Лед Апокалипсиса 3 (СИ)

— Да, вулканический пепел остался только в тропосфере, этого достаточно, чтобы затруднять солнце, но цвет неба…
— Знаешь, Странник, я впервые слышу эти все теоретические выкладки, — перебил меня Проводник. — Но в те дни солнце светило и иногда плавило снег.
— Таяло и обратно замерзало, — упрямился я. — Эффект только на поверхности, незначительное подтаивание.
— Ты мне будешь рассказывать? — усмехнулся он. — Конечно, на весеннюю капель это не тянет, но таяние было не такое уж «незначительное». Из ледников текли ручейки, зачастую грязные, в том числе с той же горечью, они собрались в реку и текли на юг. Ты видел реку? Ну вот, к чему спорить? Не хочешь, не верь.
  
Проводник не был похож на горячего спорщика. Наоборот, он выглядел как человек, который уже все всё, что нужно, доказал и мало зависит от чужого мнения.
— Она такая и была, шириной в полторы сотни метров?
— Это в разливах, причём берега постоянно подмерзали. На узких участках не больше двадцати. Пока солнце светило жарче, условным летом, река текла куда-то в южном направлении.
— А ты местный? Была тут река до Катаклизма?
— Не местный, но её не было. Ты сейчас о том, что реки не появляются сами собой, а соответствуют рельефу, текут по низинам? Ты прав, однако рельеф тоже изменился.
— По идее рельеф остался прежним, просто повысился на несколько метров снега после начала Катаклизма.
— По идее? Странник, а ты разве делал карту глубин снежного покрова?
— Никто не делал, Проводник, ни у кого нет столько сил и лишнего времени, чтобы ходить и бурить снег до мёрзлого грунта.
— Но ты копаешь иногда? Судя по тому, как вы шустро пробрались в тот цех?
— Копаю. С тех пор, как снега было сантиметров пять и его можно было сдвинуть ботинком.
— Ну и как твои наблюдения? Слой снега одинаковый везде?
— Ну, я думал, это объясняется опять-таки рельефом. Нет, конечно, не одинаков, где-то и двадцать метров, и больше. Есть места, где хрущёвки занесло по маковку. Прошло меньше полутора лет, думаю, ещё за год их будет не видно. Кроме того, в некоторых местах снег лежит себе и лежит. Статично. А где-то ледниковый панцирь двигается.
— Уровень снега и льда разный, так? — засопел Проводник.
— Да.
— Но ведь снег падает примерно одинаково везде?
— Может в какие-то места его уносит, наносит.
— То есть слой снега в итоге неравномерный и рельеф поменялся? — упрямо вёл мысль в нужном ему направлении Проводник.
— Ну блин, получается, что поменялся, — согласился я.
— В общем, это всё рассуждения о прекрасном. Летом река была. Всё, это законченная мысль. Ко второй половине августа солнце стало светить менее ярко, река замёрзла буквально за пару дней. И всё. Сейчас у нас декабрь, она всё ещё тут.
— Думаешь, следующим условным летом снова будет течь? — недоверчиво спросил я.
— Хочешь приехать, рыбку половить? А если серьёзно, то не знаю. Тут нет уверенности не то, что в завтрашнем дне, но даже и сегодняшнем, — в качестве иллюстрации своих слов он показал пальцем вперёд.
Там, в полукилометре была словно бы стена, какое-то нагромождение.
Кипп сбросил скорость, и мы докатились до тороса. Довольно странного нагромождения льда, переломанного, наваленного друг на друга словно два поля из льда пошли друг на друга войной.
Мы вышли из машины. Снег не валил, зато дул отвратительный боковой ветер.
— Странная херня. Ты видел такое, Проводник?
— Видел, но не настолько большое. В одной из общин мужик есть такой, Мичман, он много книг странных читал. Так вот он утверждал, что вулканический пепел, который падал с неба, насыщен магнитными железными частицами и его двигает магнитное поле. Но вы должны понимать, что тот же Мичман рассказывает, что под слоем снега и земли есть система туннелей великой Тартарии и их жители иногда выходят на поверхность в виде голограмм и мешают ему спать.
— Чудной мужик. Ладно, давайте объезжать этот торос.
