Лошадь, которая потеряла очки

– Почему? – полюбопытствовала Черничка.
Лошадь объяснила:
– Я потеряла очки. Потому я здесь и очутилась. Без очков я совершенно не могу читать.
– А мы-то как же? – спросила Клубничка и шумно вздохнула. – И во-вторых, с очками или без – на что коровам книги? Ведь коровы не умеют читать! Кроме того, коровы и так умные, они знают всё-всё. Им совсем и не требуются книги.
  
Лошадь искренне возмутилась:
– Не умеете читать? Но вы же должны уметь! Как же вы стали взрослыми? Никогда не слыхивала ничего подобного!
Клубничка уставилась на неё уже совсем угрожающе, но, к удивлению Лошади, Черничка успокоила подругу. Ей показалось, что Лошадь говорила разумно. По правде сказать, совсем не мешает научиться грамоте, хоть она и не нужна… но хотя бы для приличия. Чтобы другие не смеялись.
И Черничка буркнула:
– Ладно, согласны. Научи нас читать. Обещаю стараться.
Лошадь пришла в замешательство. Она вовсе не считала себя хорошим учителем. Но всё-таки. Кому-то ведь придётся их учить. Кто же справится с таким трудным делом?
Лошадь начала спрашивать у всех подряд. Ёжик сразу отказался, сославшись на своё увле чение лыжами. Собака – что же Лошадь, не знает, что ли! – готовилась к выставке. Мышь и хотела бы преподавать, но коровы просто не могли расслышать, что она пищит. Вдобавок они всё ещё побаивались мышей.
Оставалась одна Ворона.
– Вас будет учить Ворона, – объявила Лошадь. – По крайней мере, надеюсь, что будет. Если мы очень вежливо попросим.
Ворону с трудом удалось выманить из гнезда. Похоже, ей не особенно хотелось возиться с коровами. С другой стороны, в её шахматной переписке наступил перерыв. Незнакомый орёл по оплошности съел почтового голубя вместе со всеми письмами, и ответ Вороны не дошёл до Лапландии. Если бы она об этом знала! Ворона же была уверена, что её последний ход был настолько гениален, что соперник до сих пор обдумывает ответ.
«Какая всё-таки я молодчина!» – восхитилась Ворона. И согласилась учительствовать. Потому что такую важную работу никто другой делать не сумеет.
Для начала Ворона отыскала в сарае длинную палку и принялась выстругивать из неё указку. А когда указка была готова, попросила у Лошади картон и клей. Она усадила Лошадь разделить картон на квадратики, а сама в это время вырезала из красной бумаги буквы. Потом наклеила каждую букву на отдельный картонный квадратик.
– Так даже корова научится читать, – воодушевилась Ворона. Она раскидала буквы в полном беспорядке и стала читать по складам, что получилось: – ПУУКР-ЛАП-ВОС-ПЯ! Хм… Мама меня совсем не так учила.
Ворона всё пыталась вспомнить, как же её учила мама, и наконец её осенило: она нашла букву К и положила её первой. За ней Ворона положила букву О, потом Р, О, В и последней – А.
Вот так! Ворона гордилась собой. Всегда лучше начинать с самого знакомого слова. Она была уверена, что именно это слово заинтересует коров по-настоящему.
  
