Пришествие (СИ)
— Хммм… Ну что ж, — генерал в задумчивости потер подбородок. — Берем их с собой. В Гальзорге попробуем разговорить, только не спускай глаз с обеих, мало ли что они могу выкинуть.
— Слушаюсь! — козырнул капитан и убежал к своим бойцам.
— Приступайте, Вазиль, — кивнул генерал жрецу и направился к своему коню, которого держал под уздцы молодой боец. Парнишка явно побаивался злобно косящегося и норовившего его цапнуть жеребца и облегченно выдохнул, когда генерал забрал уздечку и успокоил коня ласково погладив по храпу.
Через пятнадцать минут с погребением было покончено. Пятерка жрецов провела обряд упокоения отправляя души умерших в последний путь. Затем служители пророка Снея распалили погребальный костер, пожравший тела погибших, такой силы, что снег на соседних холмах стаял, обнажая голую промерзшую землю. Магическое пламя за несколько минут выжгло пятно радиусом в десять метров, не оставив даже пепла от тел.
Генерал скомандовал выступление и мельком глянул на пленниц, проезжая мимо. Лекарь уже оказал им помощь, у одной было перевязано плечо, голову другой закрывала повязка, пропитавшаяся кровью с левой стороны. Рыжая, с пробитым плечом, яростно сверкнула серыми глазами на проезжающего мимо генерала, но не стала совершать глупостей. Вторая светловолосая, похоже, пострадала больше, взгляд ее был расфокусирован, а движения угловатые и машинальные. Судя по всему, по голове она получила очень сильно, ее светлые волосы были спутаны от запекшейся крови, да и форма пограничной стражи вся была в бурых пятнах, удивительно как девушка вообще выжала при такой кровопотере. Хотя возможно это была не только ее кровь. Пленницы вели себя смирно, толи пребывая в шоке, толи не имели сил на какое-то либо сопротивление.
— Капитан! — позвал Малек молодого офицера. — Направь головной дозор и отправь гонца к полковнику, пусть сообщит что с диверсантами покончено.
Карим принял распоряжения и придержав лошадь назвал имена некоторых бойцов распределяя между ними задачи. Остальная часть роты неспешной рысью направилась по заснеженной дороге, ведущей в Гальзорг.
Конец зимы в этом году был необычайно теплым. Несмотря на то, что до весны был еще целый месяц, морозы начали отступать. Природа, уставшая от стуж и ветров, пытающихся выдуть из человека саму душу, потихоньку просыпалась. Путь конницы сопровождали весело стрекочущие сороки. Птицы перелетали с ветки на ветку редкого растущих деревьев и внимательно осматривали дорогу позади солдат, в надежде увидеть россыпь овса, случайно высыпавшегося из седельных сумок воинов.
Солнце, едва-едва выбравшееся из-за горизонта, было еще холодным и не согревало даже самую малость. Но сам факт появления светила на небе радовал и грел душу. Закончились долгие зимние сумерки, заменявшие зимой нормальный световой день и сменявшиеся ночной тьмой. Генерал полной грудью вдохнул холодный воздух и улыбнулся. Как же давно он вот так просто не вел отряд через бескрайние снежные поля, сначала в бой, а потом с победой, пусть и малой, назад в лагерь или в следующую битву. Малек уже практически забыл это пьянящее чувство свободы, когда человек и конь под ним практически сливаются в единой целое, предвкушая предстоящую битву. Последнее время военные походы все больше и больше сменялись заседаниями в штабе, в бесконечных разработках планов и стратегий. Малек эль Карун был воином, его сутью был обнаженный клинок, стремящийся поразить сердце врага, а не чернильница с пером.
Через три часа марша на горизонте замаячили окраины северной столицы — отряд вышел к Гальзоргу. Город был тих и мрачен. Только из трети печных труб поднимались в небо тоненькие струйки сизого дыма. Один из солдат головного дозора вернувшись сообщил, что в городе все спокойно, оставленный для сохранения порядка, гарнизон готов принять отряд в расположении.
Немногочисленные оставшиеся в городе жители были рады появлению конной роты, под предводительством самого Снежного генерала и высыпали поглазеть, расположившись по обочинам улицы ведущей от северных ворот к городскому гарнизону. По людям было видно, что их изнурили, ночные кошмары, уносящие родных и близких. Многие женщины и дети вытирали слезы и возносили хвалу пророку Снею, за то, что он послал им помощь.
