Император Пограничья 9 (СИ)
— Будет исполнено, Ваша Светлость, — Трофимов поклонился и вышел.
Оболенский вернулся к своему креслу:
— Надеюсь, молодые люди, вы понимаете всю серьёзность принятого решения. Служба в Пограничье — это не увеселительная прогулка. Маркграф Платонов известен как требовательный командир.
— Мы понимаем, Ваша Светлость, — твёрдо ответил Илья.
— И готовы к любым испытаниям, — добавила Елизавета.
Через несколько минут вернулся Трофимов с готовыми документами. Князь поставил свою подпись и печать, после чего протянул бумаги молодым Бутурлиным.
— Да хранит вас Бог в вашей службе. И помните — честь рода Бутурлиных теперь в ваших руках.
Мы откланялись и покинули тронный зал. Только выйдя из дворца и сев в карету, Илья и Лиза позволили себе расслабиться.
— Неужели всё прошло так просто? — Елизавета смотрела на документ в своих руках с недоверием.
— Князь всё понял, да? — Илья повернулся ко мне. — Он же знал, зачем мы пришли?
Я усмехнулся:
— Конечно, знал. Во-первых, формально он выполняет свои прямые обязанности, поэтому никто не может упрекнуть его в том, что он влез в дворянский конфликт. Во-вторых, князь демонстрирует заботу о детях павшего вассала.
— А что теперь? — спросила Лиза.
— Теперь самое интересное. Нам предстоит визит в канцелярию, где заседает совет по делам несовершеннолетних. И вот там вы увидите выражение лица вашего дорогого дяди Сергея, когда он поймёт, что именно произошло.
Юноша сжал кулаки:
— Я буду наслаждаться каждой секундой.
— Только держите лица, — предупредил я. — Никакого злорадства. Вы — молодые патриоты, желающие служить Родине. Скорбь по отцу привела вас к решению посвятить жизнь борьбе с Бездушными. Это ваша официальная позиция.
— Понятно, — кивнула Елизавета. — Мы справимся.
Остаток пути прошёл в обсуждении деталей предстоящей встречи. Молодые Бутурлины заметно воодушевились — впервые за последние дни в их глазах появилась надежда. А я думал о том, что Сергей Михайлович очень скоро пожалеет о своей алчности. Перед лицом закона и княжеской воли все его интриги окажутся бессильны.
* * *Настоящее
— Совет постановил: назначить опекуном над несовершеннолетними наследниками графа Николая Константиновича Бутурлина его двоюродного брата, Сергея Михайловича Бутурлина, до достижения подопечными совершеннолетия. Решение вступает в силу немедленно.
Тишина в зале была оглушающей.
Я улыбнулся.
«Кровопийца» медленно поднялся со своего места, и на его мясистом лице расцвела торжествующая ухмылка. Он повернулся ко мне, явно наслаждаясь моментом триумфа, не замечая моего спокойствия.
— Ну что, маркграф? — его голос сочился самодовольством. — Не помогли ваши связи и титулы? Закон есть закон, и он на моей стороне. Теперь-то я наведу порядок на табачных фабриках покойного кузена. Заставлю их работать как следует, а не прозябать в безвестности!
Я откинулся на скамье, сохраняя невозмутимое выражение лица.
— Боюсь, это будет весьма непросто, Сергей Михайлович. Особенно учитывая, что управление семейными активами перешло под контроль княжеской канцелярии.
Самодовольная улыбка застыла на его лице.
— Что за чушь вы несёте? — он даже привстал от возмущения. — Я только что назначен опекуном!
— Совершенно верно, — кивнул я. — Опекуном над несовершеннолетними. Но не над их имуществом. Или вы, может быть, замышляете государственный переворот, чтобы отобрать у князя то, что уже находится под его управлением?
Лицо Сергея побагровело. Он открыл рот, но слова не шли. Зато один из его юристов — на удивление смышлёный и подкованный в юриспруденции молодой человек — быстро схватил суть происходящего.
