Место Силы 3. Тьма внутри (СИ)

— До сегодняшнего дня — нет, — честно сказал я. — Но теперь вот, знаешь, взяли сомнения. Наверное, смог бы написать парочку. Но для этого нужно как минимум отсюда свалить. Единственный выход был — через канализацию, но и его эта трусливая стерва законопатила.
Лин потёрла лоб рукой.
— Ребята, простите за то, как эгоистично это прозвучит, но… у меня вопрос. А как во всё это впишусь я? Я так понимаю, что всё это будет связано с энергетическими системами Места Силы, так?
— Если сумеем победить внешнюю Гниль — ты будешь жить ещё лет двадцать, — сказал я честно. — Если не сумеем —… Ну, сама понимаешь. Вряд ли ты умрёшь от истощения аккумулятора.
Гайто повернул голову и посмотрел на Лин в профиль.
— Двадцать лет, — сказал он. — Чёрт…
Гайто встал и заходил по палате. Мне почему-то казалось, что ему до смерти хочется подойти к окну, устремить взгляд вдаль… Но окна не было. И дали — тоже не было. Не было вообще ничего, кроме тонкой прослойки между тьмой внешней и тьмой внутренней. Называлась эта прослойка — Место Силы.
— Какая херня! — крикнул он вдруг и пнул по столбу, росшему в центре палаты. — Эти выродки творят из ничего всё, что угодно! Неужели они не могут создать тебе новое нормальное сердце?!
— Может, и могут, — сказала Лин. — Но нормальное сердце не запитает Место Силы. И всё тут накроется звездой в кратчайшие сроки. А если сперва одолеть Гниль, то… тогда ведь и Место Силы перестанет существовать, да? Некому будет создавать это сраное сердце, я правильно понимаю?
Она смотрела на меня, и я молча кивнул.
— Да в жопу Место Силы, — проскрежетал Гайто сквозь стиснутые зубы. — Есть же нормальная медицина. Если мы отпинаем по жопе это дерьмо, если сможем вернуться…
— Гайто, давай смотреть на вещи реально, — перебила Лин. — Во-первых, даже с пересаженным нормальным сердцем люди уже не живут до ста лет, насколько я знаю. А во-вторых… — У неё задрожал голос. — Я ведь не человек. Моё тело — это… не моё тело. Что с ним случится, когда не станет Места Силы? Может, я сразу превращусь в прах!
В палате повисла чудовищная, нечеловеческая тишина. У меня было такое чувство, как будто я пытался проглотить кирпич, а он застрял на полпути, ни туда и ни сюда. Готов был поспорить, что так же чувствовали себя остальные.
— Нет, — вдруг сказала Илайя.
Она соскочила со своей койки и вышла на середину палаты, на всеобщее обозрение. На ней не было формы, только обтяжка — местный вариант пижамы — и поэтому она казалась совершенно беззащитной, хрупкой.
В следующие пару минут я даже не дышал. Потому что Илайя разразилась целой речью.
— Место Силы — это машина, — сказала она. — Лин — генератор и аккумулятор, она порождает изначальный импульс и даёт ток. Чёрная Гниль — топливо, которое нужно жечь. Мы — поршни, которые должны постоянно двигаться, чтобы двигатель работал. А я… — Она достала из пустоты планшет. — Я — коробка передач. Вы говорите о том, что станет с машиной, когда исчезнет топливо. Но вы забыли о главном. — Илайя обвела нас взглядом своих причудливых глаз.
— О чём? — спросила Алеф.
— Куда едет машина?
Мы переглянулись.
— Возможно, мы уже приехали, — сказала Илайя. — Возможно, осталось лишь открыть дверь и выйти.
— Выйти — куда? — спросил я.
Илайя посмотрела на меня, как на дебила.
— Из машины, — сказала она.
— Из машины, — повторил Сайко.
— Что это ещё значит? — Гайто едва удерживался, чтобы не закричать.
Илайя набрала воздуху в грудь и закончила выступление:
— Нам не нужны Хранители. Всё, что нам нужно — это мы. Крейз, я смогу создать ловушку, когда придёт время. Для этого нужна лишь энергия. А её распределяю — я.
И она улыбнулась, как ребёнок, показывающий родителям только что нарисованную картинку, ждущий похвалы.
Мы все посмотрели на экран планшета, испещрённый таким количеством настроек, что в глазах рябило.
— Окей, — сказал я. — Так каков путь?
  
