Умереть и встать (СИ)

Вот уж кто не привлечет лишнего внимания своей силой, так это тот, у кого силы этой с кулачок. Так посчитал Азуса и не прогадал, когда от мощного по силе заклятья окошко лишь распахнулось — щеколды выбило. Даже окна целыми остались. Всё-таки неплохая из них команда получалась. Каждый рано или поздно пригодится.
— Молодец, мальчик, — не поскупилась Анна-Мария на похвалу, на что ангельское личико юного некроманта просияло. — Хоть от кого-то из вас есть польза.
— Хоть от кого-то из вас, — скривил Марло лицо, передразнивая повелительный тон графини и продолжая возиться с испачканным ботинком, — есть польза-а-а.
— Замолчи свой рот.
— Стерва!
— Червяк.
— Стерва!
Фирменного тяжелого взгляда Азусы хватило для того, чтобы рот замолчали оба, а брюнет, глубоко вздохнув, пригнулся и дал возможность девушке забраться в окно. Благо пышная юбка не застряла в проеме.
— Забираться в собственный дом, как воровка. Как воровка, через окно, мимо стражи… — вновь начала приговаривать графиня, спрыгнув с широкого подоконника на каменный пол и резко выдохнув.
Всем остальным пришлось карабкаться по одному, но и с этой задачей незадачливые проникновенцы справились.
Только когда последний из ботинок коснулся пола в коридоре дворца, и Азуса осторожно прикрыл окно, некромант бросил быстрый взгляд на графиню и… действительно подивился ее выдержке.
С таким непростым характером, воспитанная в богатстве, строгости и уважении, Анна-Мария попала в ситуацию, которая опускала ее ниже плинтуса. Но, тем не менее, даже сейчас, поправляя прическу и изящными движениями отряхивая подол, она оставалась одной из самых завидных невест королевства — дочерью графа Понтилата — первого человека после членов королевской семьи. Стоит ли винить ее в излишней дерзости и капризности, если эта женщина заслуживает куда большего, чем получает на данный момент? Не зря король лично одобрил ее кандидатуру в жены любимому сыну.
— Я готова предстать перед двором. — Властный голос вывел Азусу из раздумий, и парень кивнул. Натянул капюшон пониже, чуть ли не до самого подбородка, развернулся…
— Неужели, вы собираетесь идти на бал в этих отвратительных балахонах? — родила графиня новую претензию. — У вас крайне подозрительный и неподобающий для королевского двора вид.
— Без проблем, — хмыкнул Марло.
Некромант расстегнул мантию, стянул ее с плеч, и на свет показался идиотский ярко-оранжевый свитер крупной вязки. Настолько потертый и в катышках, что знатная особа стыдливо отвела взгляд. Слуги во дворце и то одеваются более… более…
— Хорошо, мантии так мантии, — поспешно замахала Анна-Мария рукой, и, встав рядом с Азусой, подняла на него сапфировые глаза. — Сейчас угадаю. Ты знаешь, где располагается парадный зал.
Брюнету оставалось только кивнуть, ведь он до сих пор помнил расположение каждой комнаты в ненавистном дворце. Все тайные переходы, каждого слугу поименно, однако графине вовсе необязательно знать об этом. Пока что.
— Тогда идем. Мне бы хотелось… вернуться поскорее.
На мгновение Азусе показалось, что грусть скользнула по лицу его подопечной, но уже через секунду девушка вернула гримасу пренебрежения ко всему живому и неживому на этом свете.
Глухой стук трех пар ботинок и звонкое цоканье маленьких каблучков эхом отдавались от каменных стен длинного коридора.
Величественная поступь графини Понтилат нисколько не выдавала накопившееся раздражение девушки за несколько дней лишений, да к тому же целого месяца, проведенного на фамильном кладбище. Анна-Мария была уверена в том, что после триумфального возвращения с того света, жизнь ее вновь потечет своим чередом, а предполагаемый убийца окажется не таким глупцом, чтобы попытаться провернуть преступление подобного уровня еще один раз. Более того, если убийца — принц Дориан.
Почему-то графиня не сомневалась в собственных предположениях. Сын короля, действительно, казался чересчур добреньким, забитым и тихим. А ведь в его жилах течет королевская кровь. Та, что течет в жилах семьи Готтьеров уже многие поколения. Вряд ли слабаки сумели бы удерживать за собой престол несколько сотен лет подряд. Королева Райнона — тоже дамочка не промах, однако кровь ее столь же чистой не была. Дальняя родственница графа Понтилата просто настолько запала в душу короля, что однажды разделила с ним ложе, а заодно и права «всем владети».
 
