Заговор (СИ)

Но все же больше, чем устроить в сердце Стокгольма бой, хотелось выжить. Поэтому мы шли почти спортивным шагом. Делали это так быстро, что шведской охране, которая отправилась вслед за нами, приходилось бежать трусцой.
Люди, собранные по обеим сторонам дороги, просто не успевали реагировать, как я уже миновал их. Мало того, меня обступили телохранители и шубы, которая ранее привлекала более всего внимания, не было, я никак не выглядел вельможей.
Скоро, когда уже минули поворот улицы на рискдаг, полетели камни. Главный урон на себя брали телохранители, но попало и в меня.
«Суки… Вам хана» — подумал я, наконец, садясь в свою подъехавшую, как только мы вышли на небольшую площадь, карету.
Шестерка мощных коней рванула прочь, на окраину Стокгольма в другую гостиницу, где были сняты комнаты. Я даже отдыхать и есть не собираюсь, нужно действовать и убегать из Швеции.
— Все готово? — спросил я у Северина, который ехал со мной в карете.
— Да, вашбродь, — несколько неуверенно отвечал Северин.
— В чем сомнения? Говори, сейчас каждая мелочь важна! — сказал я.
— Иринку жалко, — признался Северин Цалко и отвернул глаза, которые стали быстро влажнеть.
Жалко, это да, но нельзя иначе. Все мы должны ради России что-то отдать, порой, и свою жизнь. Ирина, девчонка, получившая такое имя от меня, бывшая сиротка из Москвы, более остальных была похожа на Александру Павловну. С нами были еще и гримеры, вернее, бойцы, которые получили некоторые навыки накладки грима. Но, прежде всего, я освоил эту науку, так как не было уверенности, что позволят прийти к королеве толпой.
Это все так… Хотя, при близком общении разница сразу женщинами будет видна. У Иры, к примеру, не такие выразительные ярко-голубые глаза, но это же видно только при близком общении. Нам бы день выиграть и все, задача, поставленная самим императором, решена.
Конечно же за нами следили, даже не скрываясь. Две кареты ехали следом, но ожидать иного не приходилось. Наверное, у преследователей было недоумение, когда моя карета свернула не туда.
В гостином дворе «Два оленя и Марта», который и привлек меня названием и пошлыми ассоциациями, мы только переоделись, экипировались, пряча оружие так, чтобы его не только не было видно, но и при осмотре моих людей револьверы не обнаружили. Меня трогать не осмелятся, это было бы уже слишком, поэтому я прятал под сюртуком сразу три револьвера.
— Выход! — решительно сказал я и вся «русская делегация» стала выходить из дешевой, но чистой таверны, так и не увидев ту самую Марту, которая с двумя оленями.
Может только одного оленя и видели, это был пожилой швед, представившийся хозяином таверны.
— Господин Сперанский, я вынужден спросить, куда вы направляетесь, — спросил меня один мужчина невзрачного вида, но с цепким взглядом, он находился сразу на выходе их таверны.
Я не стал спорить, напротив, показал покорность и, якобы, понимание, даже сочувствие к этому человеку, который вынужден презреть законы чести и стать цепным псом.
— Мы не предполагали, что вы так скоро пожелаете встретиться с Александрой Павловной, но у меня есть указания в этом вам не препятствовать, вместе с тем, я вынужден сопровождать вас, — на чистом русском языке говорил сотрудник каких-то там служб.
Вроде бы у Швеции нет Конторы, по типу ФСБ, а вот сотрудники, как видно, имеются.
— Вы же русский. Почему? — не мог удержаться я от вопроса.
— Вы ошиблись, я швед, — отвечал сотрудник непонятно какой службы.
— Пусть так, — не стал я развивать разговор.
Через двадцать минут мы вновь очутились на улице Васагатон, которая находилась недалеко от старого города, где, буквально, два часа назад я общался с королем. Въехав на Рыцарский остров, минуя церковь Риддархольмина, мы устремились к улице Сигтунагатан, где в доме номер 14 и содержалась Александра Павловна.
Подъехав ко двору дома, я и мое сопровождение, решительно вышли из карет, которых стало уже четыре, и устремились к воротам. Нас, конечно, сразу не пустили. А потом после минут пятнадцати разбирательств разрешили пройти, но не всем.
