Созданный монстр (СИ)

У Вайона не на шутку начали подкашиваться ноги.
В голове звенела пустота. От волнения, перешедшего в неожиданный панический синдром, все лица просто проплывали мимо расплывчатыми пятнами. Голоса не воспринимались. А до койки оставалось тридцать шагов. Стало жарко и одновременно накатил озноб. Что-то прокричали взволнованные ассистентки. Руку Вайона перехватили и тут же сделали укол.
Что ему ввели? Успокоительное? Зачем… Чтобы он еще больше начал психовать от укола?! Двадцать шагов до койки. Надо пройти. Какой идеальный локон у близняшки слева, тугой золотистый, перекатывающийся по щеке. Ещё шаг. Надо пройти. Почему в груди стало так горячо и противно? Язык не слушается. Словно все разваливается на каждом шагу. Может, все-таки не надо туда? В другой раз? Репортерам передадут, что он заболел, или техника недонастроена.
А у правой близняшки, оказывается, такой же золотистый локон.
Пожалуйста, не надо сегодня…
Вайон пошатнулся, но его удержали уже мужскими руками. Сквозь звон в ушах стали доноситься голоса и обрывки фраз. А резь в груди из горячей стала ледяной.
— Готовьте инъекцию, семь кубиков ледоксила.
— Да, доктор.
— Запускайте агрегат. Пректон пусть готовит машину.
Семь кубиков… Ледоксил? Искусственная кома?
Имя Пректона ненадолго отрезвило заторможенное после инъекции сознание. Надо изолировать ИИ в системе! Запустить резервное копирование данных. Пректон, если ты слышишь?…
Колени подогнулись совсем, и Вайон почти рухнул на предоставленную койку. Ассистенты помогли ему улечься, начали ловко подключать датчики. Затылок коснулся холодной металлической пластины, условно прикрытой тонкой мягкой пенкой. В позвоночник будто залили жидкий лед. А тело окончательно онемело после успокоительного.
Нависающий над головой аппарат давил одним своим видом. Вайон судорожно метался взглядом, в попытке зацепиться хоть за что-то не столь пугающее, как вдруг на глаза попался странный человек в сером костюме. На балкончике второго этажа за стеклом. Этот мужчина казался настолько чуждым в царстве стерильной белизны, что Вайон снова пришел в себя. В памяти всплыли запоздало осознанные слова. Еще вчера Джаспер что-то говорил о неком «президенте компании» и «желает присутствовать лично». Но какое странное, неприятное и застывшее лицо и рыбьи глаза. Как у личинки.
Незнакомец поймал взгляд Вайона, и тому показалось, что он проваливается в чёрные тоннели булавочных зрачков. Страх заставил и без того скачущее сердце сжаться судорожным комком, но странный человек словно бы улыбнулся.
Короткая боль от укола в вену, мягкая тёплая ладонь Рэтхэма на мгновение сжалась на плече. Медленно поднялись боковые стенки экзотической койки, как бортики у маленькой лодки. На короткий момент пропали все звуки и запахи. А потом тело свело судорогой настоящей паники, но ни единый мускул не сумел даже вздрогнуть под действием нейропарализатора.
Высоко над головой, прямо перед глазами медленно раскрывался хищным стальным цветком чёрный зев агрегата. Увеличенный линзой в несколько десятков раз, он нависал, давил, затягивал, грозя сожрать. Вайон растерял все оставшиеся мысли, и чернота подступающей смерти уничтожили весь остальной мир.
Вот…
Всё…
Совсем…
Я не…
Черноту разорвал синий огонь. Острый сияющий конус кристалла нацеливался прямо Вайону в лицо. В его гранях переливалось и вспыхивало сотнями языков голубое пламя. Оно постепенно приближалось и росло, ширилось, звало, обещая спрятать от смерти.
Давай же. Иди. Сделай шаг.
И Вайон изо всех сил потянулся к мерцающему свету.
Выполняется стартовая проверка всех систем. Активация сенсоров внешнего восприятия. Загрузка центра управления двигательных цепей. Активация. Подключение систем навигации. Вызов рефлексов.
Активность Сердца — 82 %.
«Я — есть?»
Анализ потока входящих данных. Расшифровка значений.