Вопрос, который до сих пор волновал Анну-Марию, был довольно незамысловатым: кто такой Азуса? Имя его либо иностранное, либо ведьмачье — одно из двух. Однако каким образом он мог быть вхож в королевский дворец при обоих этих обстоятельствах — оставалось загадкой. В любом случае, доверия некромант не вызывал, пусть и вернул знатную особу с того света. Легенда о сыскной деятельности тоже казалась графине выдуманной. Женскую интуицию еще никто не отменял.
Троица некромантов с прикрытыми капюшонами лицами во главе с высокомерной Понтилат вызывала удивленные вздохи и ахи слуг, проскальзывающих мимо то с графинами, то с подносами в руках. Девушка старалась не обращать на них особого внимания, но ситуация ее забавляла. То ли еще будет, когда она со своей свитой объявится в дверях парадного зала. Совсем скоро довольным отсутствием невесты Дориана придворным дамам придется закопать свои надежды поглубже. Потому что…
Миновав пустое, не считая пролетающих слуг, северное крыло первого этажа, разношерстная компания вышла в парадный вестибюль. Запаздывающие гости всё еще толпились перед главными дверями торжественного мероприятия, прихорашивались, поправляли замысловатые прически и перешептывались со своими спутниками и спутницами. Кто-то совсем тихо, обсуждая недавние сплетни, кто-то нарочито громко, сообщая всем окружающим о возросшей прибыли со своих земель. Анну-Марию всегда тошнило от подобного вальса языков, но положение вынуждало раз за разом становиться свидетельницей самохвалебных од.
Спрашивать у графини приглашение на Ноябрьский бал уже никто бы не решился, как и у ее частично сообразительных и частично криворуких слуг.
Вот девушка остановилась перед дверями в парадный зал, из-за которых раздавались громогласные звуки приглашенного на торжество оркестра. Нет, страшно ей не было. Разве что немного волнительно увидеть досаду на лицах тех, кто собственноручно уложил госпожу в гроб из натертого до блеска дерева.
Что касалось Азусы, он сильнее раздражался, чем волновался. Не хотелось ему встречаться с отцом и насмешливыми взглядами придворных. Взглядами, красноречиво говорившими ему: «Убирайся. Туда, где тебе самое место». Да он с радостью убрался бы, однако диплом есть диплом. Ради него и в огонь, и в воду, и на королевский бал. Ведь только получив долгожданную свободу, некромант сможет покинуть королевство, ненавистный ему народ и отправиться на поиски лучшей доли. Туда, где его способности будут на большом счету и где льющуюся через край энергию ему помогут обуздать.
— Отпирайте, — властно махнула рукой Анна-Мария, и слуги, переглянувшись с некоторым скепсисом в глазах, дернули за массивные ручки дверей парадного зала. — Я вернулась… — шепотом добавила девушка, улыбнувшись уголками губ.
«Я вернулся», — мысленно повторил Азуса, когда яркий свет сотен свечей ослепил его, а пышные платья вальсирующих барышень замельтешили перед глазами пятнами всех оттенков темного.
Какое знакомое зрелище, однако за пять лет парень уже успел отвыкнуть от терпкого запаха дорогого парфюма, лживых и льстивых улыбок и мрачного взгляда отца, взиравшего на своего сына исподлобья.
 
Как только глаза брюнета привыкли к свету, некромант тут же нырнул в воспоминания. Эти стройные ряды внушительного размера люстр, гладкий деревянный пол, в котором можно увидеть собственное отражение. Зеркала, развешанные на стенах парадного зала, визуально увеличивали и без того огромное пространство, выделенное в этот вечер специально под празднование начала нового месяца. Каждый месяц Азуса обязан был присутствовать на королевском балу, развлекать придворных своим присутствием, приглашать на танец знатных дам и натянуто улыбаться им.