Королевство грешников (ЛП)

— Тебе кто-то сказал украсть мои деньги?
— Да. — Его голос дрожит вместе со всем телом.
— Кто?
— Я…я не знаю, сэр…
Закатывая глаза, я еще сильнее ослабляю хватку, но он делает все, чтобы вцепиться в мою руку, как в последнюю ниточку, спасающую его собственную жизнь.
— С-сэр, клянусь собственной жизнью, я не знаю. Мне просто случайно позвонили, и меня подкупили, чтобы я украл ваши деньги. Мне очень жаль, сэр. Пожалуйста… Мне очень жаль. — Такой гребаный идиот. — Я обещаю вам, сэр, что больше никогда этого не сделаю.
Поскольку это случайный звонок, и он впервые говорит правду, информация кажется почти бесполезной для того, чтобы отследить, кто это сделал.
— Ты прав, ты больше так не сделаешь. — Он слегка улыбается, испуская вздох облегчения. — Пора тебя отпустить. — Прежде чем он успевает обдумать мои слова, я отпускаю его, наблюдая, как он падает на землю и приземляется с громким стуком. Я смотрю вниз, наблюдая, как кровь собирается вокруг его головы, но я не пропускаю подергивания его тела.
— Поднимите его снова, — приказываю я, когда охранники, не теряя времени, тащат его обмякшее тело наверх.
Я хватаю его за шею, и его кровь пачкает мне руки.
Схватив его за воротник, я снова бросаю его на землю, на этот раз со всей силой, когда снова слышу успокаивающий звук, сопровождаемый вздохами нескольких женщин на арене. На этот раз мне не нужно проверять, дергается он или нет, потому что я уверен, что его душа покинула тело.
Во всей комнате по-прежнему царит тишина, поскольку все полные страха глаза напряженно смотрят на меня. Злобно улыбаясь, я вытираю окровавленные руки салфеткой.
— Что за тишина? Бой начинается через десять минут. Давайте наслаждаться!
Через несколько секунд все возвращаются к работе, приводя все в движение. Спускаясь вниз, чтобы купить себе выпить, я демонстрирую всем свое спокойное лицо, хотя они и знают о злобном монстре, скрывающемся за этим поведением. Мои глаза сразу же останавливаются на ней. Она была свидетельницей всего происходящего, но, в отличие от других, она не выдает своего беспокойства или страха из-за моего поступка. Она так равнодушна к женщинам, которые обычно посещают это место.
Я сажусь, положив руки на стойку. Другие мужчины извинились, оставив меня наедине с моей богиней. Прежде чем я успеваю сообщить ей о своем заказе, она бросается к полке, чтобы достать самый крепкий скотч.
Хм. Женщина, которая знает, чего желает мое сердце.
Есть те, кто прячется за спинами мужчин в страхе, но жаждущие власти, и есть те, кто невольно привязывается к опасным мужчинам. Но есть и она.
Ей не нужен мужчина. Ей нужна она сама.
Она обладает собственной силой и властвует над собой, будучи истинной богиней, какой она и является. Сегодня она знает, кто я и что я делаю, и все же она стоит на своем, или она может скрывать свой страх от ужаса, который она увидела сегодня. Я работал день и ночь, чтобы заслужить власть и уважение, которыми я обладаю сегодня, и это никогда не беспокоило меня, потому что каждый человек знает, кто я, и все же ее неосведомленность о моей личности беспокоит меня с того дня, как я встретил ее. Положив кубик льда, она передает мне стакан. Когда она оглядывается и обнаруживает, что бар пуст, ее брови в замешательстве хмурятся.
— Я здесь что-то упускаю?
Я пожимаю плечами, потягивая золотистую жидкость, наслаждаясь успокаивающим жжением в горле.
— Возможно, это из-за казни, которую я провернул.
Она прищуривает глаза, скрестив руки на груди, слегка приподнимая грудь. Я не могу удержаться и позволяю своему взгляду блуждать по ее упругой груди.
Интересно, какого цвета у нее соски?
Она щелкает пальцами, заставляя меня поднять на нее глаза, в то время как она пристально смотрит на меня. — Мои глаза здесь, наверху.
— Я знаю. — Мой взгляд снова опускается на ее грудь.
