Королевство грешников (ЛП)

— Каждый раз, когда я смотрю на тебя, в глубине души я вижу, что внутри тебя прячется кто-то другой. Кто-то, кто был потерян давным-давно, и все же все еще здесь, — шепчет она. От ее слов мое сердце начинает биться все быстрее и быстрее. Воздух вокруг меня сжимает горло от неприятных эмоций. — Никто из моих похитителей никогда не обращался со мной как с человеком. И вот ты здесь… еще один похититель, но такой непохожий на монстров, которых я встречала. Ты не только жестоко обращался со мной как с человеком, но и заставил меня почувствовать себя королевой. Прошлой ночью я отдала тебе частичку себя, которая принадлежала только мне. Сегодня вечером я хочу того же от тебя, Максвелл.
Тревога. Беспокойство. Возбуждение.
Потрясенный волнами эмоций, я проглатываю комок в горле. После того, через что я прошел, я никогда не позволяю себе открыться кому-либо. И все же она хочет узнать ангела, скрывающегося за тенью сатаны.
Мои губы внезапно становятся сухими, когда слова исчезают из моей головы. Все, что может отразиться в моей голове, — это кошмары, которые преследуют меня. Монстр внутри меня качает головой, не позволяя мне рассказать ей свои самые темные и сокровенные секреты. В этот момент музыка заканчивается, возвращая мое сознание к реальности. Я мгновенно отстраняюсь от нее, собираясь с духом.
Мои глаза встречаются с глазами Николая, который кивает, показывая, что пришло время заняться делом.
Я оглядываюсь на Элишу, не в силах встретиться взглядом с ее невинным и смущенным лицом.
— Оставайся здесь и не уходи. Мне нужно уладить кое-какие дела, а потом мы уедем.
Когда я собираюсь уходить, она хватает меня за руку.
— Я пойду с тобой.
Я качаю головой.
— Ты не можешь. Оставайся здесь. Охрана защитит тебя. Тебе не о чем беспокоиться.
— Они — это не ты. Никто не сможет защитить меня так, как это делаешь ты.
Ее слова снова застают меня врасплох, но, собрав все свое мужество и гордость, я высвобождаюсь из ее объятий и шагаю к Николаю.
— Давай обсудим это в моем кабинете, — бормочет он.
— Конечно. Показывай дорогу.
Я следую за ним в кабинет, где его сын уже ждет, сидя в кресле своего отца. Он встает и направляется ко мне, протягивая руку.
— Для меня большая честь познакомиться с вами, мистер Резников, — говорит он. Такая внезапная перемена в гостеприимстве. Думаю, у него был серьезный разговор с отцом после его грубого отношения.
Я засовываю руки в карманы, не потрудившись тратить на него время.
— Давайте перейдем к делу.
— Конечно. Не хотите сигару? — спрашивает он.
— Нет, спасибо. — Я подхожу к столу и сажусь. Николай подходит к полке и берет металлическую коробку. Достав дорогую кубинскую сигару, он прикуривает кончик, прежде чем глубоко затянуться.
— Ты уверен, что не хочешь такую же? Энрико получил его во время своей последней миссии на Кубе.
Его сын гордо улыбается, выпячивая грудь, как будто он выиграл Олимпийские игры. Я подавляю желание закатить глаза.
Я откидываюсь назад, кладу ноги на противоположное колено и снимаю маску.
— Выполнение второстепенных задач в составе Shestyorka не относится к бригаде территории Уфы.
Внезапный огонь гнева в глазах Энрико очевиден. Если бы я не был паханом, он бы уже точно достал свой пистолет и застрелил меня.
Жаль, что теперь его задница принадлежит мне.
Выпуская дым через губы и нос, Николай садится на свое место, стряхивает сгоревший табак в пепельницу и кладет металлический портсигар на стол.
— Ты сказал, что сделаешь моего сына бригадиром по производству кокаина в Уфе. Каждый член Братвы знает, что у тебя всегда есть мотив за каждым действием. Я тоже хочу знать о том, что стоит за твоим решением. В конце концов, ты занял трон, который по праву принадлежал ему.
Я цокаю, качая головой с ухмылкой.
— Не лги себе, Николай. После маленького секрета, о котором ты уже знаешь, ты захотел сделать своего сына Паханом, просто чтобы скрыть это.
