Мы — это мы (СИ)

От такого нахального заявления Натан поперхнулся слюной и закашлялся. Бен побагровел от ярости, его курчавая рыжая голова казалась объятой пламенем. Арно сжался, словно хотел казаться еще меньше и незначительнее, чем был на самом деле. Только в его глазах Хэл не увидел злости, лишь сочувствие и скрытый страх, с каким люди наблюдают за душевными порывами, которые им не дано понять.
Один лишь Майло никак не отреагрировал. Стоял себе, повиснув тощим телом на костыле, и, слегка прищурившись, переводил взгляд с Хэла на Эдварда и обратно.
Главный мотив заиграл, как всегда, Натан.
— Ах ты лживая дрянь, еще смеешь издеваться над нами после всего, что натворил?!
— А что я натворил? — искренне удивился Хэл. — Я был на карнавале, а это вот мой приятель, в городе познакомились. Звать Израэлем...
Углы губ Эдварда чуть заметно дернулись, и он слегка склонил голову в поклоне:
— Израэль Хэндс, к вашим услугам. [Израэль Хэндс — британский пират XVIII века, ставший прототипом одного из действующих лиц романа Р. Л. Стивенсона «Остров сокровищ»]
Воцарилось мертвое молчание, прерываемое лишь веселым щебетанием какой-то птахи прямо над головой Хэла. А он, воспользовавшись тем, что противники потеряли дар речи от его наглости, продолжил вдохновенно врать:
— Израэль из Тарнатаны, прослышал о замечательном плуге, который я изобрел, вот, пошел со мной, чтобы на него взглянуть.
При словах «который я изобрел» лицо Эдварда вновь дрогнуло, однако он не моргнув глазом подтвердил:
— Мы слыхали, в том году в Калье неслыханный урожай собрали благодаря этому плугу, как же мне повезло встретить на карнавале его создателя собственной персоной!
Хэл не ждал, конечно, что ему поверят, и городил чушь просто от отчаяния, чтобы хоть как-то оттянуть неизбежный и пугающий момент конфронтации. Каково же было его удивление, когда на лицах Натана, Бена и Арно начало все отчетливее проступать неуверенное выражение.
И тут он сообразил — они попросту не узнали Эдварда! В детстве, встретив его в лесу, гнали, точно дичь, и видели, естественно, только спину. Волосы у Эдварда с тех пор сильно отросли и были заплетены в косу, прежде он никогда не носил их так.
И главное, на нем не было куртки и плаща Свершителя, черного с желтой каймой и вышивкой в виде перекрещенных меча и плети. Он надевал их только в городе, как свою рабочую одежду.
— Э-э-э... правда, что ль? — выдавил Бен, недоверчиво осматривая Эдварда с ног до головы.
Натан и Арно молча переглядывались, словно спрашивая друг у друга совета.
— К Темному, ну конечно правда! — возмутился таким недоверием Хэл. — Парни, за кого вы меня принимаете? Я ж поклялся! Да мы с Изрой полночи просидели в «Чертополохе», не верите мне — спросите тамошнего хозяина иль патруль. Мы слегка заплутали, патрульные нам дорогу к «Чертополоху» указали.
Лучшая ложь — слегка измененная правда, в чем Хэл уже не раз убеждался.
И сейчас готов был поклясться, что они с Эдвардом вот-вот выскочат из ловушки. Так оно, скорее всего, и случилось бы.
Если бы не Майло.
— Ну Хэлли, — со зловещим спокойствием, чуть ли не ласково произнес он, — тебе бы не плуги изобретать, а писать книжки. И, пожалуй, ты бы скоро этим и занялся. Вместо работы, верно?
Тут он задрал рубашку, вытащил из-за пояса «Остров сокровищ» и смятые листы бумаги, на которых Хэл тренировался в письме, и швырнул их под ноги Эдварду.
Поразительно, но тот даже не пошевелился. Хэл метнулся вперед и успел схватить книгу, прежде чем она пострадала от соприкосновения с влажным мхом.
— Ты что творишь?! — рявкнул он, вытирая ветхую обложку подолом рубахи и бережно засовывая книгу в котомку. — Совсем рехнулся?
— Да нет, я-то как раз в здравом уме, — все так же не повышая голоса, процедил Майло. Они с Эдвардом все мерялись взглядами, точно два драчуна, пытающихся определить, кто возьмет верх в схватке. — Чего нельзя сказать о тебе, как я вижу.
