Кодекс Инквизитора. Книга V (СИ)

Загогулины плясали перед глазами, путая восприятие. Смысл попросту утекал, словно песок сквозь пальцы. Плюнув на это дело, отвела взгляд в сторону, пока совсем с ума не спрыгнула. Морана тем временем зачем-то подняла крышку саркофага.
Не удержавшись, нагло заглянула внутрь:
— А где хозяин? — выскочило у меня.
— Погулять вышел, — едко шутканула богиня. — Печать Чернобога ничего не оставила, всё забрала. Осталось лишь оружие — горько прошептала Тёмная Богородица, а мне вдруг стало стыдно.
— Извини, не хотела тебя ранить, само собой вырвалось, — искренне высказалась я, потупив очи.
— Не корись, княжна, всё давным-давно быльём поросло. Полезай в гроб, сестрица, пробил час испытания! — Голос богини разрезал тишину усыпальницы, словно нож — масло, а моя требуха вконец обледенела.
— Чего, мля⁈ Какое такое испытание? Мы так не договаривались!
— О каких договорах речь, букашка? Ключ по доброй воле дался тебе в руки! Судьба предопределена. Таков Рок! — прогремела Морана. От привычного дружелюбного тона не осталось и следа.
— Что значит дался⁈ Вообще-то, этой хренью Рюрик владел! Не хочу! Не буду! — дала я заднюю.
— Глупая! Князь не смог подчинить скрижаль. Будь иначе, ты бы её не нашла! Взгляни на артефакт, козявка, и полезай в саркофаг подобру-поздорову, назад дороги нет!
Поглядев на руки, обомлела: доселе мутная изумрудная пластина ожила и с каждой секундой, мерно пульсируя, напитывалась некротической энергией, но черпала её не из пространства мавзолея, а напрямую от меня — высасывая соки, будто пиявка.
Попыталась отшвырнуть хрень подальше, но не тут-то было: артефакт прирос к ладоням. Убрать в подпространство не вышло, и даже призвать «Железную Деву» не удалось. Скрижаль порезала всё возможности. Обрубив не только связь с подпространством, но и астральную пуповину. В этот самый момент я уразумела, что такое остаться совершенно голой и босой, зато Морана хитро улыбалась, наблюдая, сощурив зенки, за моими бесплодными потугами.
— Не противься, Оленька. Покорись Року!
— Да пошла ты козе в трещину, вместе с Роком! — зло выпалила я, обречённо залезая в саркофаг. — Что за испытание хоть? — безо всякой надежды спросила я, укладываясь на ледяное днище собственной могилы.
— Откуда ж мне знать? Кощей — единственный, кто его прошёл, но мне об этом не поведал. Есть тайны, о которых лучше молчать, — загадочно изрекла Мара.
— Кощей был богом, а я всего лишь человек. На что ты меня подписала, ледышка? Не хочу! Не буду! — прохныкала я.
— Повторяешься, Оленька. Не волнуйся. Через неделю в любом случае погибнешь. Не робей, смерть далеко не конец!
На живот упали два тонких стилета — те самые, что лежали в пустом Кощеевом гробу.
— Не благодари, княжна. От сердца отрываю. Всё, что осталось от возлюбленного. Печать Чернобога — и та не смогла истребить клинки величайшего из некромантов. Возможно, сгодятся на той стороне.
На какой именно стороне должны сгодиться стилеты — спросить не успела: крышка саркофага захлопнулась, отсекая от внешнего мира. Час тафофобии пробил, пора кричать: «Замуровали, демоны!»
Не успела запаниковать по-взрослому, как яркая неоново-зелёная вспышка ослепила, а возможно, и вовсе выжгла сетчатку. Чувство было таким, будто в глаза кислотой плеснули, но длилось оно не больше секунды. В следующий миг мерзкое чувство падения тисками стиснуло желудок. Не выдержав, выблевала полупереваренный ужин: вон непережёванная устрица, а рядом белужьи икринки. Стоп!
Заозиравшись по сторонам, обнаружила, что саркофагом и не пахнет, впрочем, как и самой усыпальницей Кощея. Зато вовсю смердело дерьмом и гнилым мясом. Сладковатые миазмы норовили пробраться в каждую телесную дырку, всосаться через поры кожи и насквозь меня пропитать. «Где я?» — задала сама себе вопрос и сама же на него ответила нецензурной бранью.
Склонившись, подобрала с пропитанной чем-то зловонным земли скрижаль со стилетами. Бегло осмотревшись, вконец приуныла. Наверное, так должно выглядеть чистилище в представлении обывателя: горы подёргивающихся трупов разной степени свежести, от совсем разложившихся до вполне кондиционных.