— Позвольте, — юрист поднялся, поправляя очки. — Даже в случае ухода на службу в Пограничье имущество несовершеннолетних наследников переходит под управление их родственников или назначенных опекунов. Это прописано в статье…
— Вы абсолютно правы, коллега, — Стремянников встал, и в его голосе звучало плохо скрываемое удовлетворение. — Если бы господа опекуны формально вступили в свои права, они действительно могли бы взять на себя управление имуществом на время службы подопечных в Пограничье. Есть только одна небольшая деталь.
Пётр Павлович сделал театральную паузу, наслаждаясь моментом.
— Илья и Елизавета Бутурлины успели оформить все необходимые документы до того, как опека формально началась. Не имея на тот момент опекунов, они, согласно древнему, но действующему закону, передали своё имущество под управление княжеской канцелярии на время службы.
— Это невозможно! — взревел Сергей, и его второй подбородок затрясся от ярости. — Они не могли!
Я достал из внутреннего кармана сложенный документ и развернул его так, чтобы все видели княжескую печать.
— Посмотрите на дату и время, Сергей Михайлович. Утро, девять часов тридцать минут. А решение совета принято в… — я посмотрел на часы, — четыре часа пополудни. Неприятно, не правда ли?..
Бутурлин-старший схватил документ трясущимися руками. Его глаза забегали по строчкам, лицо из багрового становилось пунцовым.
— Вы… вы специально! Это подлог! Мошенничество! Я не позволю!
Он швырнул документ на стол и повернулся к членам совета.
— Уважаемые господа! Это явная провокация! Эти… эти мошенники специально обошли закон!
— Обошли? — я поднял бровь. — Интересный выбор слов для человека, который пытался захватить чужое наследство. Мы всего лишь следовали действующему законодательству. Разве это преступление?
Чиновник за столом поморщился и сухо ответил:
— Ваше Сиятельство, прошу вас успокоиться. Вопросы управления имуществом не находятся в нашем ведении. Прошу вас перенести эту дискуссию за стены нашего учреждения.
Сергей повернулся ко мне, и в его глазах плескалась ненависть:
— Это ничего не меняет! Я всё равно их опекун! Я буду решать, где им жить, что есть, с кем общаться!
— В Пограничье? — я усмехнулся. — Желаю удачи в попытках командовать людьми, находящимися под юрисдикцией военного командира. Хотя, знаете что? У меня есть отличная идея. Вы сами можете поступить ко мне на службу в Угрюм, чтобы быть ближе к любимым племянникам. Глядишь, из вас ещё получится сделать человека. Физический труд на свежем воздухе творит чудеса — избавляет от лишнего жира и дурных мыслей.
Аделаида ахнула от возмущения, а лицо Сергея приобрело оттенок спелой свёклы.
— Представьте только, — продолжил я, наслаждаясь моментом, — Вы в роли рядового дружинника. Утренние построения, тренировки с оружием, патрулирование… За пару месяцев вы станете совершенно другим человеком. Может, даже научитесь зарабатывать честным трудом, а не обирать должников.
— Как вы смеете! — взвизгнул он.
— Впрочем, вы всегда можете подать прошение князю о переводе племянников из Угрюма. Уверен, Его Светлость с пониманием отнесётся к желанию опекуна оторвать молодых патриотов от службы Отечеству.
Это был последний гвоздь в крышку гроба его планов. Все присутствующие прекрасно понимали, что князь никогда не пойдёт на такое — это выглядело бы как потакание алчности в ущерб обороне княжества.
— Сергей, — Аделаида дёрнула мужа за рукав. Её круглое лицо побледнело, а в руке дрожал магофон. — Посмотри… посмотри, что пишут в Эфирнете!
Она повернула экран к мужу. Даже с моего места я видел крупные заголовки: «Тёмные тайны Сергея Бутурлина», «Связи с Восточным каганатом?», «Таинственные смерти должников».
Сергей выхватил устройство из рук жены. С каждой прочитанной строчкой его лицо становилось всё бледнее.
— Это клевета! — Сергей швырнул магофон на пол. Устройство с треском разбилось. — Всё это ложь! Я подам в суд! Я уничтожу тех, кто…
Он замолчал, тяжело дыша. Понимание ситуации наконец дошло до него. Опека без доступа к деньгам. Скандал в прессе. Полный разгром всех планов.
— Если больше вопросов нет, — сухо напомнил чиновник, — заседание совета объявляется закрытым.