Я умру завтра (СИ)

— Ваши жрецы — единственные, кто окажется проигравшими, если вы согласитесь на условия императора Дэсара́ндеса. Что же до торговли, то обсудить её можно отдельным расширенным заседанием вместе с нашими казначеями.
Сравнительно небольшой вольный город всегда с тревогой наблюдал за своим южным соседом. Сколько Силана себя помнила, даже в самом раннем детстве хотя бы раз в пару недель она слышала разговоры о медленно, но неуклонно расширяющейся Империи Пяти Солнц. Из уроков истории девушка знала, что когда-то давно войска Дэсара́ндеса переплыли Аметистовый залив, прибыв с огромного острова Фусанга (который они называют малым континентом) и подчинив Кашмир. Но на этом южане не остановились, начав планомерно захватывать остальную территорию. И вот у них уже образовались общие границы!
Конечно, это произошло не одномоментно. Промежутки между войнами достигали, бывало, многих десятков лет, но рано или поздно Империя, пережевав очередной кусок земли, жадно цепляла следующий.
Силана вспомнила, как ещё год назад отец расспрашивал сайнадских и истлийских купцов о ситуации на юге, но те отвечали осторожно и крайне уклончиво. Эти хитрецы не желали впутываться в политику, рассказывая, что занимаются лишь торговлей и легко могут пересказать цены, но никак не обстановку внутри Империи.
И всё же благодаря учителям, путешественникам, вольным капитанам и некоторым волшебникам девушка знала о самых резонансных событиях, произошедших у их соседа: кровавое кашмирское восстание, случившееся через несколько лет после захвата этого королевства, прямо в день «единения Империи»; резня магических школ, когда горожане, недовольные «прóклятыми» и подстёгиваемые разными подстрекателями, ворвались в академии, предавая всех встреченных мечу; провальный захват острова Тол-Фуалсо, где волшебники островитян, специализирующиеся на водной стихии, подняли шторм, затопивший более трёхсот боевых кораблей Империи. Море Печали ещё раз подтвердило своё название, забрав жизни десятков тысяч человек.
Вот только случившиеся неурядицы, казалось, ни капли не смутили Дэсарандеса и его бога, отчего «Дарственный Отец» лишь немного замедлил экспансию, очевидно исправляя внутренние проблемы и стимулируя собственную экономику. А далее… всё продолжилось.
— Когда-нибудь он придёт и за нами, — оставаясь наедине, говорил Тураниус Силане. — Ты должна быть готова. Если не при моём правлении, так при твоём это точно произойдёт.
— Почему ты так решил? — спрашивала его дочь.
— Это суть их веры, пронизывающей всю верхушку Империи. Если южане не перестанут насаждать собственные правила и законы, то демон, этот… Хорес, — отец едва ли не выплюнул его имя, — будет голодать.
— Но как мы сможем выстоять? — хмурилась Силана. — Если бы все вольные города объединились в великий Нанв, как было ранее, то шанс бы ещё появился! А так… Монхарб не сравнится силами со всей Империей! Мы — один город, а против нас будут сотни!
— Будем искать союзников, — улыбнулся Тураниус. — А если не найдём, то выступим сами. Весь «Город-фабрика» начнёт работать только над созданием инсуриев, пушек и артефактов! — голос мужчины звучал уверенно и гордо. Так, как всегда произносят страшные вещи в попытке замаскировать их под мелочь и пустяк. — А если подведёт магия и техника, то оголим старую добрую сталь, будем плеваться и обрушивать поток ругани на вражеские головы.
Вот только с ругани обычно начинали конфликт, а не продолжали, если, конечно, речь не о каких-нибудь дикарях и варварах, как в Тразце или Азур-Сабба. Нет, война — продолжение провальной дипломатии, когда обе стороны не в силах решить разделяющие их противоречия. И сейчас война пришла на их порог, давая последний шанс. Быть может, из-за этого нынешний посетитель крепости Карсо-Анс выглядит столь опечаленным? Быть может, в этом причина раздражения Тураниуса?
«Они оба понимают, чем закончится этот визит, — осознала Силана. — Но столь значимый жест, этот… приговор нуждается в правильной церемонии, ритуале, когда каждая сторона озвучивает определённый набор слов», — это то, чему её учили, и оттого в горле девушки будто образовался горький комок.