Он молчит и делает еще несколько затяжек дрожащей рукой. Энрико подходит ко мне, тоже снимает маску и встает прямо передо мной.
— Мистер Резников, я теперь другой человек. И я могу вас абсолютно заверить…
Его слова застревают у него на языке, когда я поднимаю руку.
— Мужская натура иногда подобна собачьему хвосту. Что бы ты ни делал, это всегда остается искривленным, никогда не исправится. — Я поворачиваюсь к Николаю с холодным взглядом. — Если ты хочешь, чтобы твой сын стал Бригадиром, тогда ты должен рассказать мне все, что знаешь о Франциско и его лидере.
Глаза Николая расширяются от шока, когда он переводит взгляд с меня на своего сына.
— Я… я не знаю, что…
— Даже не смей лгать. Ты всегда был уважаемым членом Братвы. Твое предательство и ложь — не что иное, как оскорбление многолетнего уважения, которое ты заслужил у своего народа.
Его руки начинают дрожать сильнее, когда он перебирает в уме все возможные оправдания, чтобы скормить мне всю эту чушь.
— Расскажи мне о нем, и я не только оставлю это без внимания, но и твой сын станет Бригадиром. Итак, говори, — приказываю я.
Он сглатывает, оставляя сигару лежать в пепельнице. Пот стекает с его лба на бакенбарды, подтверждая мои подозрения о его связи с Франциско. Я хлопаю рукой по столу, заставляя их обоих подпрыгнуть от страха.
— Говори, блядь! — рычу я.
— Дело не только во мне…
— Я прекрасно понимаю, что в этом замешаны и другие участники, и мотив абсолютно очевиден. Месть. Но это твой единственный шанс все исправить, прежде чем Братва прикончит тебя раньше, чем это сделаю я.
Я чувствую холодное металлическое дуло пистолета у своего виска. Я раздраженно закатываю глаза.
— Больше ни слова о моем отце, Максвелл. Как ты посмел войти в наш дом и обесчестить моего отца?
Его отец бросает на меня нервный взгляд, когда видит, что я все еще переживаю внезапную атаку Энрико.
— С меня хватит твоего дерьма. — я слышу, как щелкает предохранитель. — Если мне придется убить тебя, чтобы стать Паханом, значит, так тому и быть. Ты никогда этого не заслуживал.
Я смотрю, как Николай расслабляется в своем кресле, словно купившись на мой поступок, что я действительно чувствую себя бессильным и беззащитным. Он глубоко затягивается, прежде чем встать с улыбкой и подойти ко мне. Отец и сын стоят бок о бок, глядя на меня сверху вниз, как на муравья, которого вот-вот раздавят.
— В тот день у меня не было другого выбора. Но сегодня роли поменялись, Максвелл, — усмехается он, наклоняясь и приближаясь к моему лицу. — Ты думаешь, что ты король России, когда на самом деле все видят в тебе всего лишь маленького, раненого и испорченного мальчика, которого похитил его дядя. Ты был слаб тогда и остаешься слабым сейчас, Максвелл. — На моем лице нет никаких эмоций, но глубоко внутри лава ярости кипит в моей крови. — Я предупреждал тебя, что скоро придет твое падение, но ты был слишком ослеплен своей гордыней. Франциско и его новый лидер — твоя погибель. Мы согласились с ним только для того, чтобы лишить тебя титула. В ту минуту, когда ты умрешь, — Он похлопывает сына по спине, — мой сын станет настоящим королем, и мы позаботились о том, чтобы это произошло благодаря Франциско. Но со временем мы уничтожим и его лидера. — Николай с усмешкой отступает назад. — В конце концов, Братвой должны править мужчины, а не женщины. Она всего лишь пешка, притворяющаяся королевой. Но должен сказать, что она умница, и это единственная причина, по которой она все еще жива. И позволь мне ответить на твои вопросы о Франциско. — Он кашляет, прежде чем сделать последнюю затяжку сигарой. — У нас действительно была с ним встреча. Его лидер, Эрида, уже привлекла внимание половины опытных членов Братвы. Некоторые даже присутствуют на вечеринке, смеясь у тебя за спиной. На следующей неделе они украдут еще одну партию наркотика, которая прибудет в город твоего кузена, — бормочет он с хитрой усмешкой.