Мы — это мы (СИ)

Несмотря на ранний час, в лесу было невыносимо душно. Нескончаемое стрекотание цикад, заслонявшее все звуки на поле, осталось позади, когда Хэл ступил под тень густо растущих деревьев. Он шел, не слишком задумываясь о цели путешествия, словно его успешность зависела от того, насколько хорошо получится спрятать собственные мысли. Слушал, как ветер цепляет деревья, смотрел на полосы облаков, скользивших по небу в просветах между кронами.
Он без помех добрался почти до самого дома Райни, с минуты на минуту впереди покажется знакомый забор. За год лес немного изменился, но все же не настолько, чтобы Хэл совсем потерял дорогу.
Внезапно он словно очнулся от грезы и в мгновенной вспышке озарения понял, что сейчас наконец увидит Эдварда. Откуда взялась эта уверенность, не знал, но сердце вспыхнуло от радости, словно друг уже стоял перед ним.
А вдруг Эдвард не захочет его видеть?
Но Хэл, невольно ускоряя шаги, с ходу отмел неприятную мысль. Прошел целый год, никто не может злиться так долго. К тому же он пришел, чтобы принести извинения, и начнет с них, чтобы сразу все расставить по местам. Эдвард суров, но все же не настолько, чтобы отказать в прощении человеку, к которому он всегда относился как к брату.
О флейте, упомянутой Натаном в их последнюю встречу, Хэл и правда давным-давно забыл — как и о настроении, в котором обычно играл на ней. Поэтому когда навстречу из кустов шагнули знакомые фигуры, слегка удивился. Как они нашли его без флейты?
Разве я играл? Разве я звал вас?
На этот раз путь ему преградили все трое — Натан, Бен и Арно. Последний смущенно прятал глаза, в то время как Натан и Бен сверлили Хэла колючими, далекими от дружелюбия взглядами.
— Опять прогуливаешься, братишка? — поинтересовался Натан. Его гладко зачесанные черные волосы взмокли на висках, в подмышках рубахи проступили темные полукружья. — Далеко забрался на этот раз.
Хэл остановился, остро чувствуя нереальность происходящего. В просвете между плечами Бена и Натана время от времени мелькало что-то светлое — до забора усадьбы Райни оставалось идти каких-то пару десятков метров. Лес шумел и волновался, горячий ветер не приносил облегчения, а лишь высушивал рот и губы.
Хэл молча, исподлобья глядел на мальчишек — а точнее, уже парней, — заступивших ему дорогу.
Бен, питавший слабость к пирогам своей матери, вырос очень крупным и массивным. Курчавая рыжая шевелюра напоминала вершину колонны какого-то храма, Хэл видел такие в одной книге. Мимо него не проскочишь, все равно что пытаться пройти сквозь стену.
Натана Хэл, пожалуй, легко уложил бы, будь они вдвоем, ну а об Арно и речи нет, как был замухрышкой, так и остался. Да еще и трус — переминается, будто хочет по малой нужде, да стреляет взглядом в кусты.
Поймав себя на этих мыслях, Хэл вздрогнул. Он что, и правда собирается пробиваться с боем к дому Эдварда? Конечно, усталость, жара, мошка и слепни донимают, и эти трое — досадное препятствие, но и только. Одолеть его силой не получится, слишком уж неравный расклад. Придется пошевелить мозгами; ну же, Хэл, раньше у тебя это прекрасно получалось!
Все так, да вот только он и правда устал. Не от жары, насекомых и других неудобств — устал все время притворяться, прятаться, скрывать свои чувства. Улыбаться, когда хочется выть, делать вид, что все в порядке, в то время как сердце умирает в груди.
Хэл хотел снова жить свободно, бездумно и радостно, как прежде, и злился, потому что ничего не выходило. Невозможно жить свободно, потому что свободы нет.
Во всяком случае в Калье.
Эй, хотелось сказать ему, я просто иду в гости к другу, вы не имеете права меня удерживать, это мой друг, а не ваш. Никакой вины он за собой не чувствовал. Какая уж тут вина, когда вот-вот умом тронешься от тоски.
— Вы что, ребята, следили за мной? — этот прямой вопрос попал точно в цель, как арбалетная стрела.
Бен слегка поморщился, Арно, раз за разом облизывая губы, снова отвел взгляд. Лишь Натан остался невозмутим.
