Сухой закон 2 (СИ)

Я открыл дверь, выпрыгнул наружу и, не торопясь, прохрустел по снегу вокруг капота. Достал сигареты и осмотрелся. На пустой дороге вдалеке не было пока видно ни одного огня. Как назло, ноль авто. До горизонта, с одной стороны, во тьму уходили поля. В сторону моста в полукилометре высился сплошной чёрной громадой лес. За ним вдалеке виднелись огни Нью-Йорка. С другой стороны, за редкими посадками должна была изгибаться река. Тишина. Лишь еле слышное гудение трансформатора вышки.
  
Я выпустил струйку дыма, и тут же в стороне, противоположной городу зажглись огни двух авто. Они, покачиваясь и подпрыгивая, начали приближаться ко мне через поле. Значит, меня всё это время пасли, оценивая — один я, или нет.
Машины, Форд и Рено, закатили на площадку и остановились передо мною, не выключая фары. В окне Рено торчал ствол винтовки, направленный на меня. По спине пробежал холодок. А ну как сразу пальнут без разбора. Но не должны. Сначала убедятся, что я не пустой приехал и не попытался их обвести вокруг пальца.
Спустя несколько секунд двери всё же открылись и наружу начали выбираться ирландцы. Пять человек в зимних пальто без особого шика и простеньких шляпах. Такой пройдёт мимо на улице, и ты даже не приметишь — сколько людей в подобной нейтральной одежде каждый день перемещается по мегаполису.
Среди них выделялся лишь один. Приталенное чёрное пальто, смахивающее больше на военный френч. Шляпа-котелок на голове. Трость в руке, на которую опирался хромающий пожилой мужчина. Морщинистое лицо превратилось в маску практически без эмоций. Цепкие глаза смерили меня, и он усмехнулся:
— Так вот вы какой, мистер Соколов? Признаться, я ожидал другого. Мне говорили, что вы молоды. Но все ваши деяния как-то не укладываются… в это… — он показал на меня рукой в перчатке и затем опёрся обеими ладонями на трость, поставив её перед собою.
— А вы, господин «Благочестивый», именно такой, каким мне вас и описали, — парировал я, хотя в душе не знал — как выглядит один из основных подпольщиков.
Он удивлённо сузил глаза:
— Слышали обо мне? И откуда?
— Это разве важно? — я докурил сигарету и бросил бычок в сторону кучи хлама около пустых бочек.
Главарь бомбистов усмехнулся и добавил:
— Вы не привели за собой хвост, Алекс?
— Вы и сами знаете ответ на этот вопрос. Уверен, ваши люди позвонили сюда, — я кивнул на подсобку радиовышки. В таких местах всегда был простенький телефон, — Иначе бы мы не увиделись. Я один.
Ну да, что им стоит развернуться, выехать на дорогу и рвануть по дороге через заповедник на восток в сторону побережья. А потом по окружной внешней автостраде вернуться в Нью-Йорк.
— Обыщите его… — коротко скомандовал «Благочестивый».
Боевик, стоящий ко мне ближе, двинулся вперёд. Мне под мышку уткнулся его пистолет, но я предусмотрительно поднял руки и проговорил:
— Пистолет за поясом сзади.
Полы моего пальто разошлись широко в стороны вслед за руками. Ирландец хмыкнул и достал Кольт. Забрал его себе и сунул за пазуху. Затем отвернул полупальто дальше и заглянул за спину. Похлопал по бёдрам и ногам. Последние обшаривания прошли по поясу. Он отступил назад, и я с облегчением выдохнул. Пока руки были подняты — моя «броня», и без того коротковатая, ушла выше пояса и всё обошлось. Собственно, вряд ли бы ирландцы с меня стаскивали её, если бы нашли. Но в случае чего целились бы уже не в силуэт.
Вообще, это было явно лишнее и скорее в качестве дани привычке и перестраховке. Три ствола сейчас смотрели на меня. Куда я денусь с подводной лодки?
— Пулемёты? — требовательно произнёс «Благочестивый».
— В кузове, — я кивнул вбок на грузовик.
— Парни, заберите.
Тот боец, что меня обыскивал, отошёл подальше, не сводя с меня пистолета. Другие двое не торопясь обошли по широкой дуге грузовик, держа на прицеле его кузов. Затем один из них приблизился и заглянул внутрь.
— Порядок. Никого!
Он закинул дробовик на ремне за спину и полез внутрь. Закопошился там.
— Льюисы здесь. Но я не вижу патронов.
— Где патроны? — нахмурился «Благочестивый».
