Пуанта (СИ)

— Хватит.
— Я серьезно…
— Я тоже! Хватит! — психую, вырываюсь и резко встаю, но потом останавливаюсь и шепчу, — Как ты не понимаешь? Разницы нет.
— В смысле нет?
— В прямом! Мои чувства только мое дело! Они не взаимны!
— Бред…все видят, как он тебя смотрит!
— Он думал, что я умерла, а через два дня трахнул Ли. Мы оба это знаем, она сама призналась!
— Но ты же жива…
— И что это меняет?!
— Не знаю… — тихо отвечает Богдан, мотая головой, — Я просто не знаю, что сказать…
— Ничего. Не надо ничего говорить. Завтра я отдам ему отчет, договоримся по сыну, а потом мы с Августом уедем домой. Я все сказала!
***
Забавная вещь — слово. Мы говорим что-то, чего на самом деле не имеем ввиду, или что-то, что не сможем исполнить. Когда на следующий день я захожу в его кабинет, сразу отмечаю, что взгляд Александровского холоднее льда и напрягаюсь, пусть и делаю вид, что ничего не вижу.
— Можно?
— Да, заходи.
Говорит спокойно, расслабленно откидывается на спинку своего кресла, слегка в нем покачивается. Макс за мной наблюдает с интересом, пусть и не дает ни одного знака или намека на ночь, которую мы провели вместе. Плевать, я на самом деле просто побыстрее хочу развязаться, может поэтому и не замечаю очередной хорошо расставленной ловушки?
— В общем, мы нашли твою крысу. Это кадровик, вот доказательства.
Кидаю на стол папку, сама присаживаюсь на стул и смотрю точно на него, подмечая следующее: Макс как-то слишком лениво заглядывает в документы, которые ему словно и не особо важны, потом также спокойно их убирает и кивает.
— Я почитаю, спасибо.
Немного теряюсь, хмурюсь, но решаю не тянуть кота за всякие места, продолжаю.
— Хорошо. Значит…эм…Вот и все? Работа закончена, с Августом ты сблизился за это время, пора и честь знать. Я отпущу своих, пока побуду здесь, чтобы мы спокойно обо всем поговорили, а через недельку примерно, мы уедем обратно. Сразу говорю…
— Остановись.
— В смысле?
— В прямом. Не продолжай, это не имеет никакого значения.
— Что именно?
— Твой шикарный план. Ты остаешься в Москве вместе с нашим сыном.
  
Глава 10. Искусство войны
 
Война — это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны воины, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает.
«Искусство войны» — Сунь-цзы
Амелия; 23
Я захожу в квартиру и ожидаемо слышу ругань, веселый смех и нарекания Эммы.
— …Прекратите сейчас же, я вас выгоню! А ты! Богдан, клянусь Богом, если ты сейчас не перестанешь ржать, ты очень об этом пожалеешь!
— О, смотри, Август, она похожа на зажигательный салют. Никогда не любил ее больше…
Август хихикает, потом звучит громкий треск и звон, а за ним его неловкое:
— Ой.
— Не шевелись! — театрально отважно выкрикивает брат, — Это отравленные стекла! Мистер-Зло, разработал специальную формулу, чтобы захватить мир с помощью этих странных тарелок! Ты рассекретил его план, Август Бонд! Твоя работа закончена! Остальное оставим профессионалам! Эмма!
Прижимаюсь головой к стальной двери. Из кухни раздается ее злобное шипение, проклятия так и сыпятся в сторону брата, а Лив с Эриком посмеиваются. Август не понимает, конечно же, почему: она его материт так, как умеет только Эмма, не произнося ни одного плохого слова. И это забавно, правда, так тепло и по-семейному, но мне сейчас не до этого. В этот момент я понимаю, что, наверно, такое слышу в последний раз. Все кончено.
— Вы слышали?! — Богдан перебивает остальных, — Кажется ключи звенели? Неужели это наша мама пришла, а?
  
