Они стучат дважды (СИ)
— Именно, — с видом победителя заметил Джеймс. — Советую вам поискать получше. Прошло уже три дня. А как известно время — сохранённые нервные клетки нас и Стаса.
Джеймс говорил тоном учителя, который объясняет что-то в двадцатый раз нерадивым ученикам, а те так и не хотят запоминать. Он говорил с Александрой, как с маленьким ребёнком, а ей оставалось только послушно кивать, чтобы разговор закончился побыстрее: выносить еще несколько минут немых оскорблений и унижений умственных способностей Звягинцева была не в силах. И, кажется, Джеймс услышал ее мольбы. Бросив быстрый взгляд на часы, он схватил со стола недоеденное яблоко, поднялся на ноги и посмотрел по очереди на Феликса и Александру.
— Ладно, если допрос окончен, я пойду еще посплю. Не люблю демонов. Все соки выпивают. — Джеймс театрально вздохнул, подняв взгляд к потолку и с хрустом впился зубами в яблоко, позволив соку стечь по его руке.
Феликс позволил себе громко выругаться, когда дверь в комнату для гостей захлопнулась и из-за неё негромко донеслась тихая классическая музыка. Схватив с раковины помятую мокрую тряпку, Феликс бросил ее на пол и, ногой вытер оставленные Джеймсом липкие следы поедания яблока.
— Пусть свинью за стол…
— И вот зачем я начинала этот разговор? — Александра резко оборвала кузена отчаянным стоном и, опершись локтями о стол, закрыла глаза руками. — Время потратила, а нового ничего не узнала.
— Ничего в этой жизни нет бессмысленного, — понимающе протянул Феликс, присаживаясь обратно на стул, и положил руку на плечо Александры. — Не думай сейчас об этом, Сашка.
Александры хватило только на то, чтобы устало всхлипнуть и сползти на стуле пониже под стол, уворачиваясь от руки кузена. Быть слабой было позором в семье Звягинцевых — так всегда говорил ее дед. Но к тридцати годам Александра стала догадываться, что большая часть того, что внушали ей в детстве — это травмы взрослых людей, взваленные на плечи пятилетней сироты. Быть сильной было приятно. Но еще приятней, оказывалось зарыться я мягкую рыжую шерсть кота и слушать его мурчание, позволяя себе наконец чувствовать хоть что-то помимо вечной внутренней силы.
И Феликс, — надо было назвать кота Феликсом, у них даже взгляд одинаковый, — к удивлению Александры, понимал ее намного лучше, чем родной дед.
Телефон разразился нервной вибрацией из-под плетёной корзиночки, куда Звягинцева спрятала его по старой привычке. Сжав руку в кулак, Феликс сдвинул к переносице светлые брови и кивнул в сторону телефона, но Александра беззвучно прошипела, оттолкнув от себя мобильный. Разговаривать с людьми не хотелось, даже если бы это был сам Стас. Феликс же оставался ее семьёй, даже при всей эксцентричности и взбалмошности.
— Знаю, что наши отношения оставляют желать лучшего, Александра, но… — Феликс помедлил, не решаясь выдвинуть своё предположение. — Покажи Стаса Марьяне.
— Она хороший друг Ростислава. Она сразу побежит ему обо всем рассказывать.
— Я понимаю, и все же. Покажи. Не верю я этому твоему… Джеймсу, — перекривлял имя Феликс. — И пахнет он… никак. Никогда такого не встречал.
— О чем ты? Он конечно после душа…
— Нет, Саш, ты не понимаешь. — Феликс встрепенулся, заёрзал на стуле, затем замер, напряженно вслушиваясь в тишину квартиры, и понизил голос до заговорщицкого тона: — Он не пахнет. Вообще. Я не отличу его от окружающего мира, как будто он это и есть мир вокруг. Он сливается с ним и меня это пугает. Каждый в этом мире имеет свой запах. А он… — Феликс сделал большие глаза по пять рублей и схватил ладонь Александры, сжимая в руке, — пустота. Я слышу как бьётся его сердце, я чувствую его присутствие, но стой я к нему спиной — был бы идеальной добычей. Я не могу это объяснить, но просто хочу, чтобы ты была осторожна. Ты моя сестра, Александра. И я беспокоюсь о тебе.
Феликс выглядел испуганным. Искренне напуганным и растерянным. И все же посоветованный Асмодеем парень оставался пока что единственной надеждой Александры на то, что Стаса можно спасти.