  
Я, в сопровождении солидного мужчины, это был Карп, а также двух молодых людей, разодетых так, что даже у шведского графа появилось бы желание отвесить поклон непонятному молодому вельможе, чинно, но и спешно подымались на второй этаж простенького особняка. Не скажу, что целого линейного корабля стоил каждый наряд на молодых людях, но, если суммировать стоимость двух платьев, то фрегат можно закладывать, на первый взнос деньги будут.
Сразу за мной и, якобы за моим заместителем, роль которого отыгрывал Карп, шел щеголеватого вида миловидный, даже позволю себе сказать, что и красивый, молодой человек. Усы этого франта сильно отеняли симпатичные черты лица.
Мы, как смогли загримировали Ирину под молодого человека с щегольскими усами, но при ближайшем рассмотрении ее женственность сильно демаскировала. Она, отыгрывая роль кого-то вроде пажа, несла большую кожаную сумку. Наверняка, девушке было тяжело, но вида она не показывала. Да и натренированности Ирины должно хватать, чтобы нести и более тяжелую ношу.
— Простить, господин, что есть там? — задал вопрос гвардеец, дежуривший у покоев Александры Павловны.
Подобрали же церберов со знанием русского языка.
— Это подарок императора своей дочери. Если это настолько важно, извольте посмотреть, — сказал я, перехватил у «пажа» сумку, открыл ее.
— Ух! — не сумел сдержать эмоций охранник.
— Прошу! — подозвал я второго охранника, чтобы он тоже взглянул на содержимое сумки.
Там были драгоценности, причем, выбранные не по принципу дороговизны или же качеству изделий. Главное, чтобы было ярко и псевдобогато. Психология человека такова, что он будет рассматривать всевозможные блестяшки, особенно, если считает, что они стоят дороже, чем жизнь любопытствующего, а вот спросят охранника, кто еще был со Сперанским и как они выглядели, так тот и не ответит. Охранники не станут рассматривать моих спутников, даже не запомнят, как кто выглядел, будут помнить только о драгоценностях.
— Вы удовлетворены? — спросил я.
— Да, ест, конечно, — растерянно отвечал охранник.
В это время подошел тот самый служащий с идеальным русским, но я уже спешил войти в комнату и закрыть за собой дверь. Отчего-то я опасался именно этого человека.
Войдя в просторную комнату, я увидел стоящую ко мне спиной стройную светловолосую девушку. Мне говорили, что Александра Павловна хороша собой, и я смог оценить ее грациозность даже со спины. Есть женщины, от которых исходят какие-то флюиды, энергия, они могут быть не идеальных форм, пропорций, между тем, манят к себе, притягивают, завораживают мужчин.
— Вы, господин Сперанский? — разворачиваясь, спросила шведская королева.
— К вашим услугам, ваше величество, — ответил я.
И чего этому Густаву, дураку, не хватает? Или он из «этих»?.. Красивая женщина, изящная, гибкая с глубокими ярко-голубыми глазами. Мне очень редко нравятся блондинки, я больше по брюнеткам, но, если красива, то красива в любом цвете. Или так на меня действует супружеское воздержание?
— Это папенька вас просил увидеться со мной? — прервала неловкую паузу Александра Павловна.
Я собрался с мыслями, напомнил себе, зачем именно здесь нахожусь, и сказал:
— Да, меня просил ваш отец, чтобы убедиться, что вы живы, здоровы, — сказал я и, подойдя ближе, шепнул почти на ухо. — Вас слушают?
Александра резко отстранилась, посмотрела на меня с нескрываемым удивлением, видимо, я приблизился к ней очень близко, чуть ли не обнимая.
— Сударь? — Хотела возмутиться королева, но я прислонил свой палец к губам, показывая, чтобы она молчала.
Александра одумалась, стала оглядываться по сторонам, а потом сама приблизилась ко мне и шепнула на ухо:
— Не знаю. Однако, думаю, что это возможно.
Я подошел к сумке, взял ее у Ирины, жестом приказал Карпу слушать, что творится за дверью. Мой начальник охраны достал медицинскую трубку, такое название получил в России стетоскоп, стал слушать. Дверь располагалась таким образом, что с тех сторон, где может быть зрачок для подсматривания, оказывалась невидимой.