Elden Ring: Своя концовка (СИ)

Концентрация полубога была сбита.
На миг гигант потерял равновесие. Сбился, дав волю слабине. В отличие от Погасшего, рассчитавшего каждое движение своего тела, он на протяжении всей битвы использовал свой максимум.
И Константин не мог этим не воспользоваться.
Годрик почувствовал, как кровавый клинок пронзил его. Жалкий полубог встретился взглядом со спокойным Погасшим. Взгляд серых глаз поглощал его, отправляя в самые глубины безумия.
  
Он увидел миллионы перекатов и ещё больше парирований… Слишком много перекатов, слишком много парирований, слишком много хардкора…
Невозможно.
«Это не человек», — промелькнула ужасная мысль в голове Годрика.
Кого нашла Мелина под видом Погасшего?! КОГО?!
И пусть сам Годрик не знал ответа, Константин, услышь вопрос полубога, непременно ответил бы:
Мели-Мели нашла соулслайкера и ценителя вайфу.
Того, кто объединял в себе их лучшие и худшие стороны.
Страх вернулся к Сторукому с новой силой. Его сердце забилось быстро-быстро, никчёмного полубога кинуло в озноб. Погасший вытащил из него меч, позволив полубогу отскочить.
Годрик схватился за живот. Кровь не собиралась останавливаться. Пусть такая рана всё ещё не могла убить никчёмного, но полубога, такими темпами исход битвы был очевиден.
Нет. Он был очевиден с самого начала.
Годрик, видя, что Погасший не спешит вновь на него нападать, со страхом уставился на тело мёртвого дракона.
Ему срочно нужна была помощь, даже если это стоило бы ему жизни.
— Ах, величайший из драконов. Даруй мне свою силу… Прародители, все и каждый… Великий король Годфри… Будьте свидетелями!
Полубог, терпя боль, неожиданно взмахом топора отрезал себе руку, погрузив её в тушу дракона. На месте его руки оказалась голова рептилии, буквально впившись в него.
«Что он сделал с собой, никчёмный трус…» — отвернулась Мелина в отвращении.
Он не просто предал Золотой Порядок. Он его опозорил. Это не то, что можно было смыть кровью, даже если Золотой Порядок вновь будет однажды восстановлен. Навеки Годрик Сторукий останется трусом, предателем и ничтожеством, недостойным титула полубога.
Голова дракона неожиданно ожила, открыв глаза, начав мерзко шевелиться на теле полубога, пытаясь выбраться. Годрик поднял голову, из которой начало сочиться драконье пламя. Оно сжигало и отравляло его, предзнаменуя скорую кончину, но Годрик пока не понимал этого. Не хотел понимать.
Нефели, понимая, что сейчас будет, захотела остановить благородного Погасшего, сказать ему спрятаться, пойти в укрытие, но тот, только увидев, как Годрик поднял руку, сорвался вперёд.
Пламя вырвалось из пасти, погружая всё на своём пути в огненное безумие. К несчастью для полубога, Константин, точно зная, что произойдёт, успел прорваться к нему быстрее, чем огонь достиг его, в последний момент сделав перекат.
— Ха…
Глаза Годрика начали закатываться. Погасший, решив прекратить эти безумные игры, вновь пронзил его клинком, но на этот раз ещё глубже, ещё дальше.
На этот раз он пронзил его сердце.
Голова дракона упала. Никчёмный полубог, осознавая, сколь жалко проиграл, поднял взгляд на небо.
Возможно, если бы он вновь упал на колени, то Погасший бы его пощадил? Возможно, ему вновь стоило довериться своим чувствам и забыть про гордость? Впрочем, было уже слишком поздно об этом думать.
— Я — владыка всего золотого… И однажды мы вместе вернёмся… В наш дом, омываемый золотыми лучами…
Благодать начала стремительно покидать его тело, переходя к законному победителю. Всё то, что принадлежало ему по праву крови и то, что он украл у остальных.
Вместе же с благодатью из него начала выходить руна. Великая руна, давшая ему иллюзорное чувство могущества, которое было отнято…
Было отнято полуголым Погасшим, делавшим перекаты.
Почему именно этот никому неизвестный безумец?..
«Перекаты… Настоящее искусство…»
Это была его последняя мысль прежде, чем сознание окончательно покинуло его. Пусть смерть была относительной и, вполне возможно, в каком-то виде он однажды вернётся вновь, Годрика Сторукого больше не было.
И никогда не будет.
Костя какое-то время смотрел на поверженного противника, чувствуя, как внутри него появилось нечто нематериальное, безумно могущественное, несущее в себе концепцию самого мира, после чего, убрав меч и щит, поднял руки к небу.
Воительница, покорно наблюдавшая на протяжении всего поединка за Погасшим, против воли и сама подняла руки к солнцу.
В следующий момент мужчина закричал, восславляя солнце, а за ним закричала и Нефели.
Всё это время незримо наблюдавшая за своим Погасшим Мелина и сама не заметила, как подняла руки к солнцу.
Кажется, она начинала этим проникаться.
Первый полубог, Годрик Сторукий, пал, и совсем скоро об этом узнает всё Междуземье.
  