Резко выдыхаю, вытирая слезы, так как слышу — мой маленький мир уже слезает со стула, чтобы проверить. Не хочу, чтобы он видел меня такой, поэтому закрываю дверь, беру себя в руки и когда оборачиваюсь, улыбаюсь во все тридцать два зуба.
— Август!
— Мамочка!
Он подбегает и врезается в меня, кое как обнимая. Из-за пухлого костюма, ему рук совсем не хватает, но он этого, кажется, совсем не замечает. Поднимает на меня глаза, улыбается, показывая отчетливые, мои любимые ямочки, и шепчет.
— Хорошо, что ты пришла. Мы ужинаем! А папа придет?
— Эм…он сегодня не может, — тихо отвечаю, поглаживая его по волосам, и сразу вижу, как в его глазах что-то тухнет, — Не расстраивайся, у меня для тебя шикарные новости. Дай только раздеться, ладно?
Воодушевлен и заинтригован. Август тут же отстраняется, теребя в руках ту самую кисточку, которую наконец получил в подарок, конечно же от Эммы, так как Богда опять все на свете забыл. Ждет. Он пристально следит, как я снимаю дешевенький пиджак и старые, страшные туфли, кусает губу.
— Пойдем.
— Что за новости?
— Сейчас расскажу, ты слишком нетерпелив.
— Это с папой связано?
— Да…с ним.
Попадая в гостиную, я сразу встречаюсь взглядом с Богданом. Он молчит, слегка улыбается, но прячет свое веселье за сжатыми в замок руками, остальные так меня не балуют. Конечно, это же веселая и интересная история — мое очередное грехопадение.
— И что же за новости, связанные с его отцом? — протягивает Лив, я мнусь пару мгновений, потому что не хочу это произносить.
Как только скажу — назад пути не будет. Моя старая жизнь кончится раз и навсегда, и все снова вернется на пять лет в обратной перемотке. Но у меня нет выбора…На этот раз его действительно нет. Смотрю на Августа. Он так хочет услышать что-то хорошее. Его отец для него стал почти идолом, героем. Я вижу, как он него смотрит, как повторяет за ним, как пытается даже вилку держать похоже. Он ему слишком нравится, он слишком ему интересен, он ему слишком «слишком».
«Да…у меня действительно нет выбора…» — ведь разбить сердце своему ребенку для меня самый страшный кошмар.
— Твой папа предложил мне кое что, точнее попросил об одолжении.
— О каком, мамочка?
— Он…он хочет слетать на Сицилию. Там когда-то жила семья твоей бабушки, и Макс считает это место своим вторым домом. Он очень хочет показать тебе его, и я сказала, что спрошу твоего мнение и…
— Мы поедем в Италию!
Август моментально загорается, расширяет глаза, улыбается. Черт, его счастье настолько осязаемо, что я, кажется, могу до него дотронуться.
— Я хочу! Я очень хочу с папой в Италию! Мам, поедем? Пожалуйста! Давай поедем!
— Да…мы поедем в Италию. Пойду переоденусь, приму душ и позвоню ему, ладно?
— Дядя Богдан! — Август будто меня и не слышит, подскакивая к брату, — Ты слышал?! Мы едем в Италию!
— Слышал, приятель, я ж прямо тут сидел…
Богдан бросает на меня взгляд, но я сразу разрываю его и разворачиваюсь в сторону комнаты, потому что чувствую — сейчас разрыдаюсь. А мне нельзя. Никто не должен знать…и лишь в душе под напором горячей воды, я позволяю себе вылить все, чем меня в очередной раз наградил этот ублюдок…
Примерно тремя часами ранее
Мы сидим в тишине настолько гробовой, что я слышу даже через толстые двери, как у «законной» помощницы Александровского звонит ее новенький айфон. Пытаюсь изо всех сил понять, это шутка? Прикол? Может быть будет какое-то продолжение? Вдруг я не так его поняла? — это то, во что я особенно сильно верю. Ну не хочется мне начинать полноценные, военные действия, поэтому я смеюсь. Он молчит, продолжает спокойно на меня смотреть, а я смеюсь — знаю, что уловка, это единственный способ вытащить больше вводных данных. Но нет. Он на нее не ведется, лишь слегка наклоняя голову на бок, Макс продолжает за мной наблюдать.