Жестокие клятвы (ЛП)

В коридоре тихо, когда мы выходим из комнаты. У моей двери стоит охранник, но когда мы идем по коридору, он не следует за нами. Надежда пробуждается во мне, пока я не осознаю, что в каждой комнате и большинстве коридоров есть охранник.
Вот мой план побега.
Анна ведет меня через дом, который скудно украшен, если не считать нескольких картин на стенах и удачно расставленной мебели. Стены тускло-белые, а мебель черная. Это больше похоже на мавзолей, чем на дом.
Никаких безделушек, ничего сентиментального. Я едва узнаю дом, в котором однажды посетила Аду. Когда они поженились, там было светло и просторно. Полный красок и именно такой, каким я всегда представляла себе свой дом. Адриан нанял специального дизайнера интерьеров, чтобы тот превратил для нее дом в мечту.
Только это никогда не было мечтой Ады.
Оно было моим.
Таким же, каким был этот дом.
Было только два человека, которым я когда-либо призналась, что хотела бы этот дом. О своей мечте украсить его яркими красками и наполнить запахом свежей выпечки. Я всегда мечтала о доме, полном любви и смеха. Что-то, чего не было в моем доме, когда я росла. Моя мать всегда была пьяна, а отец всегда работал, когда не трахал одну или две горничные.
Ада была одной из этих людей, а другой был мальчиком, которого мне так и не удалось узнать. Он написал неправильный номер. Вот как мы начали. Мы делали это годами, отправляя текстовые сообщения и оставляя сообщения в маленькой нише дерева, граничащей с моим участком. Единственное слабое звено в безопасности моего отца. Спустя годы, когда он узнал, что я собираюсь выйти замуж, мы договорились встретиться. Только он так и не появился, и больше я о нем ничего не слышала.
Такова жизнь, я думаю.
— Ты будешь выходить на улицу по полчаса, два раза в день, — прерывает мои угрюмые мысли голос Анны. Я давно не думала о мальчике Адрике. Если бы он вообще был мальчиком. Мы только однажды обсуждали возраст и задаемся вопросом, не является ли это одной из причин, по которой он так и не появился в тот вечер. Может быть, он увидел меня и подумал, что я слишком молода. Мне тогда было двадцать. Он не говорил как мальчик, который был моложе меня. Больше похоже на мужчину.
— Хорошо, — пробормотала я, выходя во внутренний дворик. Солнце светит, как обычно в Вегасе. Тот факт, что сейчас начало марта, не имеет значения. Погода теплая, дует легкий прохладный ветерок, что делает ее идеальной для прогулок. Не теряя времени, я медленно обхожу большой, обильный задний двор.
Это единственное место, которое не изменилось. Спустя шесть лет после смерти Ады сад все еще процветает. В отличие от всего остального вокруг. Я прогуливаюсь мимо жимолости и пустынных бархатцев. Каннские лилии и высокие бородатые ирисы впитывают теплые лучи солнца в одном углу сада, где они окружают небольшую белую железную скамейку.
— Он обращается с тобой прилично, Ада? — спрашиваю я ее, когда мы сидим на маленькой кованой скамейке с кофе в руках. Я переживала, что она выйдет замуж за Волкова.
— Он непостоянный, — говорит мой отец. Моя лучшая подруга улыбается так, будто хранит секрет.
— Он так хорошо ко мне относится, — она подмигивает, и я не могу не краснеть от ее намека. В отличие от Ады, я выйду замуж девственницей. Не по моему выбору. В моем мире принцессы мафии ценятся больше, если их девственность сохранена. Станет более выгодным козырем. Меня тошнит от всего этого, но без этого я бесполезна для своей семьи.
Они отрекутся от меня, и мне некуда идти.
— Наверное, это здорово, — тоскливо вздыхаю я. — Иметь кого-то, кто заботится о тебе и о ком ты заботишься. Но… стоит ли оно того? Душевная боль, которая, без сомнения, неизбежно последует… — как всегда бывает. Мои родители — яркий тому пример.
— Всегда стоит что-то у кого-то взять, — улыбается она, но когда она смотрит на меня, за этим стоит что-то злое. — Жить счастьем, предназначенным для другого, — это лучший кайф, который только может быть.
— Я не… — шорох во внутреннем дворике прерывает мой вопрос.
 
