Странница

Сыщик бросил взгляд на бледно светящийся циферблат и расслабился — удобно ощутил спинку сиденья. Потом сделал короткий звонок Линько. Тот был не задействован, но должен был находиться в курсе. На всякий пожарный.
— Минут через десять иду, — сообщил Антон.
— Понял, — кратко ответствовал Линько.
Он что-то жевал, и фоном служило какое-то знакомое англоязычное пение. Развлекался.
  
Антон посидел еще, обдумывая и взвешивая стартовые фразы. От них зависело многое. К примеру, нужно было представиться и нужно было объясниться.
Подходя к подъезду, пощупал в кармане стержень из жесткой пластмассы — ключ от входной двери. Перед тем как ввести его в отверстие под маленьким стеклянным глазком, машинально огляделся. Двор казался пустым. Две южного вида пожилые тетки, ведущие беседу у дальней скамейки, были не в счет.
Стержень вошел легко, глазок засветился.
 32 
Он потянул за собой медленно закрывающуюся дверь, подивился глухой темноте и успел углядеть впереди ступени. Тут его крепко ударили по шее, прервав ход размышлений. Потом сверху навалилось что-то очень тяжелое, и обе руки оказались в жестком болезненном плену. Потом его кулем сволокли в лифт. Прямо у лица оказался серый с черными выбоинами пол кабины. Пол дрогнул, стал ощутим подъем. В лифте он пришел в себя от шока и боли. Его давно, очень давно не сбивали с ног. Он шевельнулся, еще раз осознал давящую сверху каменную тяжесть. Тот, кто оглушил его, похоже, сидел сверху, уперевшись коленом. Здоровенный кабан.
Антон припомнил, что Уразов живет на девятом. Может быть, на девятый они и приехали. Его выволокли из кабины, причем только тут он понял, что руки его скованы. «И как всегда в таких ситуациях, ни единого человека в подъезде!» — метнулась яростная обидчивая мысль. Будто услышав ее, громко лязгнула одна из дверей на площадке. Антон дернул головой, бросил косой взгляд снизу. Взгляд охватил худую длинную женскую фигуру в темном. Вышедшая только что из квартиры женщина молча покосилась в сторону поверженного сыщика и прошла в лифт. Антон успел заметить смуглое лицо и платок. Лицо было бесстрастно. Наверное, и впрямь удивляться было нечему. Скрутивший сыщика неведомый супостат, кажется, даже слегка посторонился, пропуская соседку. Двери лифта закрылись, кабина ушла вниз.
Далее следовали: еще одна дверь, обитая грязным, надорванным дерматином, порожек, пол в прихожей. Лязг замка. Потом сверху мягко упало что-то шерстяное и темное, разом закрывшее обзор. Сыщика, лежащего на полу в прихожей, укрыли с головой.
Какое-то время, может, минут десять, он пролежал в душной темноте. Он слышал тяжелые шаги хозяина совсем рядом. Они то приближались, то удалялись. Хозяин, кажется, не желал, чтобы жертва отслеживала его перемещения. Антону было тягостно. Страшно ломило затылок, пугала мысль: не сломал ли чего гад? Мучила духота. В конце концов он решился. Пошевелил плечами и попробовал перекатиться на спину прямо под покрывалом. Удалось только лечь на бок, и то — дико кольнуло в глубине шеи. Но хуже боли угнетало унижение. Ситуация казалась совершенно немыслимой для профессионала, готового ко всякого рода единоборствам. Хозяин квартиры, впрочем, был готов тоже…
Внезапно посветлело — с него сдернули покрывало. Ткнув носком ботинка в плечо, перевернули на спину. Антон охнул. Скованные кисти оказались стиснуты под поясницей. Он лежал теперь ногами к входной двери и мог созерцать главным образом потолок. Поворачивать голову было очень больно. Откуда-то сверху сипловато спросили:
— Кто тебе поручил меня пасти?
Антон проглотил слюну (оказалось тоже больно), сделал глубокий вдох. Постановка вопроса давала понять, к кому он попал в плен. Выходило — по адресу. Уже хорошо. Он придумал, как сказать и что, фраза трепетала в горле, но вопрошатель не дождался и неожиданно задал новый вопрос, более резко и злобно:
— Какую задачу она перед тобой ставила? Ну?
Вопрос вогнал страдающего сыщика в легкий ступор. Но лишь на мгновение. Чуть повернув голову, так, что стал виден облезлый ковер в соседней комнате, он прохрипел:
— По-моему, вы сильно ошибаетесь.