Торос был длиной в три сотни метров. Тем не менее мы нашли проезд ближе к краю поля и двинулись дальше. Ветер усилился, и я взял в руки планшет с Климентием. Запустил программу внутреннего чата колонии, который был офлайн и не мог бы ответить и написал: «Что-то с погодой?».
Само собой, Климентий был уже в планшете и мог ответить: «У меня нет данных. Датчики ветра остались на грейдере, они показывают прежний западный ветер, давление без изменений».
«Понял».
Через полтора километра снова попался торос. А после него ещё один в километре. Мне такая динамика не нравилась, но я помалкивал, сталкеры волей-неволей становятся суеверными и некоторые вещи вслух не произносят.
А ещё через три часа нам попался не торос, а скопление снега, льда и изломанных деревьев.
— Тут был лес? — спросил я скорее самого себя, чем спутников.
— Это за пределами моих обычных путей, Странник, — Проводник воспринял вопрос на свой счёт.
Мы вышли и осмотрелись. Воплощённый хаос — снег, лёд, деревья, которые смешало и перекрутило. Это место уже не представляло собой не то, чтобы ровную плоскость, это была каша крупными кусками, разбросанная по тарелке площадью квадратный километр.
— Сколько нам до точки? — буднично спросил Проводник, который не спрашивал нас про то, как мы тут ориентируемся, но видел планшет с интерактивной картой.
— Четыре километра и что самое паскудное, это прямо за этим чудесным лесом.
— Классный у тебя навигатор. А все те, что я видел, перестали работать.
— Ага, этот всё ещё пашет.
— Ну что, — Проводник оставил свой снегоход в том цеху, где мы встретились, а сейчас достал из салона рюкзак, — прогуляемся, Странник? Четыре километра — это пара часов пути.
— Я предлагаю Киппа оставить тут.
— Что? — возмутился штрафник. — Да я сильнее вас, любого из вас. Можем прямо сейчас проверить. Ты, Странник, пару дней назад вообще помирал от острой фазы вируса, ты даже не восстановился.
— У меня есть практическая причина предлагать тебе остаться. Чтобы ты развернул Паджеро на выезд, обложил крупными кусками снега, рядышком развёл костёр и ждал нас, охраняя технику.
— От кого, от вымерших диких зверей?
— На случай если Кли… навигатор заглючит, и он не покажет вот эту точку, то как мы найдём Паджеро? Будем ходить по парковке и пикать сигнализацией? А так мы созвонимся с тобой, по огню и дыму найдём. Ну и да, если на то пошло, то твой навык хождения по поверхности минимален, а мы с Проводником опытные сталкеры.
Мы с Проводником принялись надевать на себя рюкзаки и брать снаряжение.
— Ладно, подожду вас. Только пока вы будете топать, начнётся ночь, так? Вас ждать утром или прямо в ночи?
— Ну, вероятнее, что уже утром, — ответил я. — Давай так, мы доберёмся до нашего радиста, свяжемся. Ты ответишь, что жив-здоров. И мы тогда решим, что пошли к тебе, несмотря на ночь или ждём утра. Может, там заночуем.
— В общем, держи хвост пистолетом, — похлопал его по плечу Проводник.
— Я не собака, — насупился Кипп.
…
Хождение по таким навалам — очень специфическое занятие. Мы молча шагали первые пять минут, потом оба остановились, синхронно нацепили снегоступы.
Снегоступ штука простая, куда проще лыж. Просто сетки, которые вешаются на обувь, чтобы увеличить площадь опоры. Опорная середина, куда ставится ботинок, фиксирующие ремни. Чем проще, тем реже ломается. А сломается, ну что же, новые делаются из подручных материалов.
Беда была в том, что в этом буреломе снег был всех видов. И окаменелый в лёд, перепутанные слои наста, мягкий сыпучий «песочек», в который легко провалиться и даже свежий, пушистый снежок. Снегоступ позволял не проваливаться во все виды снега, хотя панацеей, безусловно, не был.
  
Снегоступ Проводника был сложнее, это была целая пластиковая пластина, ровная, с кустарными, но очень качественными фиксаторами.
— Я смотрю в тех местах, где ты живешь, есть производство?
— Не обижайся, Странник, но я не особо люблю рассуждать про общины, которым помогаю. Некоторая секретность. В качестве баланса, не спрашиваю у тебя про твоих. Хотя если ты что расскажешь, послушаю.