— Помнится, в прошлый раз я тебя спрашивал, — голос его мог побить морозом траву прямо сейчас, в разгар лета, — если видишь, что друг ошибается, должен ли ты его остановить и предостеречь?
 
— Друзья не выслеживают друг друга в лесу, точно дичь.
Темные брови Натана сошлись на переносице.
— Мы были вынуждены, потому что ты, похоже, забыл, где проходит грань.
— Какая еще грань? — удивился Хэл. Пот струился по спине, да и его оппоненты потели, точно лошади под плугом.
— Черта, которая отделяет то, что можно, от того, что нельзя. — Внезапно терпение покинуло Натана, и он резко добавил: — Не прикидывайся дураком, Хэл! Зачем ты пришел сюда?
— Сюда? — Хэл продолжал изображать удивление, потому что внезапно сообразил, как себя вести. Ему хотелось расхохотаться от этой догадки, она была проста, как трель флейты, и должна была сразить противников наповал.
Потому что перед ним стояли уже не бывшие друзья, а враги, Хэл чувствовал это совершенно отчетливо.
Ну а с врагами все средства хороши.
— Это дом Свершителя, чего ты тут забыл?! — вдруг рявкнул Бен, разозленный столь долгим и явно бессмысленным разговором.
Хэл протяжно свистнул и крутанулся на пятках — в точности, как в детстве.
— Чего я тут забыл? Ну ребята, я думал, вы поумнее.
От такого нахальства холодное лицо Натана впервые исказилось злостью, а Бен сжал кулачищи. Хэл как ни в чем не бывало прихлопнул на шее особо надоедливого слепня и врастяжку произнес:
— Я здесь, потому что оказался круче вас всех, вместе взятых. Я встретил этого мальчишку, сына Свершителя, пару лет назад и втерся к нему в доверие. Стал буквально его лучшим другом, видел, как они живут, как становятся Свершителями, он мне все рассказал! А я теперь могу поделиться с вами. А? Как оно вам?
Он с насмешливой улыбкой скрестил руки на груди, восхищенный своим самообладанием и выдумкой. На несколько быстротечных мгновений ощутил себя прежним Хэлом, который мог вертеть недалекими приятелями, как считал нужным...
И вдруг увидел, что не сработало.
Мальчишки, жаждавшие вырваться из-под власти взрослых, пришли бы в восторг от подобного вопиющего нарушения правил. Хэл в очередной раз стал бы для них героем, который не боится ни Всемогущего, ни его Темного Лика, ни Белой Лихорадки, ни ужасного, отрубающего головы Свершителя.
Но стоявшие перед ним люди уже вступили во взрослую жизнь со всеми ее привилегиями и законами, и, чтобы гарантированно получить первое, надо было соблюдать второе. Они приняли правила игры, а одно из них гласило: «Тот, кто коснулся Свершителя или заговорил с ним, будет навеки проклят».
Бен и Арно подались назад, причем простецкую физиономию последнего исказила гримаса отвращения и ужаса. Натан остался на месте просто потому, тут же понял Хэл, что сказанное не стало для него новостью. Он лишь усмехнулся краем губ, демонстрируя презрение к столь жалкому маневру.
А Хэлу ничего не оставалось, кроме как отыграть роль до конца.
— Тю-ю, какие вы скучные! — протянул он. — Зря только старался... этот болван Свершитель мне столько интересного рассказал, я мог бы с вами поделиться, но раз вы такие дураки, оставайтесь в серости да в невинности...
И он решительно развернулся на носках, намереваясь уйти.
— Погоди-ка! — окликнул Натан. Он явно колебался, и Хэл внутренне возликовал. Обернулся с видом скучающего безразличия.
— Ну чего еще?
Натан переступил с ноги на ногу и, переглянувшись с Беном, произнес:
— Поклянись, что все это было лишь для смеха. Что ты не сдружился со Свершителем... по-настоящему, — последнее слово он буквально выдавил из себя, словно оно обжигало язык. Бен и Арно дружно сложили пальцы в знак защиты против Темного Лика. Хэл чуть не расхохотался, такой у них был нелепый вид.
— Ну конечно, какая может быть дружба со Свершителем? — легко произнес он. — Они ж нелюди, это всем известно. Я бы никогда...
— Поклянись! — с неожиданной настойчивостью повторил Натан, вновь сдвигая брови. — И мы забудем, что видели тебя здесь.