Свет привычно заливает сознание, постепенно преобразовываясь в чёткую картинку. Следом приходят звуки, но они слишком громкие и мешают собраться во что-то осмысленное.
 
Снизить приоритет входящего сигнала слуховых анализаторов.
«Я ведь есть. Я — Вайон Канамари. Но кроме моего «Я» больше ничего нет».
Не было никаких ощущений. Не было прикосновения воздуха к коже. Не было запахов. Не было вкуса — осталась только память о выпитой несколько часов назад на голодный желудок чашке чая. Теперь отсутствовали и желудок, и чувство голода. Не ощущалось пока пола под ногами, хотя он знал, что ноги есть. И руки. Вернее сказать, манипуляторы, имитирующие человеческие конечности. И есть многочисленные показатели давления внешней среды на детали и броню.
«Сосредоточься, как учили, не зависай!»
Преобразование сигнала. Активность Сердца — 83 %.
Зафиксировано давление поверхности на ходовую часть под влиянием веса.
«Тьфу! Проще говоря, я на полу стою. Ногами. Двумя. Двумя ногами. И лицезреть стену ангара мне надоело».
Полиморф повернул голову вправо. И увидел застывших на верхнем ярусе людей.
Почти все сотрудники Центра собрались сейчас на широкой платформе плотной толпой. Стоявшие у перил зрители вцепились в блестящий металл до побелевших пальцев. Сзади на них напирали коллеги. У всех лица застыли напряжёнными масками, многие не верили в успех.
Полиморф повернул голову влево. Там, за прозрачной перегородкой, была видна операторская. И закаменевший у терминала Джас.
Люди о чём-то заспорили. Запрыгала, пытаясь вынырнуть из-за мужских спин Крима, как всегда собравшая волосы в пару пушистых хвостов.
Настроить благоприятный уровень слышимости.
— Команди-и-ир!
— Эй, командир!
А это её «напарничек», бортстрелок Кирен, вечный задира и ловелас. За все время работы в команде пытался обхаживать, кажется, уже всех сотрудниц Центра, но каждый раз неизменно получал за это втычку Кримы, да и от начальства. Участникам проекта даже флиртовать было запрещено — из опасений, что придётся потом разгребать любовные драмы или спешно искать замену влюблённому созданию.
«Что бы им такого ответить? Удобно, что теперь мысли текут быстрее. Есть время подумать, а они спишут это на стандартную человеческую реакцию».
Вайон переступил на месте под едва слышное жужжание сервоприводов. Мгновение спустя процессор отметил нормальную работу прописанных в прошивку рефлексов. Ощущений так и не было.
— Вовсе незачем орать, я вас прекрасно слышу, — сказал он своим собственным голосом, разве что синтезированным, а не живым.
После этого ангар взорвался аплодисментами. Теперь они поверили. Хлопали, орали, прыгали, обнимались. Кошмарная толкотня и давка. А он чувствовал себя полностью отделённым от царящей вокруг кутерьмы, зависшим в цифровой пустоте над людскими головами. Не было ничего кроме цифр, холодных и чуждых.
И никогда больше не будет.
Сколько времени он готовился к этому… Сколько месяцев и подключений, для того, чтобы выработать привычку. Но все равно реальность навалилась тяжелым грузом. Теперь так будет всегда. Цифры, значения, проценты, и почти полный сенситивный вакуум.
Радость от выживания затмило разочарование новой формой. Только сейчас, распрощавшись с жизнью, Вайон начал поистине ценить ее. Ценить ту энергию, которая бурлила в нем еще недавно, дорожить ощущениями и эмоциями, которые они в нем вызывали. Он даже стал ценить боль, которая отныне стала ему недоступна.
Остались только эмоции и имитации тактильных ощущений. Сам факт наличия запахов и голосов, к которым придется привыкнуть в новой форме. Приспособиться придется, потому как пути обратно уже нет. Да, он жив! Это победа. Гениально! Но только жив он чуточку иначе.
Процент активности Сердца мигом подскочил до девяноста. Вайон ждал провала, смерти, готовился к ней, мысленно убеждал себя, что примет любой исход. А на самом деле оказался подвешен на неопределенное время в таком ином состоянии. Которое не передают ни одни подключения.