16
 
Коровы совсем не такие, какими кажутся с виду. Их, конечно, не примешь за профессоров, и трудно поверить, что их задумчивые и медлительные челюсти способны перемалывать что-либо, кроме еды. А коровьи глаза! Эта тихая печаль, омут, в котором отражается чувствительная душа. По крайней мере, никак нельзя вообразить, что корова может быть мыслителем.
Но это совсем не так. Уже через неделю после начала занятий Ворона отказалась обучать коров. Потому что они теперь стали учить свою учительницу. Пока Ворона обдумывала, как ответить на вопрос Чернички, Клубничке уже не терпелось получить ответ на свой.
Их читательское рвение не знало предела. В ход пошло всё – от потрёпанных школьных учебников до газет и книг по искусству. Лошадь натрудила спину, таская чтиво для коров. Торговец продал ей даже старые бумажки, которые валялись у него на чердаке, а коровы требовали ещё и ещё. Газеты исчезали молниеносно. Когда никто не видел, Клубничка смаковала новости дня. Газетная бумага была необыкновенно вкусной.
Лошадь исподволь наблюдала за коровами: ничего подобного она просто не ожидала. Когда она проходила мимо в рассеянной задумчивости, Клубничка могла вдруг спросить:
– А сколько государств в Африке? Сколько стоит кило морковки на базаре в Хельсинки? – Или: – Где центральная точка Финляндии?
А Черничка поддакивала ей басом, как органная труба. Лошадь была в таком замешательстве, что вскоре стала обходить коров подальше. И бедняжке Собаке, обязанной доить коров, доставалось больше всех. По вечерам она, притулившись где-нибудь в уголке, бубнила про себя ответы на коровьи вопросы: «Древнегреческий бог моря…», «Линия Маннергейма…», «Филиппинское захоронение…»
Лошадь ничегошеньки не понимала из того, что бубнила Собака.
«Честно говоря, со всем этим пора бы уже кончать», – думала она.
Но вот наступил день открытия выставки. Сама Собака давно уже забыла эту дату, потому что её голова была занята вопросами коров. И если бы Черничка не прочла Собаке вслух её же пригласительного билета, та бы и не вспомнила про собственную выставку. Можно было даже подумать, что Собака хотела бы забыть о ней.
– «ВЫСТАВКА. ДЕРЕВЯННЫЕ СКУЛЬПТУРЫ. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ. СОБАКА ПРИГЛАШАЕТ. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ФЕВРАЛЯ», – прочла Черничка и тут же съела всю пачку пригласительных билетов. Собака позабыла разослать их по почте.
– Кошмар! – ужаснулась Собака, когда осознала, что происходит. – Это ведь сегодня! А все скульптуры ещё здесь. Что делать? Отменяется! – завопила она. – По причине болезни автора! Сердце! У меня боли! Огромные! С гору!
Лошадь кинулась помогать. Она созвала Ёжика, Мышь и Ворону на экстренное совещание. Коровы тоже навязались – ни у кого просто не было сил возражать им. Вместе с Вороной они срочно принялись рисовать большое объявление. Там было сначала написано:
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ВЫСТАВКА
а потом:
Eksibitio Art
потому что Черничка хотела непременно показать своё знание иностранных языков. Вороне было не слишком приятно, но что поделаешь? Мрачно нахохлившись, она раскрашивала буквы.
Ёжик с Мышью прикрепляли к скульптурам таблички с названиями, а Лошадь тем временем во дворе заводила лыжемобиль. Одна Собака ничего не делала, а только лежала под попоной и охала. Она решила никуда не ехать: вся затея с выставкой с самого начала была сплошным заблуждением.
Но вышло по-другому. Не успела Собака опомниться, как уже сидела в машине – в варежках и шерстяной шапочке. Лошадь бодро крутила баранку и напевала: «Весна придёт, и оживут деревья, пни, кусты – искусство сеет там и тут прекрасные цветы!»
Солнышко впервые пригревало по-весеннему, и воздух был свежий и чистый.
– Никогда… – ворчала Собака. И минуту спустя: – Брошу… Пропала моя головушка… – И наконец, после долгого молчания: – Погибла… погибаю… как собака! – И она закрыла глаза. Потому что была совершенно не в силах держать их открытыми.
Но Лошадь уже разворачивала лыжемобиль у магазина. И в несколько мгновений Собака оказалась внутри вместе с экспонатами. У дальней стены был сооружён помост, и на нём Собака расставила свои скульптуры. Мышь проверила этикетки с названиями. Ёжик приволок стул, превратив его в билетную кассу. Торговец, по просьбе Лошади, пошёл прикреплять над входом в магазин объявление о выставке.
Собаку усадили в кресло-качалку рядом с помостом. Она таращилась остекленевшими глазами перед собой и молчала. Казалось, что она вообще не понимает, где она и что происходит.
  
Потом они все стали ждать прихода посетителей. Лошадь волновалась. Она от всей души надеялась, что всё пройдёт хорошо.
– Ради Собаки, – бормотала Лошадь, – она же так много трудилась! Даже одно словечко похвалы могло бы ей помочь!
Старенькая бабуля в платочке вошла в магазин, шаркая и пыля снегом. Она прошаркала прямиком к прилавку и попросила кило соли и бутыль керосина для лампы. Получив покупки, бабуля погрузила их в кошёлку и повернулась было к выходу, но тут её взгляд упал на Собаку.