Там за горизонтом (СИ)

Моя квартирка была расположена на самом верху, практически на мансарде, и выходила окнами в противоположную от внутреннего дворика сторону. Помимо этого, у меня имелась небольшая открытая веранда размером четыре с половиной на полтора метра, выходящая на запад, как раз в сторону улицы Шапит. Таким образом, моему взору открывалась, скажем так, достаточно приличная панорама, большей частью проходящая по крышам располагающихся чуть ниже жилых домов и выходящая в район Кафедрального Собора и Старого Порта, который в общем-то сейчас еще был не таким уж и старым.
  
Квартирка была в общем-то небольшой, общей площадью всего около тридцати квадратных метров, тем не менее платил я за нее, с учетом того, что мне позволили держать во дворе мотоцикл, целых сто пятьдесят франков в месяц. И это для Марселя, считалось очень недорого. Хотя, учитывая то, что что зарплата пятнадцать франков в день уже считалась приличной, получалось, что я отдаю за жилье, почти третью часть среднего заработка. Хотя студенты, в доме напротив, платили конечно значительно меньше, но и набивались в такую квартирку как у меня человек по пять. Что поделаешь, город считался курортным и цены были соответствующие.
Фактически эту квартиру, наверное, можно было назвать, чем-то вроде «гостинки», принятой в свое время в Союзе. В комнате находилась довольно удобная деревянная кровать с комплектом постельного белья, которое раз в месяц, можно было сдавать в прачечную, за дополнительные три франка, еще одним франком удовлетворялась горничная, которая появлялась по первому зову, наводя в квартире порядок. То есть убирала, мыла полы, протирала пыль и чистила туалет.
Унитаз в туалете, был больше похож на произведение искусства. Представьте себе широкую округлую фаянсовую вазу, украшенную орнаментом, поверх которой лежала откидывающаяся деревянная крышка с кругом для сидения. За спиной, именно за спиной, а не под потолком, находился бачок, облицованный красным деревом, и в общем-то выглядело все это очень прилично. Прибавьте к этому, нормальную туалетную бумагу в рулончике, и вспомните, что сейчас, начало двадцатого века, и возрадуйтесь, хотя бы тому, что не нужно подтираться портретами вождей, из газеты «Правда», при этом воровато оглядываясь, и боясь, что кто-то донесет на вас, за это безобразие, и весь день ходить с черным задом окрашенным вонючей типографской краской.
Тут же в комнатке с унитазом, находилась и раковина с проточной водой. Правда меня сразу же предупредили о том, что воду лучше не пить. Да и для чистки зубов тоже желательно приобретать что-то иное. Умыться, еще куда ни шло, но остальное… Теоретически, кипяченая вода, вполне годна к употреблению, но лучше не рисковать. В том же баре, что держит мадам Инес, воду ежедневно доставляет водовоз, из горного ручья что на восточной окраине, а городская берется из местной реки, и ни о какой очистке, здесь пока не задумываются. В общем-то этой водой, что текла из крана, другой раз и умываться было противно. Воняло так, что и открывать кран было тошно, но для смыва тем не менее подходила прерасно. Душ, считался излишеством. При необходимости можно было посетить баню, где тебе в зависимости от цены, могли предложить и роскошную ванну, и даже девушку, которая потрет тебе спинку, и без лишних вопросов окажет любую другую услугу.
Кроме кровати, в комнате имелся платяной шкаф, стол и два стула. Теоретически, мне никто не запрещал готовить и дома. Пожалуйста, покупай керосинку или примус, и наслаждайся домашними обедами. Вот только гораздо дешевле было питаться в каком-нибудь баре. Да и хранить продукты тоже было негде. Об электричестве, тут пока не задумывались. В городе оно имелось разве что в богатых домах, в мэрии, соборе и некоторых присутственных местах. В квартире имелось две керосиновые лампы, и их света, в общем-то было достаточно, чтобы не расквасить себе ночью нос, идя в туалет, а большего и не требовалось. Верандой, я почти не пользовался, хотя иногда вечерами и выходил на нее, чтобы перекурить, но это случалось достаточно редко.
Первым делом, после того, как решил вопросы с жильем, постарался найти преподавателя испанского языка, что оказалось, не такой уж и большой проблемой. Сейчас, что только не предлагали. И со следующего дня, трижды в неделю, начал ходить на занятия. В остальное время, развлекал себя как мог. Посещал местные музеи, наконец-то добрался до дворца, который так и не смог осмотреть в прошлой жизни. Как оказалось, парк Лоншан был открыт еще в 1869 году одновременно с дворцом, который строили в течении тридцати лет. В это время во дворец переместили коллекции произведений искусства и естествознания. В парке также находился зоопарк с 1898 года, где в металлических клетках были размещены звери, привезенные из африканских колоний Франции. Правда к моменту моего посещения, клетка со львом, была уже пуста, да и в остальных, животные находились в удручающем состоянии. Разве что, было интересно в птичьем вольере. Особенно возле клетки с попугаем, где любила собираться окрестная детвора, хором повторяющая в слух скабрёзные выражения, обучая местного какаду, «правильному» французскому, благо, что посещение зоопарка было бесплатным.
В парке на вершине находящегося в парке фонтана были расположены скульптуры четырёх больших быков и трех женщин: центральная фигура, представляющая Дюранс, по бокам находится фигура, олицетворяющая виноград, и другая фигура, олицетворяющая пшеницу и плодородие. Позади женщин, в центральной части дворца, находится искусственный каменный грот, украшенный резными сталактитами и нимфами. Из-под трёх женщин и из быков вода текла во второй бассейн, а затем в искусственный пруд. Затем вода стекает из пруда в подземные трубы, из которых выходит в виде водопада и в двенадцать богато украшенных бронзовых фонтанов, расположенных вдоль него, впадая во второй, более крупный пруд. За дворцом располагается классический французский сад, известный как Сад Плато. Также есть английский ландшафтный сад с извилистыми аллеями и множеством примечательных деревьев, в том числе 100-летним платаном, дубом и вязом приземистым, которым почти по пятьдесят лет.
Одним словом, все это было очень интересно, и я с удовольствием бродил там в течении нескольких дней рассматривая сад, в музее картины великих художников пятнадцатого-шестнадцатого веков, и экспонаты естественной истории. Еще более интересные представления, разворачивались на пляжах Лазурного берега. В то время, как на пляжах возле воды располагались красотки, в современных купальниках, уже практически ничего не скрывавших от многочисленных зрителей, чуть выше собирались люди пожилого возраста, в основном разумеется мужчины, и с удовольствием вглядывались подслеповатыми глазами, хотя порой используя и театральные бинокли, для того чтобы разглядеть молодых девушек и восхититься их формами. Заодно и вспоминая былые времена.
— А ты помнишь, лет пятнадцать назад, на пляж выходили только ради того, чтобы прогуляться по берегу, подышать морским воздухом, а уж отсутствие шляпки или летнего зонтика, считалось чуть ли не развратом, зато посмотри сейчас! Что за нравы, как можно на виду у всех ходить в коротенькой маечке, с выглядывающими из-под нее трусами.
— Где, где ты это увидел?
— Да, вон же прямо перед тобой.
  
