Заговор (СИ)
К примеру, в Ревеле, так любимому датчанами в Высоком Средневековье, должны были создаваться два завода по производству пока что паровых машин, но с перспективой на постройку пароходов, когда технологии станут более чем обкатанными. Еще один завод, с основой из датско-русских рабочих и инженеров я предложил создать в Петрозаводске, это уже будет оружие. Думаю, что такая кооперация с датчанами пойдет на пользу России.
Ну и флот… Я упирал на то, что по весне нам нужно создавать общие флотские группировки, по принципу, который был отработан в Средиземном море. Кроме того, я уже и направлял письмо в Адмиралтейство, чтобы вызвали Ушакова. Его опыт и на Балтике мне кажется необходимым.
А еще приходилось продумывать меню, сувениры и подарки, разруливать пикантные ситуации сексуально невоздержанных делегатов конференции. И многое… многое…
— Давай, пока не начали пить, скажу, зачем хотел говорить с тобой, — сказал я атаману.
Платов кивнул головой. Встав с кресла, я подошел в своему сейфу, провернул ключ и извлек оттуда, из вороха бумаг и папок, нужное. Это был бизнес-план по созданию вначале конки, а после и полноценной железной дороги в самом узком междуречье Волги и Дона.
— Кратко тебе скажу, Матвей Иванович, а завтра уже почитаешь документы перед своим отбытием на Дон. Нужно скупать земли, о которых я тебе говорил. Деньги можешь занять у меня, — обрисовало я ближайшие задачи.
— А почему ты сам не купишь тогда земли? — удивился атаман.
— Матвей Иванович, там же казачья земля, без вас, казаков, я ничего не решу. Ну и калмыки… у них рядом выделенные Казачьим Кругом кочевья. Мне что воевать с каждым отрядом казачьим? Так что одалживай у меня деньги и даже без процентов. Когда проект станет приносить серебро, с этого и отдашь. А он станет приносить. И мы должны быть первыми во всем. Уже через год на Волге появится более десяти пароходов, на Дону — пять. Дон выходит в одно море, Волга — в другое… Да, что я тебе рассказываю, сам же понимаешь, а завтра поговорим подробно, — сказал я, а после усмехнулся и добавил. — Вот только посмотри на мою жену, так и отсеку то, чем восхищается пол Петербурга! У тут, у меня в соседях дама есть… Старовата, правда, но красива. Красы не виданной аж все десять пудов и более того на ней имеется, так что смотри… [10 пудов — 160 кг]
*……………*…………..*
Копенгаген
14 января 1799 года (Интерлюдия)
Пронизывающий холодный ветер с моросящим дождем бил льдинками в бледное лицо адмирала Гарацио Нельсона. Датские проливы оказались не гостеприимным местом во всех отношениях. Тут и погода ужасная, грозящая многим матросам и офицерам болезнями, сложная навигация. И эта личная чертова морская болезнь никак не хотела отступать перед настырностью прославленного английского флотоводца. А сейчас в условиях волнения на море Нельсона еще больше тошнило, еще больше кружилась голова.
Прозвучавший ультиматум Дании был отвергнут. И это несмотря на то, что англо-ганноверская сухопутная армия заняла датскую провинцию Зеландию и не встречает достойного сопротивления нигде. Нельсон считал, как, впрочем, и все, что датский король безумен. Но в отличие от датчан Нельсон посчитал безумцами и Государственный совет Дании, который и управляет страной.
— Истинные безумцы! — восклицал английский адмирал. — Неужели они ничего не слышали про то, как я расправился с Брестом?
На самом деле Нельсон нисколько не сомневался: ни в своих силах, ни в том, что датский флот сможет воспрепятствовать принуждению к покорности датчан. Ишь ты! Вздумали под русских лечь!
Все уже было готово, чтобы начать бомбардировку Копенгагена. Единственное, что не позволяло запустить процесс сожжения столицы Дании, так то, что датский флот не разгромлен. Мало того, так еще и русская эскадра зимовала в датско-норвежских портах.