Его наградили несильным тычком в ребра. Антон дернулся, но повторил:
— Вы ошибаетесь. Я должен был встретиться с вами… Меня уполномочил Велес Корней Евгеньевич. Я — частный детектив… вот, во внутреннем кармане документы, можете проверить.
Далее последовало молчание. Хозяин, похоже, прошелся по комнате. Потом громко сказал, считая, наверное, что гость не вполне напуган:
— Вижу, хочешь уйти отсюда. Уйдешь — только по частям.
Антон заворочался на полу. Он, в сущности, уже ос воился, хотя болела шея. Сказал спокойно и веско:
— Арсен Загидович, я к вам как раз и шел. Я поговорить с вами должен был… Вы портфельчик мой не прихватили? Очень важный портфельчик… Вы откройте его.
Он услышал шорох и возню. Хозяин, судя по всему, вертел в руках портфель. После непродолжительного молчания прозвучало короткое сиплое ругательство.
Хозяин резко спросил:
— Какой тут этот… шифр у тебя?
— К нему ключик нужен, — услужливо с пола отозвался сыщик, — ключик при мне… Вот здесь, во внутреннем, возьмите! Да не бойтесь, у меня ж руки скованы.
— Бояться сейчас ты у меня будешь, — посулил Уразов раздраженно. Но подошел и присел на корточки рядом с Антоном. — Где?
— В правом.
Нависая темной тяжелой массой, Уразов дышал часто и шумно. Видимо, все еще не мог отдышаться. Сыщик, между прочим, не почуял алкоголь ного духа. Больше наплывал тропический тонкий аромат. Уразов пользовался дорогим одеколоном.
— Ксиву тоже возьмите, — посоветовал сыщик, скосив глаза.
Хозяин не ответил, тяжело поднялся. Потом он снова шуршал и лязгал. Антон вслушивался напряженно.
— Там, в боковом отделении, — сказал осторожно, — папка и… конверт.
Ему не хотелось, чтоб хозяин в первую очередь выудил пакет с фотографиями, упрятанный в пластиковое гнездо в главном отделении. Но он, конечно, мог выудить. Упреждая реакцию и слегка досадуя на неудобность позиции, сыщик торопливо заговорил:
— К нам в бюро обратился Велес Корней Евгеньевич. Обратился еще в июле. Он просил отследить поездки его жены. Его беспокоили ее задержки на работе и отъезды… Вообще это у нас не редкость. Обращаются супруги. По мотивам ревности. Но тут оказалось что-то особое…
Детектив слабо поворочался на полу. Подобным образом беседа протекала впервые в его практике. Хозяин молча ждал.
— Она действительно его обманывала, — продолжил Антон, — раз или два раза в месяц она наносила визиты в некий дом на окраине города Истра. Причем ездила не одна — с дочерью… вот. Мы вели наблюдение за домом. Довольно трудный объект, кстати. Крепкий такой особнячок… Из новых. Обнесен стеной, две следящие видеокамеры, все честь-честью… Смысл визитов так и остался… как-то неясен. Тут нам удалось немного. Ну, установили юридического владельца, а вот в последние недели, по-моему, нащупали и фактического… Но дело как бы не только в этом…
Он прервал себя и попробовал установить местоположение хозяина. Тот стоял в двух шагах, набычившись, глубоко сунув ручищи в карманы брюк. Судя по всему, он чутко внимал.
Антон облизнул губы.
— Там интересней, по-моему, было другое. По просьбе клиента мы организовали прослушку телефона его тещи. Ну, ему казалось, будто из ее разговоров с дочерью, с Ингой можно кое-что… выловить… В общем, мы записали пять разговоров, которые, на мой взгляд… носят довольно странный характер. Ну, клиенту-то мы показали всего один. Остальное — вот, в октябре мы записали по своей инициативе… Там, в общем, голоса трех человек. Самой Инги, матери ее, ну, значит, тещи Велеса — Ираиды, и еще одного человека. Такой очень низкий женский голос. Думаю, это женщина, причем пожилая. Все разговоры очень короткие. А смысл их такой. Вот этот низкий женский голос интересуется здоровьем Майи и здоровьем Инги — это первое. И еще — настаивает на том, что кто-то неназванный может все погубить. Вот так и выражается: «Он все погубит». И ставит вопрос перед Ингой — как она это терпит. Вот буквально так: «И ты терпишь?» Она, в общем, ничего не требует, не советует, но как бы подразумевает… А эта, Инга, в ответ обычно молчит… это я вкратце. В общем, из этих диалогов мы все же сделали вывод, что для клиента имеется некая неясная опасность… Вот.