— Девочки, — зовет Адриан. — Обед готов.
Следуя за Адой, я не могу не задаться вопросом, что она имела в виду. Я останавливаюсь и оглядываюсь на сад, стоя у входа на кухню. Это было сказочное место, которое я никогда не хотела покидать и которое я представляла себе во сне. Почему именно Аде подарили то, чего я всегда хотела? Вплоть до точного размещения цветов. Вздохнув, я стряхиваю с себя ненужные мысли.
Ада — моя подруга, и я хочу, чтобы она была счастлива. Не то чтобы она знала о моем сказочном саду. Я показала рисунок только одному человеку, и этим человеком явно не был Адриан. Его грубое и резкое поведение совсем не похоже на поведение Адрика. Не то чтобы я когда-либо слышала, как он говорил. Но ритм его сообщений был мягким и заботливым. Кажется, Адриана волнует только работа.
Но все это не имеет значения. Адрика больше нет, и мне не о чем беспокоиться.
Я принцесса мафии. Кастеллано. У нас нет сказочных концовок.
  
ГЛАВА 12
 
Ваня
— Тебе весело, мышонок? — явное презрение, исходящее из его голоса, делает очевидным, что злоумышленником в моем пространстве является Адриан. Мне не нужно отрываться от книги, чтобы понять, что он смотрит на меня хмуро. Очевидно, меня не позабавило место, которое я выбрала для своего времени на свежем воздухе.
Прошла почти неделя с тех пор, как мне предоставили некоторую свободу. Свободы, которые естественным образом предоставляются даже заключенным в тюрьме. Мне? Видимо, мне пришлось быть на грани смерти, чтобы Адриан согласился предложить мне такую вежливость.
— Да, — хмыкаю я, не отрываясь от книги, которую Анна позволила мне принести в сад. Это роман о горце и сбежавшей герцогине. Моя любимая. Сильный мужчина, который знает, как обращаться с женщиной. Не кем бы ни был этот ублюдок передо мной. Адриан больше похож на угрюмую жабу, которая квакает на женщин.
— Эй! — книгу вырвали у меня из рук и неуклюже отбросили на траву. — Не обязательно быть таким грубым, — я собираюсь встать и взять книгу, но твердые руки не дают мне подняться со скамейки.
— Я думаю, вся эта свобода заставила тебя забыть, кто здесь главный, мышонок, — рычит он, хватая меня за подбородок рукой, когда я пытаюсь отвести взгляд. — Я. И когда я разговариваю с тобой, мне нужно твое полное и безраздельное внимание. Это понятно?
В уголке моей губы появляется ухмылка, но мне удается тихо произнести:
— Понятно.
Адриан улыбается, но это жестоко и мрачно.
— Хорошо.
Между нами повисает тишина. Это неудобно и затягивает. Я жду, что он скажет что-нибудь, слишком боюсь говорить сама, на случай, если он решит отобрать те небольшие свободы, которые он мне дал. Я не думаю, что смогу больше терпеть, когда меня запирают в его комнате.
— Пойдем, — он наклоняется, чтобы взять книгу, а затем хватает меня за руку, таща за собой. Я изо всех сил стараюсь не отставать от его длинного шага, пока мы идем в дом и направляемся к входной двери.
— Тебе не обязательно меня тащить, — ворчу я на него. — Я пойду с тобой, — не то чтобы я могла пойти куда-нибудь еще.
Он делает вид, будто не слышит меня, и продолжает идти, его шаги длинные и быстрые. Я немного отстраняюсь, надеясь, что он ослабит хватку или замедлится, но он этого не делает.
— Не мог бы ты…
Адриан внезапно останавливается, и я врезаюсь прямо ему в спину, издавая тихий звук «ух». Единственная причина, по которой я не сижу на заднице, это то, что он держит меня за руку.
— Ты хочешь увидеть свою семью или нет? — спрашивает он, раздражение проявляется в каждом слове. — Потому что я могу просто отвезти тебя прямо наверх, если хочешь.
Засранец.
Мой взгляд опускается на ноги, и я киваю головой, раздраженно бормоча:
— Да.
— Тогда перестань быть чертовой принцессой и, черт возьми, делай, что тебе говорят, — рявкает он. Я ничего не говорю, только кротко киваю головой, потому что очень хочу увидеть свою семью. Мертвой или нет. Интересно, что он сделал с их телами? Неужели их всех бросят в одну братскую могилу? Господи, а как насчет домашнего хозяйства? Кто собирается оплатить расходы на их похороны и позаботиться об их семьях?