— Так это... — начал было Натан, но Майло, не глядя на него, бросил:
— Заткнись! Конечно, это он, три придурка, не знают даже, как выглядит Свершитель!
 
Натан побледнел.
— Эй, придержи язык, обмылок! Только благодаря нам ты вообще дотащился сюда!
Майло ощерился на него, точно собака, но лишь на миг — он не отрываясь смотрел на Эдварда.
— Можно подумать, ты знаешь, как выглядит Свершитель! — пошел в атаку Хэл. Сердце тяжелыми, упругими толчками билось где-то между ключиц. — Ты в жизни дальше околицы не был! Чем докажешь, что это он?
— Да я тебя как облупленного знаю! — заорал, надсаживаясь, Майло. — Ты спутался со Свершителем, и сейчас он стоит рядом с тобой, так что попробуй сам докажи, что это не так!
Хэл фыркнул, изображая пренебрежение, хотя губы онемели и плохо слушались.
И тут неожиданно заговорил Эдвард, причем обратился не только к Майло, но и ко всем присутствующим:
— Вы, вероятно, не знаете, но ни один человек не обязан доказывать свою невиновность. Наоборот, обвинители должны предъявить доказательства его вины. До Исхода это называлось презумпцией невиновности, и сия концепция нисколько не утратила актуальности оттого, что цивилизация, практиковавшая ее, исчезла.
Хэл с трудом поборол желание зажмуриться покрепче, хотя на враз поглупевшие лица Натана и Бена стоило посмотреть.
Майло зловеще усмехнулся, обнажив гнилые зубы.
— Думаю, никаких других доказательств не требуется, верно? Или жители Тарнатаны — жутко образованные ребята, или перед нами человек, большую часть времени проводящий, зарывшись в Темным проклятые книжки, как клоп в ковре!
Эдвард неловко переступил с ноги на ногу, осознав свой промах. И тут Хэл, собравшись с духом, шагнул вперед:
— Ну хватит уже. Пропустите нас и больше не преследуйте, — и, глядя прямо в пылающие глаза Натана добавил: — Да, я поклялся, но и вы клялись, что не будете больше меня выслеживать. Выходит, мы все солгали. Я буду жить так, как хочу, понятно? Ваша жизнь мне не нравится!
Натан с воплем ярости бросился к нему и словно с размаху налетел на стену. Потому что Эдвард неуловимым движением оказался у него на пути, и Нату, чтобы не коснуться Свершителя, пришлось буквально упасть навзничь.
Бен и Арно бросились к нему и помогли подняться.
— Прячешься за спину дружка, Хэл? — От злости у Натана даже пена выступила в углах рта, как у бешеной собаки. — Но в деревню он с тобой не пойдет, там другие порядки и тебе придется жить так, как мы велим! Так, как живут все, тебе ясно?!
Хэл молча вскинул голову. Мысли смешались, лицо пульсировало от прилива крови, но сдаваться он не собирался. Он уже предал Эдварда один раз и дал себе клятву, что это не повторится. Ни за что.
Майло, не обращая внимания на Натана, все еще выкрикивавшего оскорбления и угрозы, двинулся прямо к Хэлу. Эдвард покосился на него, но не стал препятствовать — может, из-за его родства с Хэлом, а может, из-за увечья. Майло и впрямь представлял собой жалкое зрелище.
Но Хэл-то знал, насколько обманчива эта внешняя немощь.
Опираясь на костыль, Майло подковылял к брату и произнес железным тоном:
— Идем, Хэл. Повалял дурака, и хватит. Даже идиот сообразит, что якшаться со Свершителем — полное безумие. Такую тайну не сохранить, тебя изгонят.
— Я хранил ее больше двух лет, — возразил Хэл, и по худому лицу Майло скользнула мгновенная гримаса ярости. Прежде младший не смел его перебивать, — и буду хранить дальше. И ты тоже ничего не скажешь и велишь этим, — он махнул рукой в сторону парней, — держать язык за зубами.
— Это почему же? — спокойно осведомился Майло, хотя было видно, что он сдерживается из последних сил. Под сморщенной желтой кожей на шее конвульсивно подергивалась мышца.
Хэл приблизился к нему почти вплотную, стараясь дышать ртом — воняло от старшего невыносимо. И все же он не хотел, чтобы сказанное долетело до чьих-либо ушей, даже Эдварда. Это касалось только их семьи.
— Потому что иначе я расскажу всем, к чему ты принуждал мать... все эти годы. Когда вы оставались с ней дома только вдвоем.