Прорвемся, опера! Книга 3 (СИ)

— А ты что ему говорить-то будешь? — влез Турок. — Люди такому годами обучаются, чтобы не напортачить. А напортачить в этом деле…
— Гриша, он местный, я местный, ты местный, — отрезал я. — Найду, что сказать. Раньше как-то получалось.
Время шло, и десять минут, которые отмерил Кадет, заканчивались. Так уж вышло, что старшего у этой операции не было, разные структуры здесь собрались, но хотя бы не стояло ругани, кто будет главным, смогли договориться между собой отец, Сафин и Николай. А приедет тот же Федорчук — и всё, поплыли, из того и переговорщик так себе, да предпочитал он, чтобы ответственность на себя брал кто-то другой, а вот награды за верные решения давали ему самому.
  
— Оружие брать не буду, — подумав секунду, сказал я, — а то ствол срисует, запаникует, начнёт палить. Лучше выжидайте нужный момент сами. Я его на линию стрельбы постараюсь вывести.
Я снял куртку, вытащил из кармана джинс зажигалку и ключи, чтобы Кадет не нервничал, увидев, что у меня что-то есть при себе. Вспомнил, как в фильмах крепили под рубашку, прямо на спину, пистолет пластырем, чтобы в нужный момент достать, но это только в боевиках возможно, здесь выйдет вряд ли. Пока достаёшь, замочит. Да и проблема-то не в стрельбе, снайпер рано или поздно найдёт удачную точку, или Баир вернётся с винтовкой, вдвоём-то они найдут, как снять урода.
В идеале мне нужно не просто убить Кадета, нужно его захватить, чтобы он говорил и говорил. Его показания ой как нужны. Потому что поведать он может многое, а я должен узнать всё. Ведь упрямая судьба так и норовит зайти на новый круг, но и она поддаётся нажиму. А чтобы нажать в нужном месте, нужно быть на шаг впереди, владеть информацией. И этот Кадет закроет последние белые пятна в этом деле. Но как его взять живым, я пока сам не знал. Ничего, прорвёмся…
Рубашка на спине взмокла — не сильно, но под холодным ветром я сразу озяб. С поднятыми руками, размахивая белой тряпицей — куском наволочки, что висела во дворе — я вышел из-за уазика и пошёл к двери.
— Спокойно, — громко сказал я. — Будут тебе мильёны! Твой брат у нас. Давай поговорим!
— А нахера ты мне тут сдался⁈ — возмутился Кадет. — Я бабки просил и вертушку, а не мента для базаров всяких! И брата покажь!
— Ха! Вот ты дурилка, а вертолёт и бабки тебе святой дух доставит? И кто вести вертушку будет? Сам? Пилот ещё нужен, и куда лететь надо, тоже надо понять сразу, это не так-то просто, взять и полететь. Там пространство открыть надо, диспетчерские службы оповестить. Вот и иду всё обсудить. Не дури, Кадет. Я без волыны!
Учили нас никогда не обсуждать политические требования террористов, а вести диалог иначе, чтобы он постепенно отпускал заложников, в идеале — чтобы вообще сдался. Но вообще, главная цель таких переговоров — отвлекать внимание, чтобы в нужный момент начать штурм, пустить химию, или как сейчас — подвести преступника под выстрел снайпера.
— Ладно! Заходь! — крикнули из магазина.
Я увидел направленный на меня через окно ствол. Но хитрый Кадет прятал голову, не показываясь из-за укрытия.
— Но без шуток. И раздевайся! Скидай шмотье, я сказал!
— Для чего? Стриптиз тебе показывать? Нет у меня ничего. — Я повернулся вокруг своей оси, медленно и не опуская рук. — Давай обсудим детали, чего время тянуть? Надо решать всё быстрее, пока Москва не проснулась. А тем-то на нас пофиг, они сразу говорят — стреляйте. А мы мирно хотим всё решить, без жертв. Сам понимаешь, в одном городе живем, нам люди важны. Земляки…
В ответ пока тишина, но он продолжал в меня целиться. Я шагнул вперёд, потом сделал ещё шаг и наконец взялся за металлическую дверную ручку. Когда-то она была выкрашена в чёрный, но многочисленные прикосновения отполировали её в зеркало.
Дверь очень тугая, пружина при открывании натянулась и заскрипела. Ещё хлопнет, и псих сразу пальнёт. Теперь я его вижу всего — целится он уже не в меня, а в перепуганную и бледную как смерть продавщицу. Полная женщина лет пятидесяти смотрела на меня выпученными глазами. А тётя Маша с дочерью сидели вместе, у шкафа с пивом, и тётя Маша даже сейчас норовила прикрыть Лену собой. Вот же, блин, сходили за хлебом. И к этому же ничего не вело.