— А ты смотришь на них как извращенец, каким ты и являешься, — говорит она мне. Я делаю еще несколько глотков из стакана.
— Ты едва знаешь меня, красавица. "Извращенец" для меня — это минимальный титул. И у тебя феноменальное тело, смотреть на тебя — все равно что восхищаться прекрасной женщиной, и я не нахожу в этом ничего постыдного.
Я ухмыляюсь, потягивая свой напиток.
Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но, чувствуя, что теряет дар речи, закрывает рот и принимается мыть стойку. Люди позади меня начинают реветь, когда Игорь объявляет о начале драки. Обычно я ни за что не хочу пропустить зрелище, когда мужчины борются за жизнь с окровавленными руками. Но сегодня я вижу еще лучший сценарий. Почувствовав на себе мой взгляд, она поворачивается и смотрит на меня.
— Ты слишком много смотришь.
Я пожимаю плечами.
— Я не вижу в этом проблемы.
Закатив глаза, она качает головой, прежде чем прислониться ближе к стойке.
— Итак, ты когда-нибудь был внутри этой клетки?
Я киваю, мои глаза смотрят прямо в ее расширяющиеся темные зрачки.
— Бесчисленное количество раз.
Она кивает.
— Как часто ты дерешься?
— Когда мне захочется.
Она выгибает бровь с нежной улыбкой на лице, заставляя мою кровь биться быстрее. Черт. Просто эта легкая улыбка делает ее еще красивее.
— Победители здесь остаются в живых и выигрывают деньги от ставок. Какой приз получишь ты?
Я качаю головой, тихонько посмеиваясь, прежде чем допить остаток своего напитка.
— Я никогда не дерусь, чтобы получить приз.
— Тогда за что же ты сражаешься?
Наклоняясь ближе, я наблюдаю, как приоткрываются ее пухлые губки, отчего мне хочется зацеловать ее до смерти. Мгновенно все вокруг нас исчезает. Только я и она… наши лица так близко друг к другу, что я чувствую, как ее дыхание щекочет мою щетину. Она тоже это чувствует, я вижу это по ее глазам. Я чувствую это по ее поверхностному дыханию. Я не могу пропустить, как ее оливковая кожа покрывается гусиной кожей.
— Я сражаюсь за власть. За гордость, — шепчу я ей в щеку, слыша, как она задыхается.
Мои губы ласкают ее гладкую кожу, заставляя мои нервы дрожать. Желание перекинуть ее через плечо и отвести в мой офис, чтобы исследовать каждый дюйм ее тела, слишком велико. Чувство настолько грубое и первобытное, что я чувствую, как мой контроль ускользает. Это не то, от чего я так легко отказываюсь.
Тогда почему мои порывы не поддаются контролю, когда дело касается ее?
— Я сражаюсь только за себя.
Она слегка поворачивает лицо, так что наши губы оказываются так близко, что между нами остается расстояние в несколько сантиметров. Ее глаза смотрят прямо в мои, как будто она видит меня насквозь. Она даже видит отражение монстра, который скрывается внутри меня, но, в отличие от других, он не преследует ее. Ее глаза говорят о чем-то другом… как будто она очарована этим.
— Ты сражаешься за приз. Но это не ради власти или гордости, — выдыхает она. — Мое сердце подпрыгивает от ее слов. — Ты борешься за то, чтобы позволить этому темному демону внутри тебя время от времени выходить на свободу. Это ради твоей собственной свободы от этого демона. Это всегда ради твоей собственной свободы. — Ее лоб прижимается к моему. — Твоя свобода — это твой приз, потому что ты знаешь ее цену больше, чем кто-либо другой здесь.
Я хмурюсь, потому что ее слова застают меня врасплох.
Она действительно видит меня. Она видит демона. Но как?
Как она может это видеть?
Я никогда никому не позволял даже мельком взглянуть на него, даже моей семье или Игорю. Даже когда моя мать умоляла меня избавиться от этой своей темной стороны, она все равно не распознала ее.
Кто она?
— Скажи мне свое имя, — рычу я, облизывая губы.
Она прикусывает нижнюю губу, не отрывая взгляда от экрана.
— Заслужи это право, и я скажу тебе, — шепчет она, и прежде чем я успеваю подобрать нужные слова, она отступает и с ухмылкой на лице направляется в кладовку, возвращаясь к своей работе.