Глава 11
 
Рожер успел трижды проклясть себя за то, что согласился на сделку с новеньким. Замок был воистину огромным, исследовать его было не так просто.
Особенно много трудностей доставили катакомбы Замка, заставившие чародея вспомнить, почему проникновение в Замок Громовой Завесы — не лучшая идея, если ты не могущественный воин или чародей, умеющий прятаться там, где спрятаться невозможно.
Либо в принципе не нуждающийся в том, чтобы где-то прятаться, как один безумец.
По счастливой случайности, Рожер, с некоторыми оговорками, вполне себе подходил на роль могущественного чародея, умеющего прятаться там, где спрятаться невозможно и, самое главное, способного найти иголку в стоге сена.
Главное, что безумец дал ему достаточно подсказок: красный платок, трупы и зов духов. Пусть изначально Рожер был довольно смелым, проникая вместе с воительницей в Замок, его смелость во многом поубавилась, когда он наткнулся на бесчисленные перекошенные тела. Мерзкие, разлагающиеся, живые вопреки.
И тем более его настроение испортилось, когда ему пришлось копошиться среди этих тел, чтобы найти одну-единственную вещь.
Безумцу повезло, что он интересовался «Смертью» и не был брезгливым, иначе его поиски затянулись бы надолго.
— «Куколки», да? — пробормотал чародей, разглядывая украшение. — Он меня обманул, вот же проклятый безумец! Какой ненормальный станет называть жертв полубога «куколками»?..
Мужчина поморщился от запаха гнили, чувствуя, как его ботинки уходят всё глубже и глубже в давно сгнившие, выкинутые на произвол судьбы тела. Смрад стоял столь отвратительный, что у него начали слезиться глаза.
Это были не куколки в прямом смысле этого слова, но замотанная в красный окровавленный платок брошь, в которой воин и по совместительству чародей (в первую очередь чародей!) услышал едва различимый зов. Зов несчастных духов, воинов, что пожертвовали собой, чтобы дать своей госпоже сбежать.
— Чудесно, — довольно кивнул мужчина.
Можно было возвращаться. Интересно только, закончил ли своё дело безумец? Почему-то Рожер не сомневался, что полуголый воин не проиграет.
Быть свидетелем хоть каких-то перемен спустя, вполне возможно, десятки, если не сотни лет томительного ожидания было очень волнительно.
  
Рожер чертыхнулся, едва не выскочив из ботинка, застрявшего в месиве из трупов.
Почему-то первым человеком, которого встретил Рожер, выбравшись на поверхность Замка (что было не так-то и просто, между прочим), был привратник Замка, смотрящий на него хмурым, злым взглядом.
Он его словно поджидал.
— От тебя несёт.
Улыбка Рожера в очередной раз за день померкла.
Кажется, все хотели испортить ему сегодня настроение.
— Иди за мной, я проведу тебя к господину Погасшему. Не бойся, никто тебя не тронет.