  
Кого здесь только не было: гуманоиды, не гуманоиды, воины, гражданские, мужчины, женщины, старики, дети. Прожаренные, пропаренные, кислотой сожжённые, переломанные, перекрученные, утопленники, висельники, расчленённые, прокажённые, чумой поражённые, однорукие, одноногие, с головами и без. Казалось, я попала на вселенскую свалку биологических отходов, а может, и не показалось, судя по исполинским курганам от горизонта до горизонта.
Под ногами чавкал кишащий опарышами гной, на башку капала какая-то липуче-вонючая хрень — явно не водица, а нечто поганое. От омерзения передёрнуло. Несмотря на удушающую жару, тело покрылось липким холодным потом. Попыталась призвать броню — тщетно. Хранилище — та же беда. Домен молчал, магия не работала. Уколов стилетом подушечку пальца, с облегчением перевела дух: хоть регенерация на месте, не сдохну от отравления парами трупного яда.
Шагнув вперёд, ткнулась лбом в незримую преграду. Что ещё за?..
Ближайшая мясная куча дрогнула, что-то забулькало, земля под ногами затряслась, неловко отшатнувшись, упала на задницу. Поглядев на промежность, шлёпнула рукой по лбу, измазав лицо гноем. И тут меня накрыло истерическим хохотом. До слёз, до колик в животе, а когда угомонилась худо-бедно, то нос к носу столкнулась с объектом, гаже которого не придумать. От неожиданности икнула и подпрыгнула на ноги.
Солидных размеров арочные ворота закрывали собой половину зеленовато-жёлтого небосвода, грозно нависая надо мной. Слеплены они были из плоти, зубов, хрящей и обломков разномастных костей, но самый цимес ждал впереди, когда наконец-то удалось проморгаться и сфокусировать взгляд.
Тысячи, если не десятки тысяч глаз, все как один, заинтересованно смотрели в мою сторону. От такого трешевого зрелища любой бы поседел. Возможно, я тоже поседела, но седину на платиновых волосах так сразу и не заметишь.
— Ключ! — прохрипело из раззявленной зубастой пасти.
Длинный пупырчато-бородавчатый язык метнулся ко мне со скоростью молнии и застыл в пяди от лица.
— Держи, — выдавила я из себя, протягивая скрижаль.
Язык змеёй обвился вокруг изумрудной пластины и так же шустро исчез в бездонном чреве, утянув за собой артефакт.
— Принято, человек! Можешь идти! Оно ожидает тебя! — булькнула воротина, прежде чем провалиться сквозь мёртвую землю.
— Оно? Пеннивайз, что ли? — не надеясь на ответ, справилась я.
— Оно! — донеся до слуха хрип откуда-то снизу.
— Оно так Оно. Так бы сразу и сказал, чего тень на плетень наводить?
Привратник смолчал, хорошо хоть, не загрыз. Пасть у него — вафли класть! Подхватив стилеты, обогнула мясную кучу и, беспрепятственно преодолев барьер, устремилась в неведомом направлении, где меня поджидало Оно, чем бы оно ни было на самом деле.
Путь оказался неблизким. Через час я притерпелась к амбре, через два — перестала воспринимать трупы за трупы. Через три — местный пейзаж показался чем-то само собой разумеющимся, а через четыре — и вовсе прилегла отдохнуть, воспользовавшись вместо подушки объёмистым пузом свеженькой тётки. Так и уснула под мерное бурление кишечника мертвячки.
Спала сладко, без сновидений, и проспала бы ещё часов десять, если б меня не разбудил классический зомбак.
— Чё те надо, Валера? — недовольно прогундосила спросонок, пиная одноосную тележку голой пяткой.
— Ы-ы-ы! — проыкал Валера, норовя кривыми, переломанными лапами поставить телегу на колесо.
Стало совестно. Подскочив на ноги, без труда подняла тачку и загрузила сверху свалившиеся останки.
— За подушкой пришёл? — ткнула я пальцем в труп тётки.
— Ы-ы-ы-ы! — На этот раз зомби был красноречивей.
— Помочь?
— Ы-ы, — кивнул Валера.
Даже вопросом задаваться не стала, откуда явилось понимание языка мёртвых. Просто приняла как должное. Взвалив стокилограммовое тело на тележку, собралась было топать дальше, но, глянув, как полуразложившийся зомбак тщетно пытается ухватить ручки изломанными культяпками, призадумалась. И как ему помочь? Кругом одно мясо, даже проволоки завалящей не найдёшь. Может, жилы повыдёргивать с кого да шины наложить?