Выбор января для атаки на Данию был обусловлен тем, что нужно не дать России возможности полноценно вступиться за своего союзника. Зимы нынче суровые и не то, что петербуржский порт замерз, но и в Рижском заливе такие льды, что не проломить и не растопить.
Успехи русского флота в Средиземном море, видимо, вызвали ревность у командования Балтийским флотом. Корабли, особенно на фоне обострения отношений с Англией и Швецией, стали чаще демонстрировать Андреевский флаг. Пусть и далеко не все русские морские командиры могли принять факт того, что Англия становится врагом.
Слишком много было ранее совместных операций, учений, а еще и русские офицеры проходили практику в английских флотах. И все это вызывало в русском флоте в крайней степени дискомфорт. Но не настолько, чтобы не подчиниться приказам. Так что шесть линейных кораблей, восемь фрегатов и еще девять брандеров и вспомогательных судов русские к Дании подвели.
Между тем, и датский флот был весьма даже не слабым. Датчане имели двенадцать линейных кораблей, еще двадцать пять прочих кораблей. Однако же еще целых тринадцать линейных кораблей датчане имели в резерве. Благодаря коллаборации с русским флотом удалось минимально укомплектовать эти корабли лишь для того, чтобы отвести в сторону не замерзших портов Пруссии. Прусское королевство не посмело отказать русскому императору в такой малости, чтобы сохранить часть датского флота.
Нельсон привел к проливам более пятидесяти кораблей. Англия сильно рисковала, держала план операции в такой строгости и секретности, как никогда ранее. Флот не собирался в одном месте, а концентрировался в четырех английских портах, напрягая тем самым французов, которые были почти уверены в том, что Англия в ближайшее время решится на масштабную десантную операцию в Ирландии.
Наполеон Бонапарт, приверженец решения вопросов больше через сухопутные сражения, лично создал программу по оснащению ирландских портов береговой артиллерией. Ирландия становится похожей на остров-ёж, весь такой колючий ощетинившийся, пусть и устарелыми французскими пушками, но способными доставить массу неприятностей английским кораблям. И не так уж и много на острове есть мест, чтобы можно было планировать десант вдали от франко-ирландских укрепрайонов.
— Что ж, — подавив в себе очередные рвотные позывы, сказал сам себе Нельсон, а после решительно и громко скомандовал. — Начинаем выдвижение навстречу датскому флоту.
Можно было пробовать начать обстрел Копенгагена, но Нельсону хотелось убедительной морской победы, чтобы на фоне ее государственный совет Копенгагена стал еще более сговорчивым. Нужно вывести Данию из под контроля России и даже попробовать использовать это государство в предстоящем русско-шведском конфликте.
* * *Йохан Ольферт, адмирал датского флота. После двух отговорок на приглашения, адресованных русскому адмиралу Петру Ивановичу Ханыкову, сам отбыл на флагман русской эскадры семидесятичетырех пушечный линейный корабль «Всеволод». Этот русский линкор был спущен на воду меньше трех лет тому назад и считался красой Балтийского флота. Он был разукрашен в «павловской» традиции и выглядел именно что больше красой, чем грозой.
Когда шла речь про то, чтобы отвести часть датских кораблей в прусские порты, Фишер и Ханыков вполне себе плотно поработали без особых задержек и сложностей. Но, как дело коснулось прямого боестолкновения с английским флотом, русского адмирала словно подменили. Фишер не хотел думать о том, что русский вице-адмирал просто саботирует все недавно заключенные между Россией и Данией договора, направленные на помощь Российской империей своей союзнице.
На самом деле именно так и было. Петр Иванович Ханыков для себя не мог даже вообразить, как это можно воевать с Англией. Три с половиной года назад Ханыков командовал русской эскадрой, которая совместно с британским флотом участвовала в блокаде побережья Батавской республики [Нидерланды во время оккупации Францией]. Тогда английское командование всячески ублажало, льстило, одаривало русского вице-адмирала. Ханыков даже был награжден английской шпагой, украшенной многочисленными бриллиантами. И это оружие сейчас во время фактической войны России с Англией вице-адмирал носил с честью и гордостью… С сомнительной честью и ошибочной гордостью.