— Что-то подслеповат стал, дайка мне бинокль! Ух, ты. Вот это да! А ножки-то какие. Знаешь Жозе, мне кажется у меня сейчас встанет.
— Что там у тебя может встать? Там уже все давно сморщилось и усохло.
— Не скажи. Еще каких-то лет пять назад…
— Какие там пять, лет двадцать пять еще поверю.
— Эх, как я жалею, что не видел всего этого тогда.
— Ну да, тебя всегда тянуло на что-то огромное, и толстозадое, как твоя Марта, ты бы на это и смотреть бы не стал. Пойдем ка лучше выпьем кофе больше пользы будет.
Слушать это было не менее интересно, чем находиться среди этих девчонок на пляже, впрочем, и там я отдыхал тоже не однажды. Хотя, если те же девушки, с каждым годом уменьшали на себе количество одежды, то мужчины, наоборот придерживались классических купальных костюмов. И это был именно костюм, а не банальные плавки. Представьте себе наглухо закрытую, под самое горло футболку с длинными рукавами, трусы, больше напоминающие шорты. Причем та самая футболка, непременно спускалась вниз, прикрывая собой то, что несколько выделялось. При этом на ногах обязательно должны были находиться гольфы до колен, и кожаные тапочки. И если слабая половина, уже отказалась от большей части точно такого же костюма, удалив из него и гольфы, и до предела укоротив футболку, то мужчины до сих пор щеголяли именно так. Причем, если на пляже появлялся кто-то смелый, решивший разоблачиться и оставить на себе только шорты, на него зыркали, как на врага народа, а некоторые даже высказывали свое: «Фи!».