— Речь шла о стволах. А патроны я расстрелял в парней Горского… — пожал я плечами, — Пришлось…
Ага, сейчас. С патронами я тебе их привезу. Чтобы потом эти адские машинки заговорили против моих людей и агентов бюро? Если они, конечно, успеют…
Желваки на лице старика бешено заиграли. Но он совладал со злостью и процедил:
— Зачем ты и твои люди убили Гэрри Томпсона и его парней?
— По его приказу убили моего отца. И его люди похитили мою девушку. Я не собирался вступать в конфликт первым, — сухо ответил я, — Предлагаю сделку.
Двое ирландцев понесли Льюисы к Рено. Один из них начал укладывать замотанные в ткань пушки в багажник. Предварительно Синицын с ребятами вчера обтёр их, избавляя от любых отпечатков наших пальцев.
Второй бомбист стоял налегке и не сводил с меня глаз. Но пистолет его был опущен вниз. Сейчас меня держали на прицеле двух стволов. Уже лучше… Если, конечно, это считается за «везение».
— Что за сделка? — осклабился старик.
— Я отдаю свой бизнес, а вы отпускаете меня. Я закурю ещё?
— Кури напоследок… Зачем нам твой бизнес? Если мы захотим, наши компаньоны дадут нам денег. Мы предпочитаем лишний раз не светиться, — усмехнулся «Благочестивый».
Под «компаньонами» он, видимо, имел в виду бандитов типа Дина О’Бэниона. Я достал сигарету и начал прикуривать её. Сделал вид, что на ветру не зажигается спичка, и сделал небольшой шаг назад, закрываясь от ветра и одновременно равняясь с капотом моего грузовика.
— Не позорьтесь, Алекс, — продолжал старик, — Примите смерть достойно. Надо отвечать за свои поступки.
Тоже мне, моралист нашёлся. Бомбист, подпольщик, действующий на деньги ирландской мафии. А не за это ли ему такое прозвище дали?
Парочка, которая перетаскивала Льюисы, начала заканчивать свою возню с багажником Рено. Пора. Не стоит ждать, когда против меня снова будут четыре ствола. Я напрягся как струна. Кровь набатом уже била в висках. Адреналиновый шторм гулял по телу.
«Благочестивый» тем временем убрал одну руку с трости, потянувшись за пазуху пальто-френча. Похоже, сейчас меня и прикончат. Достанет ствол и пальнёт в меня.
— Томпсон был моим шурином, — злобно сплюнул один из ирландцев.
— И редкостным дерьмом! — резко ответил я.
Ирландец что-то яростно выкрикнул и вскинул винтовку.
А я уже как вратарь прыгал в сторону стоящего под углом грузовика. Пуля из винтовки прошла выше. Мне бы только успеть упасть за высокий капот моего тарантаса. Что-то ударило мне в бок, когда я уже почти скрылся за грузовым Фордиком. Да так сильно, что у меня вышел весь воздух из лёгких. Всё-таки второй ирландец, который держал меня на прицеле — попал!
— Убейте его! — заорал в ярости «Благочестивый», — Томми, что вы копаетесь там? Обходите его!
Тот, что назвался шурином, похоже, не стал даже дожидаться окриков босса и, сразу сориентировавшись, двинулся в мою сторону. Я выглянул из-за угла авто. Пуля выбила искры рядом, и мне пришлось отпрянуть обратно.
Вдруг послышался премерзкий звук, который я не раз слышал когда-то во время своей военной службы… Слишком уж плохие воспоминания, когда именно с него начинается бой в горах, а ты идёшь по дороге, и вдруг твой товарищ падает прямо перед тобою…
Смертельный короткий свист и глухой чавкающий «плевок-удар». Как будто что-то вошло в мокрое и плотное. Прилетело вместе с громким выстрелом со стороны леса.
Ирландец-родственник Томпсона с гримасой боли выгнулся дугой вперёд, даже привстав на носочки. А затем бухнулся на колени и рухнул, как подрубленное дерево на снег.
— Снайпер! — заорал «Благочестивый», с неожиданной для него прытью ныряя за Рено.
А я уже переваливался через борт грузовика. Спасибо Александр Афанасьевич — не подвёл! Верёвки вышли из пазов, и тент «впустил» меня в тёмное нутро кузова. Падая через заваренный борт, почувствовал ещё один приступ острой боли в боку. Я рухнул на настил, пытаясь как рыба, вытащенная из воды, набрать воздуха между длинными паузами. Рука шарила по ящику с оружием.