Но хоть крови ни на ком нет, только витрины разбиты и на полу битое стекло валяется, в крупных осколках отражается свет ртутных ламп на потолке. И… вот же зараза, ФСБшник был прав — всё помещение просто забито холодильниками и шкафами, у окон тоже, поэтому снаружи и не видно толком, что внутри, а Кадет перемещался так, чтобы его не сняли через окно. Хитрый, гад.
— Сидеть! — он показал мне на место у двери. — Дёрнешься, стрельну!
— Я понял-понял, не надо паниковать, — я уселся туда, куда он говорил, внимательно наблюдая за ним.
— А если бабок не будет, — с угрозой проговорил Кадет. — Я её грохну, на! И что с братом моим-на⁈
Продавщица вскрикнула, когда он подтянул её к себе, но не смогла бы вывернуться — бандит держал её крепко. А на бандита-то он не похож, приличного вида парень лет двадцати пяти, даже интеллигент внешне. Он хоть и младший брат, похоже, но он же и самый умный из них двоих.
— Брат твой там, — я показал наружу. — Можешь подойти и…
— За идиота меня держишь⁈ — психанул он. — Чтобы меня грохнули. Пусть он сам крикнет, позовёт меня, а ты…
Не так всё пошло — Кадет на взводе, даже вспотел, сейчас стрельнет. Что плохо — ствол у ТТ не дёргался, держит он его уверенно. И если когда-то он ушёл из банды, когда начались убийства, то сейчас от того, чтобы пустить пулю в женщину, годящуюся ему в матери, его ничего не останавливало.
Да и из-за этого ли они тогда ушли? Прохоров — тот ещё балабол.
— Он сам к тебе скоро придёт, — сказал я, не упоминая, что ушастого брательника мы ранили. — Взяли его мы у сараев, всё с ним хорошо. К тебе просится. Так что…
Хотел было предложить ему обменять брата на одну из заложниц, но не стал — он слишком быстро поймёт подвох. Оставим этот вариант на потом…
— Но вот знаешь, — вместо это я начал другую тему, — пилот выделывается, говорит, лететь некуда.
— В Чечню! — рявкнул Кадет, толкая продавщицу в сторону холодильника. Та тут же прижалась к полу, а бандит продолжал в неё целиться.
— А ты что, не слышал про захват автобуса в Дагестане? — я изобразил изумлённое лицо. — Там тоже просил вертолёт в Чечню, его туда увезли и бабки дали, а только вертушка села, этого типа боевики сразу и расстреляли, а все деньги себе забрали. Там свои законы.
— Гонишь! — у него аж слюна брызнула, но ствол ТТ чуть отклонился от цели.
Он шагнул в сторону, и всего ничего оставалось до тех самых витрин с бутылками, вот только Кадет остановился. Идти к пиву он не собирался.
— Да по телеку показывали, — начал сочинять я. — Мы у вас дома же были, у вас ящик включенный остался, вот там и показали! Да и далековато от нас до Чечни. Не сдюжит вертушка без дозаправки. Давай другой план думать.
Он поверил, видно по взгляду — не зря я упомянул про телевизор, но пока Кадет не знал, что с этим делать. Ну а я даже не собирался загонять его в ловушку. Если он только подумает, что выхода нет, тут недалеко до следующей мысли — что ему нечего терять. Это позже я его ошарашу, когда будет подходящее время.
— Так что тут надо подумать, — продолжил я заговаривать ему зубы. — Если уж с дозаправкой, то лучше Казахстан или Китай… нет, в Китае сразу расстреливают прямо в воздухе, до Казахстана неблизко, но… и деньги, говоришь, надо сразу?
— Что с деньгами⁈ — Кадет тут же напрягся и встал.
Деньги-то ему и не нужны, но их было как-то принято просить. Он, может, даже брякнул-то это на автомате, но теперь будет настаивать, раз сказано. Логика тут тоже есть — если выгорит, то и бабки получит.
Кадет сделал ещё шаг по направлению к витрине с пивом, но снова остановился.
— Будут тебе деньги, — сказал я. — Но время позднее, пока банк откроется… Сам знаешь, таких сумм в кармане ни у кого не валяется.
— Ты мне зубы не заговаривай, мент! Если не будет, прямо сейчас всех тут перемочу.