и выбрасывает сигарету.
Женщина наблюдает за ними. Смотрит на них недобрым взглядом.
– Убедись, что удлинитель надежно закреплен, а затем ступай внутрь и пришли сюда маму и Пег.
– А я разве не могу здесь помочь?
– Ты уже помог. Давай.
Женщина все еще смотрит на них, а отец наклонился, чтобы перевести переключатель бака мойки высокого давления в положение ВКЛЮЧЕНО, поэтому Брайан пользуется этой возможностью, чтобы поднять все еще тлеющий окурок и запустить им в нее. Тот попадает ей в живот, летят искры. Он ухмыляется. Она продолжает свирепо смотреть на него. Можно догадаться, что он ей не нравится. Ну и подумаешь!..
В доме мама сидит за мирно стрекочущей швейной машиной.
– Папа тебя ждет, – говорит Брайан.
– Я закончу буквально через минуту.
– Он хочет, чтобы Пег тоже пришла.
– Ну, так позови ее.
Брайан идет к лестнице и кричит:
– Эй, Пег! Папа хочет тебя видеть!
Позади него Белл сердито, будто сквозь стиснутые зубы, произносит:
– Брайан, поднимись и приведи ее. Не кричи в моем доме.
– Виноват, мама, – говорит он.
Но он не чувствует себя виноватым. Он взбешен. Сестра может спуститься в погреб, а он нет. Почему? Потому что у него есть член, вот почему. Как и у его гребаного отца. И вообще, что тут такого? Он уже видел практически все, что можно было увидеть. Кроме ее задницы и пизды.
Он не осмелился поднять голову, когда убирал за женщиной. Он знал, что отец за ним наблюдает. Но мысли о том, чего он не видел, снова возбуждают его. Забавно, но это снимает его гнев.
Пег стоит наверху лестницы.
– И что теперь? – спрашивает она.
* * *
Пег не хочет во всем этом участвовать. Она хочет, чтобы все это исчезло. Возможно, за компанию со всей ее жизнью.
Но если раньше ей это было непонятно, то теперь совершенно ясно, что желать – это все равно, что молиться, и нужно быть слепым или глупым, или и тем и другим вместе, чтобы делать то и другое. Поэтому она спускается за матерью по лестнице.
Отец устанавливает черную форсунку низкого давления на распылитель. Слава богу, хоть так. Она мыла этой мойкой машину отца и знает, что даже со средней насадкой напор такой сильный, что может сбить низко летящую птицу. С этой штукой в брызгалки, мать их, не поиграешь.