 
Пальцы Силаны обхватили колени, сжимаясь так сильно, что даже побелели. Будущая — или уже нет? — владычица Монхарба сидела тихо как мышка, прислушиваясь и приглядываясь к каждому слову, звучавшему в зале аудиенций, каждому жесту, каждому взгляду.
«Демон пришёл под наши стены. Хорес и его слуга», — промелькнула полная тревоги мысль.
Почему-то даже видя всё наяву, она не могла поверить в происходящее до конца. Казалось, что это шутка, неумелый розыгрыш, оставивший лишь шрам на её памяти. Однако тяжёлое предчувствие, что где-то там, далеко, за стенами Карсо-Анс, собирается нечто зловещее, никак не оставляло Силану.
Невольно она вспомнила страшных чудищ Великой войны, которыми её пугала кормилица, когда, ещё будучи маленькой, девочка излишне шалила, устраивая каверзы по всему дворцу.
«В такие моменты я тоже боялась смотреть в тёмные углы и ощущала тупое, тяжёлое бессилие, будучи уложенной спать. Монстры таились в каждой тени, окружали меня, готовые вцепиться и навечно утащить во тьму».
Теперь во тьме вокруг, за крепостными стенами бродило вполне реальное чудовище. Настоящий демон, по нелепой случайности нацепивший пышные одежды, заручившийся поддержкой всего своего народа и превративший людей из творцов и хранителей в разрушителей и убийц.
Зло явилось, чтобы выпотрошить их тела, надругаться над женщинами и забрать в рабство детей.
«Хорес и Дэсарандес… Религия, что неотделима от императора».
— В бездну святые писания, — тем временем решительно махнул рукой её отец. — Разве вы не осознаёте, что пришли воевать с городом, что уже тысячу лет является лидером производства инсуриев? У нас лучшие механические доспехи, способные испепелить любого врага! Вспомните историю: ещё мой дед, Орфериус Плейфан, остановил бессчётные легионы сайнадов, несмотря на всех их магов и сионов. И, в отличие от ваших чароплётов, — он усмехнулся, — наши механисты создают только и только артефактную технику. Честная сталь и качественный порох! Склады набиты битком! Каждый солдат при нужде способен примерить броню инсуриев!
Герцог улыбнулся. Во всяком случае, его губы дёрнулись в этой попытке.
— Точно, — произнёс он. — Честь не сгорает.
Его сопровождающий с трудом сумел перевести эти слова, которые явно имели несколько скрытых смыслов. Какая-то поговорка?
— О чём вы? — нахмурился Тураниус.
— Так говорят в Империи. Когда умерший человек сгорает на погребальном костре, то пламя уносит всё, кроме того, чем его потомки могут украсить свои родовые гобелены. Каждый человек льстит себе через своих предков, — пояснил посол.
Архонт хмыкнул, уважительно качнув головой. Знающая отца Силана поняла, что ему понравились сказанные парламентёром слова.
— Вот только Монхарб продолжает удерживать независимость, какая бы беда ни приходила извне. Мне казалось, что все разумные люди давно поняли: с нами лучше дружить, а не воевать, — высказался Тураниус.
Сандакай вздохнул. Его слабая улыбка ещё больше померкла. Взгляд выражал усталость и откровенную жалость. Так смотрят на глупого ребёнка, раз за разом наступающего на одни и те же грабли.
— Не забывайте, уважаемый архонт, — мягкий тон герцога звучал как у учителя, заметившего элементарную ошибку в вычислениях своего подопечного, — что ваши инсурии активно применялись в Кашмире, во время его захвата. Также их многократно покупали горные племена бахианцев и жители Сизианской пустыни. Итог известен. Все они признали величие Хореса и Дэсарандеса, отказавшись и от богини Амма, и от Энтесу, и от Оксинты. Кроме того, мы уже разбили ваш корпус, направленный на защиту границ. Они не сумели противопоставить нашим войскам абсолютно ничего, — развёл он руками. — До сего момента лишь удача оберегала ваши стены. Она, а не мастерство здешних магов, механистов и количество инсуриев. А удача, как всем нам известно, — вещь переменчивая.