Королевство грешников (ЛП)

Страх светится в ее глазах, когда она смотрит на меня. Ее кожа пепельного цвета, ноги дрожат. Мне все равно, чувствую ли я, как кровь сочится из моей раны. Мне похуй, что моя рубашка и пол уже испачканы.
— С этого момента я буду общаться с тобой именно так, поскольку ты не умеешь правильно разговаривать. Поняла?
Она продолжает молчать.
Я слегка прижимаю кончик к ее нервному окончанию, заставляя ее ахнуть.
— Я задал вопрос, рабыня. Отвечай мне, — угрожаю я.
Она кивает, стиснув зубы и раздув ноздри. Смесь ярости и страха сочится из ее тела.
— Понятно.
— Хорошо. Теперь, когда ты сотрудничаешь, мы можем двигаться вперед. — Я провожу лезвием по ее шее до ключицы. По ее оливковой коже начинают бегать мурашки, когда ее дыхание учащается, задевая мою щетину. — Ты останешься здесь на некоторое время, пока все не прояснится. Ты под моей крышей, ты следуешь моим правилам. Поняла, рабыня?
— Да, — едва слышно шепчет она.
— Следуй правилам и не пытайся сбежать. Это бесполезно. Поняла?
— Да.
Я киваю в знак признательности.
— Хорошо.
Я отпускаю ее, когда она спотыкается о кровать и отвечает мне свирепым взглядом. Вид этой маленькой бунтарки напоминает мне о Рее. Но я тут же отбрасываю эту мысль и направляюсь к двери.
— Горничная принесет тебе свежий поднос. Ешь и не выбрасывай. Ненавижу тратить еду впустую, — приказываю я.
— Я думала, что я твоя гостья, — отвечает она.
— Титул был снят, когда ты выступила против меня. Теперь у тебя новый титул. Рабыня, — говорю я через плечо и выхожу из ее комнаты.
Подчинение.
Я направляюсь в свой офис, когда начинает звонить мой телефон.
Я отвечаю, не видя имени, раздраженным тоном.
— Что?
— Это неподобающий способ приветствовать твою мать, Максвелл, — ругает меня моя мать Кэтрин на другом конце провода.
Я закрываю глаза, проводя рукой по волосам. Расстегивая рубашку, я опускаю ее вниз, чтобы увидеть рану. Она не такая глубокая, но порез требует зашивания. Я включаю громкую связь и достаю инструменты, чтобы обработать свою рану.
— Прости, мама. Просто был занят и перенапрягся.
Прислонившись к столу, я начинаю зашивать рану и поливаю ее небольшим количеством водки, чтобы простерилизовать порез, прежде чем беру телефон и сажусь.
— Все в порядке, дорогой? — спрашивает она, уже взволнованно и напряженно. Моя мама всегда была рядом со мной, несмотря на ад, через который заставил ее пройти мой отец. Она вышла за него замуж из чувства долга, но все равно любила его. Вот почему я не сказал ей, что именно я убил ее мужа. Я прекрасно понимаю, что она не будет смотреть на меня как на своего сына, если узнает правду, и я не хочу этим рисковать. Моя мать значит для меня весь мир.
— Когда это жизнь братвы была в порядке, мама? — Говорю я, открывая свой ноутбук и получая доступ к камерам видеонаблюдения в моем подземелье.
Я слышу, как она вздыхает, чувствуя усталость.
— Ты мог бы уволиться, Максвелл. Твоего отца нет… — она откашливается, — его больше нет в живых, и мы могли бы уехать. Начать новую, лучшую жизнь.
Я усмехаюсь.
— Мы с тобой оба знаем, мама, что эта мрачная жизнь никогда не покинет тебя. Она будет преследовать тебя, как твоя собственная тень.
Она молчит несколько секунд, прекрасно зная, что мои слова соответствуют действительности.
Открывается камера слежения, и я нажимаю на ту, которая показывает зону бара. И вот она. Рея.
Я качаю головой, не в силах осознать весь этот беспорядок. Она ходит взад-вперед, разливая напитки нескольким мужчинам в баре. Ее движения демонстрируют уверенность и гордость.
— Ты приедешь домой на эти выходные? — успокаивающий голос моей матери возвращает меня к реальности.
— Может быть. Я не уверен.
Даже самому себе я кажусь рассеянным.
Черт.