56. Речь
 
После той своей речи Илайя будто сдулась, вновь перешла на односложные ответы, из которых не без труда, но получилось восстановить следующий смысл.
 
Илайя подтвердила слова Хранителей: после выходки Ликрама уровни действительно оказались переполнены. А когда мы начнём «накачивать энергией» ловушку, защита лифтовой шахты однозначно ослабнет, и вся эта нечисть сможет прорваться в больничный цилиндр. Последствия прорыва будут непредсказуемы.
Туннельные твари — это овеществлённая сила Чёрной Гнили. Чем этой силы больше, тем больше у нас тут проблем, тем больше энергии тратится на сдерживание тварей.
Следовательно, стратегию мы изначально выбрали не совсем правильную. Плюсом к тому, что уже делалось, нужно было ежедневно проводить рейды по всем уровням с целью понижать концентрацию дерьма в туннелях.
Поэтому каждый последующий выход был труднее предыдущего — Гниль копила силы и модернизировала тварей.
— Они придут, — лепетала Илайя, вновь вернувшаяся в своё околоаутичное состояние. — Ворвутся. Надо убить сейчас.
Я чувствовал себя вождём, слушающим шамана. И так же, как вождю, мне нужно было перевести невнятное бормотание на язык чётких и понятных приказов.
— Сегодня нам понадобится каждый! — провозгласил я с галереи нашего яруса, когда утром все жители больничного цилиндра собрались внизу. — Идём десятками. Организуйтесь так, как посчитаете нужным, только без всякой ерунды. Не надо собираться толпами по пятнадцать, не надо героически идти впятером. Десять человек — уровень. Задача предельно проста: пройти как можно дальше, убить как можно больше тварей. И — вернуться живыми. Всем.
Внизу было тихо. Я понятия не имел, чего жду. Воинственного клича? Воздетых кулаков? Подброшенных в воздух обтяжек? Орки как-то более живо реагировали, когда Саруман толкал свою речь.
— Сегодня не было даже батончиков, — услышал я голос Ликрама. — Люди уже ослаблены. А когда они вернутся, им даже нечего будет поесть, если не считать этого жидкого супа. Что дальше?
А вот теперь толпа зазвучала. Я услышал ропот и почувствовал, как меня прошибает холодный пот.
С такой высоты нельзя было разобрать выражение лица, но мне казалось, что я вижу, как Ликрам усмехается. Кривит губы в улыбке.
Как же я проссал этот момент… Как он умудрился стать душой компании?
— Ликрам, — сказал я, выделив его взглядом. — Это тебе нужно сказать спасибо.
— О чём ты? Да, я — негодяй, я избавил нас от бесполезного балласта. Но если бы я этого не сделал — сегодня не было бы даже супа.
— Ты перекормил Гниль, Ликрам.
— Чушь. Мы ежедневно утилизировали по два десятка трупов…
— Вы — охренеть какие молодцы! Но трупы — это только плоть, а живые люди — это ещё и энергия. И теперь, вашими стараниями, Гниль набрала столько сил, что вот-вот прорвётся сюда. А если она проложит дорожку, то отвоевать прежние позиции уже не получится. У нас тут резко изменится жанр. Драться придётся двадцать четыре на семь. Придётся учиться драться во сне. А тем, кто сдохнет, надо будет вставать — и всё равно продолжать драться. Так что с вашего грёбаного позволения, сэр, я попытаюсь избавить нас от полного и окончательно падения в сраное говно.
Ликрам притух.
Его ошеломление я почувствовал так же, как перед этим чувствовал его усмешку.
Он накосячил. Он серьёзно навредил Месту Силы, и Хранители даже не пожелали ему об этом сказать. Вот о чём он думал сейчас.
— А это вообще когда-нибудь закончится?! — услышал я девчачий голос, больше напоминающий визг. В нём звенела истерика. — Почему с каждым днём становится только хуже и хуже?!
Потому что мы по определению упали на дно, когда потеряли базу. И теперь лишь закапываемся глубже, пока нас не раздавило падающим потолком, фигурально выражаясь.
— Хороший вопрос, спасибо, — кивнул я, вспомнив, что именно так полагалось начинать отвечать на вопросы из зала. — Если вам плохо, то мне — в десять раз хуже. Я, если кто не заметил, хожу в рейды каждый день, тогда как многие из вас ещё не выбрались ни разу с тех пор, как очутились здесь. Но я не распускаю сопли, а делаю всё, что от меня зависит. С какого ты уровня?!