Королевство грешников (ЛП)
— Черт, — слабый стон в центре, заставляет наши тела внезапно дернуться. Унижение съедает нас обоих заживо, шаг за шагом.
Я двигаю руками и глажу ее по спине, это скрытый знак уверенности… говорящий ей, что я здесь ради нее.
Будь сильной, сестра моя. Пожалуйста, будь сильной.
Моя другая рука наклоняется перед ней, кончиками пальцев я провожу по ее пупку. Но когда я замечаю, как моя сестра поднимает голову, мое сердце тут же замирает, потому что я уже знаю, что сейчас произойдет.
Она встречается взглядом с одним из извращенцев и через несколько секунд разражается слезами. Ее колени подгибаются, когда она падает на колени и начинает рыдать, ее тело бесконтрольно сотрясается.
— Я-я не могу, пожалуйста. Я н-не могу этого сделать. Я не могу этого сделать, — она продолжает повторять эти слова снова и снова, раскачиваясь взад-вперед на земле и обнимая себя своими маленькими тонкими ручками, прикрывая как можно больше.
Я мгновенно опускаюсь на колени, мое сердце разбивается вдребезги, когда я вижу, как ломается моя сестра. Это все моя вина.
Печаль вырывается из темницы моего сердца и начинает наполнять мою душу мучительным чувством вины. Я уже слышу шепот и неодобрение аудитории, но мне наплевать на то, что я не предлагаю им ни секунды своего времени.
Мои руки тут же обвиваются вокруг сестры, прижимая ее к себе, когда я беру ее за руку и без раздумий вывожу из комнаты. Мы оба мчимся наверх, в нашу комнату, прежде чем я сажаю ее на кровать. Ее рыдания продолжаются, и новые слезы текут из ее налитых кровью глаз. Я быстро хватаю два платья и бросаюсь к ней, помогая надеть их. Я также одеваюсь и проверяю, заперта ли дверь.
Мы разберемся с последствиями позже. Скоро в дверь постучатся огромные страдания, но до тех пор я буду со своей сестрой. Я нужна ей больше, чем когда-либо.
Я снова беру ее на руки, позволяя ей плакать у меня на шее, пока она цепляется за мое платье.
— Я… мне так жаль, — заикается она.
Я глажу ее по волосам, изо всех сил стараясь успокоить ее.
— Тише. Это не твоя вина. Ты ни в чем не виновата. — Я целую ее в висок.
Она крепче сжимает меня в объятиях, ее слезы пропитывают мое платье, но меня это не беспокоит. Что действительно имеет значение, так это слезы моей сестры, за которые я несу ответственность.
Я слышу слабое эхо голосов людей снизу, требующих вернуть свои деньги. Очевидно, что они очень расстроены и взбешены нашим внезапным побегом. Я уже чувствую, какой ад приготовили для нас наши приемные родители.
Будет ли у нас когда-нибудь семья, которая будет по-настоящему любить нас?
Я до сих пор помню тот день, когда наша мама оставила нас в ближайшем "Макдоналдсе", сказав, что вернется через несколько минут. Несколько минут превратились в несколько часов. Ни я, ни моя сестра не покидали этого места, пока ждали нашу маму, держа друг друга за руки. Единственных свитеров, которые у нас были, было недостаточно, чтобы согреться темной зимней декабрьской ночью. К тому времени, как наступила ночь, мы оба дрожали с головы до ног. К счастью, владелец сжалился над нами и впустил нас. Пробило полночь, но наша мать все еще не вернулась.
Мы были одни, голодные и замерзшие. Владелец вызвал полицию, и после допроса нас отвезли в нашу квартиру-студию. Но то, что встретило нас, заставило нашу кровь застыть, как ледяную воду.
Это было безжизненное тело нашей матери, лежащее на деревянном полу. Но ее бледная кожа и темные круги под глазами не были похожи на мамины. Она выглядела такой счастливой, такой живой, когда была с нами. Такого зрелища никто из нас никогда раньше не видел. Зрелище, которое будет преследовать нас еще много ночей… может быть, навсегда.
Один из полицейских медленно подвел нас к обмякшему телу нашей матери, и именно тогда мы увидели укол, свободно нанесенный на ее руку. Ее пальцы и губы посинели, как от обморожений. Изо рта у нее шла пена, собираясь на земле. Что-то внутри нас сломалось той ночью.
Невинность. Забота. Любовь.