Одной женщины недостаточно, и теперь у меня есть две, которые сводят меня с ума.
— Максвелл, что случилось? Что тебя беспокоит?
— Ничего, мама.
— Максвелл Резников. Я твоя мать, так что не лги мне. Скажи мне, что не так, — требует она, потому что она единственная женщина, которая может мне приказывать.
— Я не знаю, мама. Я пытаюсь доказать себе, что я сильнее и могущественнее всех остальных… И все же в конечном итоге я все равно чувствую себя потерянным.
— Максвелл… ты должен отпустить это прошлое.
Мои брови хмурятся, губы сжимаются, я прекрасно понимаю, что она имеет в виду. Но в глубине души я знаю, что никогда не смогу отпустить эту часть своей жизни.
— Даже ты должна понимать, мама, что это никогда не случиться.
— Максвелл, ты знаешь, мы пытались, но там ничего не было. Твой отец обыскал квартиру, и ты тоже, но в подвале и в доме было пусто. — Вина, которую я всегда держу похороненной в своем сердце, пытается вырваться с кладбища. — Забудь об этом, Максвелл. Это была не твоя вина, — бормочет она с явным отчаянием в голосе.
Я знаю, воспоминания, которые преследуют меня по ночам, скоро вернутся, но сейчас не время.
— Мне нужно идти, мама. У меня встреча.
Она тяжело вздыхает, но не протестует.
— Хорошо. Береги себя, дорогой.
— Ты тоже, мама, — говорю я и вешаю трубку.
Снова смотрю на экран и увеличиваю изображение Реи, пока она работает, не подозревая о моем невидимом присутствии. Она так же работает неполный рабочий день в библиотеке, но иногда работает в утреннюю смену в «метро».
Какая связь, кроме лица, у них есть?
Чего я здесь не понимаю?
Она разговаривает с другой барменшей, что-то шепчет ей на ухо и уходит в заднюю комнату. Но через несколько секунд возвращается с сумкой, как будто собирается уходить. Возможно, она направляется в библиотеку.
Закрываю ноутбук, переодеваюсь в одежду получше, направляюсь в гараж и, взяв свою Теслу, еду в библиотеку.
Припарковав машину, я захожу внутрь и, к счастью, сразу же нахожу ее у стойки администратора. Я должен разгадать ее и ее секреты. С Элишей она была бы у меня дома, и я мог бы вытянуть из нее все, что угодно. Но с Реей это непросто. Она моя Афродита, которая не сдается без боя, и разрушить ее стены будет непросто. Вызов, который я готов принять с распростертыми объятиями.
Засунув руки под куртку, я направляюсь к ней тяжелыми шагами. Немногие люди вокруг меня сразу узнают меня и отворачиваются, занимаясь своими делами.
Рея смотрит на экран монитора, занятая своей работой, но звук моих шагов привлекает ее внимание. И когда она поднимает глаза, на ее лице написано удивление, достойное созерцания.
— Привет, красавица, — бормочу я с усмешкой.
— Максвелл… что ты здесь делаешь? — шипит она.
— Я здесь…
— Чтобы увидеть меня? Клянусь, если ты здесь, чтобы разрушить мою работу, я прикончу тебя, — угрожает она, наклоняясь ближе с тем знакомым огнем, пылающим в ее глазах, который всегда заставляет мою кровь биться в десять раз быстрее.
— Я здесь, чтобы поискать кое-какие книги, — спокойно говорю я, наблюдая, как ее гнев сменяется шоком.
— С каких это пор ты читаешь книги? — спрашивает она, скрещивая руки.
— С того самого дня, как я научился читать, красавица.
Она прищуривает глаза, в ее взгляде читается подозрение.
Я кладу руки на стол, наклоняясь ближе к ней, наблюдая, как ее кожа краснеет от одного моего приближения.
— Какие книги тебе нужны? — спрашивает она, возвращаясь к своей роли.
Я окидываю ее взглядом с головы до ног. Ее рыжие волосы откинуты назад, оливковая кожа выглядит раскрасневшейся. Ее платье в цветочек подчеркивало гладкую кожу и загорелые ноги.
— Несколько книг Шекспира, — бормочу я.
— Седьмой проход, наверху.
Я выгибаю бровь.
— Разве ты не проводишь меня до танцпола в рамках своей работы?
— Я уверена, ты сможешь найти дорогу.