— Генерал Эйгор! — из толпы зевак, сгрудившихся у одного из многочисленных невысоких домой, кто-то обратился в Малеку и начал пробиваться в первые ряды. Бойцы, видя шевеление среди людей, направили своих коней наперерез неизвестным, которых оказалось двое, направив в их сторону короткие кавалеристские копья и арбалеты.
— Нет, стойте! — приказал генерал бойцам, начавшим оттеснять людей подальше от командира, придерживая коня. Голос обращавшегося показался ему смутно знакомым.
— Простите мне мою дерзость, уважаемый господин генерал, — капюшон плаща откинулся, неизвестный оказался женщиной, которую Малек хорошо знал. — Могли бы вы уделить нам пару минут своего драгоценного времени?
Перед генералом стояла Ульма, женщина, вскормившая и вырастившая его племянницу. Малек потерял дар речи от столь неожиданной встречи. Фигура, стоявшая за плечом кормилицы, не стала снимать капюшон, а лишь слегка приподняла его, так чтобы генерал смог ее разглядеть. Толпа зевак к этому моменту уже значительно отстранилась от двух слишком нагло ведущих себя неизвестных. И это было хорошо, потому что вторым человеком была Тиссея — живая и судя по всему целая и невредимая.
— Карим! — генерал смог совладать со своими чувствами и не подал вида на сколько он был рад видеть этих странников. — Двух коней сюда живо!
Тисса было хотела что-то сказать ему, но он жестом остановил ее. — Всё потом! Двигаемся в гарнизон! Всех зевак долой!
Десяток солдат выдвинулся вперед, разгоняя жителей, для особо упорных — весомых аргументом послужили нагайки. Зевак в считанные минуты будто ветром сдуло с пути отряда, и конница быстрой рысью ворвалась в расположение гарнизона, после чего по приказу генерала ворота мгновенно были закрыты, а решетка опушена.
Глава 23 Под холодный шепот звезд
В маленьком кабинете начальника гарнизона находились три человека — Малек, Тисса и Ульма. За окнами уже стемнело и кабинет погрузился в полумрак, рассеиваемый огнем в очаге. Пляска пламени искажала лица беседующих, превращая их в гротескные маски. Всюду, кроме этого помещения царила тишина. Генерал выставил усиленную стражу у дверей и через каждые пятнадцать метров коридора, выгнав всех штабных служащих из здания в казарму.
— Да уж, — протянул генерал, пригубив свежесваренного кау, которое только что принес Уалид. — Дела в республике даже хуже, чем я предполагал.
Ульма и Тисса поведали ему обо всем что видели в пути, о гибели правителя и о некроморфах, нападающих на людей. Не сдержавшись принцесса расплакалась, когда рассказывала про отца. Генерал же слушал ее с каменным лицом, пытаясь не показать тяжесть утрата, сейчас он должен быть твердым. Лишь только побелевшие, слегка подрагивающие кончики пальцев, крепко сжимающих чашку кау, могли сказать внимательному наблюдателю о его переживаниях.
Затем Тисса рассказала про Бернийские врата, впрочем, тут генерала больше заинтересовала численность и боеспособность гарнизона, чем гибель тысяч людей. Рассказ вела в основном принцесса, кормилица, как и подобает, смиренно стояла подле двери и лишь отвечала на вопросы, когда Малек эль Карун обращался к ней. Женщина понимала, что путь практически завершен и теперь подобает вести себя как при дворе, соблюдая этикет.
— А вчера нас накрыла непонятная силовая волна, — продолжила Тиссея рассказ. — Хорошо, что был вечер и мы уже устроились на ночлег, иначе выпали бы из седел. Энергии было так много, что я потеряла сознание, да и Ульма лишь чудом сохранила ясность рассудка.
— Да, я ощутил это на себе, — понимающе кивнул генерал. — Жрецы из дланей не знают причин магических выбросов, а те, кто мог ли бы это знать скорее всего мертвы.
— Дядя, каковы твои планы? — поинтересовалась Тисса, отхлебнув горячего напитка. — Что ты намерен предпринять?