Звягинцева привстала на стуле, выскользнув ладонью из хватки Феликса.
— Я знаю.
— Поэтому будь с ним осторожна, — Феликс доверчиво уставился в ее глаза, отчего Александре стало неловко, и она поспешила отвести взгляд. — Я не доверяю тем, кто искренне желает помочь. Они делают это не от душевной боли за тебя. Не верь его словам. И делай, как посчитаешь нужным.
Быть осторожно нужно было, когда Александра пришла с Морозовым на кладбище в полночь.
Сейчас же она могла только пользоваться тем, что даёт ей судьба. И надеяться, что на этот раз она ее не обманет.
Глава 11. Братские узы
Парк дышал сыростью недавно пролившегося на землю дождя и чихал пылью июньской жары. Утки в маленьком пруду приветливо закрякали, приметив издалека Александру, но он только прошла мимо, сжимая в кармане мешочек с чёрствым хлебом. Кормить уток было признаком дурного тона. Особенно когда кормом служила выпечка. Но отказать себе в удовольствии посмотреть на этих милых неуклюжих созданий, переваливающихся с лапы на лапу, было просто невозможно.
Несколько раз на узкой тропинке в глубину парка Александра оглядывалась, всколыхнутая странным чувством в груди: она чувствовала на себе чужой взгляд, но не могла приметить хоть кого-то, кто мог следить за ней.
Телефонный звонок от Димы прервал послеобеденный сон Александры, едва он начался. Двадцать пропущенных от начальника с укором смотрели на Звягинцеву из панели уведомление, и она, гонимая внутренним голосом укора, все же решила, что выбраться из дома до офиса будет неплохой идеей. К тому же она прекрасно догадывалась о причине столь яростного интереса Максима Олеговича к ее персоне — они с Андреем так и не сделали третье задание. А все письма, что прислало начальство, Александра отправила скопом в корзину.
В любом случае, она уже подумывала об уходе. Так что тянуть и дальше было бы просто глупо.
— Что за срочность? У меня телефон с утра разрывается. Рассказывайте и я побегу в офис, получать похвалу за невыполненное задание от Макса.
Она нашла Диму с Лерой на одной из покоцанных от времени скамеек, чернеющих облупившейся краской и мокрыми от дождя деревянными полосами сидений. На секунду Александре захотелось развернуться и уйти, оставив их, но план рассыпался так же быстро, как Звягинцева его создала в своей голове: Лера заметила ее раньше, чем Александра снова скрылась за деревьями, и дёрнула Диму за руку, указав в ее сторону.
— О, передавай ему привет. — Лера поднялась со скамейки, погладив Диму по плечу, и поравнялась со Звягинцевой.
— Обязательно, — едко скривилась Александра. — После того, как он распишет меня в некомпетентности.
Дима нервно усмехнулся. Он не смотрел на Александру: уставился под ноги пустым безжизненным взглядом, накрыл ладонями рот и тяжело дышал, но его надрывный смешок, Звягинцева все равно услышала. Лера нахмурилась, напряженно следя за тем, как Дима медленно дышит, а затем коротко тронула Александру за руку.
— Так зачем звонила, Лер? — не глядя на Валерию, Звягинцева повела плечом, сбрасывая с себя ее ладонь. — Мне казалось, сейчас середина рабочего дня и ты должна сидеть в офисе, перекладывая бумажки с одного конца стола на другой, а не приглашать меня в парк на дружественную прогулку.
Лера неловко перемнулась с ноги на ногу и, оглянувшись на Диму, понизила голос:
— Давай отойдём ненадолго. — Она кивнула в сторону, а затем, чуть громче обратилась к Вознесенскому: — Дим, мы сейчас вернемся. Никуда не уходи.
— Да куда я отсюда денусь? — устало выдохнул Дима, откинулся на спинку скамейки и, развалившись, немного сполз вниз. — Как будто я маленький.
Лера цокнула языком и быстро зашагала в сторону раскидистого старого дуба над маленьким прудом, заполонённым утками. Александре стоило усилий, чтобы успеть за этой невысокой и проворной сотрудницей «Лихобор». Обычно тихая Лера сейчас выглядела обеспокоенной и дёрганной. Ее пальцы то и дело теребили пуговицы на светлой блузке, а маленькая сумка сползала с плеча каждые несколько секунд, отчего Лера раздражённо подтягивала ее и фыркала.