Потеря матери была тяжелой для нас, и поскольку других членов семьи у нас не было, нас отдали в приемную семью. В тот день, когда мы приехали сюда, все казалось идеальным. Мистер и миссис Джонс встретили нас с распростертыми объятиями и приятной улыбкой. Они накормили нас и подарили лучшую одежду и игрушки. Но мы обе и не подозревали, что точно так же, как те куклы, которых они нам подарили, они пытались превратить нас в одну из них, чтобы угодить таким извращенцам, как сегодня.
В первый раз, когда мы отказались выполнить их заказ, миссис Джонс избила нас кнутом до тех пор, пока из наших спин не потекла кровь. В течение нескольких дней мы с сестрой едва могли лечь в постель или сесть на стул, не поморщившись. Мы не могли просто убежать, потому что нам больше некуда было идти.
— Они причинят нам еще больше боли, не так ли? — шепчет моя сестра прерывающимся голосом.
Я не отвечаю ей, потому что мы обе знаем, что за этим последует. Она продолжает плакать, изливая свое горе, в то время как мои руки не отпускают ее.
Внезапно дверь распахивается, заставляя нас обоих отскочить назад.
— Ах ты, маленькая сучка! — шипит мистер Джонс сквозь стиснутые зубы. Его лицо краснеет от гнева, вены вздуваются на лбу.
Моя сестра немедленно прячется за мной, и я встаю перед ней как ее защитник.
Я моргаю сквозь слезы, глядя на него. Он смотрит прямо в ответ, как будто ждет ответа.
— Это была не ее вина, — бормочу я.
— Это не ее вина. — Его глаза сужаются, прежде чем он входит и закрывает за собой дверь. Он расстегивает свой коричневый кожаный ремень и оборачивает его вокруг руки. — Тогда чья же это была вина? Ответь мне.
Я проглатываю комок в горле, изо всех сил стараясь быть храброй ради своей сестры, которая дрожит как осиновый лист позади меня.
— Скажи. Мне. — Он смотрит прямо мне в глаза своими темными, порочными глазами.
— Э-э…это была моя вина. Понятно? — Мой голос срывается. — Это было всего один раз. Раньше такого не случалось. Ошибки могут случиться.
— Твоя гребаная ошибка стоила мне кучу денег! — рявкает он и хватает меня за руку, заставляя встать, и прижимает к стене.
— Нет! Остановись! — кричит моя сестра, когда мистер Джонс крепко сжимает мои волосы в кулак и с силой прижимает меня к стене так, что я оказываюсь спиной к нему.
Он смотрит на мою сестру убийственным взглядом, который заставляет ее сделать шаг назад. Я поднимаю руки за спину, чтобы схватить его за руку, но это тщетная попытка, когда он расстегивает на мне платье сзади.
— Отстань от меня! — кричу я, но он не слушает. Его хватка за мои волосы причиняет мне боль до самых корней, заставляя мое лицо морщиться от боли.
— По твоей вине мои клиенты не оставили сегодня ни пенни.
ТРЕСК. ТРЕСК. ТРЕСК.
Я чувствую резкие, как у гадюки, удары его ремня по моей коже, прежде чем слышу это. Боль такая мучительная, что мои колени подкашиваются, и я падаю на землю.
— Ты хоть представляешь, как я себя чувствовал униженным?
ТРЕСК.
Удар обжигает так сильно, что моя кожа словно горит, что у меня текут слезы, и я вскрикиваю.
— У вас двоих была одна работа! Одна. Блядь. Работа, — ворчит он, нанося еще один удар по моей спине. Я кричу громче, когда он откидывает мою голову назад, используя мои волосы как поводья.
Я ненавижу его.
Я действительно, по-настоящему ненавижу его всем существом своей души.
— Знаешь что? Давай сегодня преподадим тебе другой урок, — усмехается он. Когда я слышу звук расстегиваемой им молнии, мои брови хмурятся.
— Ч-что ты делаешь? — Спрашиваю я, пытаясь подняться с пола, но он удерживает меня, упершись ногами в мою горящую спину. Он не отвечает и стягивает штаны, прежде чем приподнять мои бедра и, схватив обе мои руки, положить их мне на спину.
— Отстань от меня! Остановись! — Я кричу, но звук становится приглушенным, когда он прижимает мою голову к полу. Он протягивает руку между нами, и когда я чувствую, как его палец скользит между моих бедер, я паникую. Адреналин разливается по моему телу, и я вкладываю все свои силы, чтобы ударить его по лицу затылком. Он издает сдавленный рык и в мгновение ока разворачивает меня, его рука скользит по моему лицу. Удар резкий. Боль вспыхивает на моей щеке, почти затуманивая зрение.