Ворожей Горин – Фолиант Силы (СИ)

Так ничего и не добившись от бортпроводниц, Сергей решил вернуться в кабину и доложить о ситуации первому пилоту. Он поднялся, сделал шаг назад и аккуратно прикрыл дверь туалетной комнаты. На всякий случай запер ее. Не ровен час, девушки придут в себя и начнут истерить. Бегай потом по залитому кровью салону, успокаивай их… Пусть лучше тут побудут.
— Командир, тут творится что-то стран… — свою фразу Васнецов завершить не успел, слова попросту застряли у него в горле. Начав говорить еще у санузла, он сделал всего пару шагов до кабины и уперся глазами в стеклянный взгляд первого пилота. Тот по-прежнему сидел за штурвалом. Его руки висели вдоль туловища, а голова была развернута на сто восемьдесят градусов. Замершим своим взглядом он смотрел на вошедшего Васнецова. Сейчас первый пилот больше походил на удивленную сову из тех передач по National Geographic, что крутят по кабельному ТВ. С одной лишь оговоркой — для сов такое поведение было нормой, а вот живой человек так крутить головой не мог.
  
Странно, но Васнецову эта картина показалась забавной. Он на автомате издал глупый смешок и отшатнулся назад. Нет, крутилось в его голове, такого просто быть не может. Все, что тут творится, это лишь плод его воображения. Нет, даже не так — скорее всего, во время набора высоты случилась какая-то нештатная ситуация. Борт сейчас разгерметизирован, воспользоваться кислородными масками никто не успел. Ничего из того, что уже увидел Сергей, на самом деле не происходило. Салон не залит кровью, головы пассажиров не катаются по полу, стюардесс в туалете нет — они тоже сидят на своих местах без сознания. Борт летит заданным курсом на автопилоте, а все они спят. Просто спят. Все дело в гипоксии. Иного объяснения просто и быть не могло.
Убедив себя в такой версии происходящего, Васнецов сделал еще шаг назад, но тут же наткнулся на помеху. Вздрогнув, он резко обернулся и столкнулся взглядом с каким-то мужчиной.
«Ну, слава богу, — пронеслась в голове мысль, — хоть кто-то живой».
Мысль сменилась ужасом сразу же после того, как Сергей опустил взгляд с вымученного лица мужчины, тщетно хватавшего ртом воздух, на его живот. Откуда-то из-под его реберной дуги торчала окровавленная рука.
— Что за…
Сергей опять перевел взгляд на лицо пострадавшего, но на этот раз увидел сразу два взгляда. Из-за плеча грузного мужчины на Сергея смотрели те самые горящие красным глаза девушки. Ее бледное лицо не выражало никаких эмоций. Она просто смотрела на Сергея, выглядывая из-за плеча своей жертвы. Да-да, именно жертвы — это ее рука торчала из живота мужчины. Она надела его на себя, словно куклу и, несмотря на разницу в габаритах (а мужчина был раза в два крупнее ее самой), легко управлялась с его тушей.
— Вы не будете против, если мы тут постоим немного? — словно между делом, поинтересовалась девушка.
— З-зачем? — выдавил из себя бессмысленный вопрос Сергей.
— Хочу, чтобы мой знакомый был в первых рядах, когда все случится, — улыбнулась девушка, обнажив белоснежную клыкастую улыбку.
— Что случится?
— Вернись за штурвал, — ледяным тоном приказала девушка.
Противиться ее голосу Васнецов не мог. Полностью осознавая, что сейчас произойдет, он развернулся и уселся в кресло второго пилота.
— Бери на себя управление.
Васнецов отключил автопилот и взял штурвал в свои руки.
— Ты знаешь, что делать, — тем же ледяным тоном произнесла жуткая девушка.
Васнецов кивнул, словно в трансе, и отклонил штурвал от себя. Самолет тут же клюнул носом. Приборы показывали интенсивный набор скорости. Стрелка альтиметра бешено завертелась, символизируя своеобразный обратный отсчет.
Васнецову не было страшно. Васнецову не хотелось что-либо менять. Он четко зал, что погибнет через минуту. И четко знал, что хочет этого. Последнее, что он услышал в своей жизни, это истеричный визг приборов, сигнализирующий об опасности столкновения с землей, и не менее истеричный крик того грузного мужчины. В отличие от Сергея, этот человек полностью осознавал, что именно происходит. Последних слов девушки Сергей слышать не мог — их расслышал только тот, ради кого она все и затеяла. И на этот раз в ее голосе звучали не лед и металл — ее голос был полон ненависти и торжества:
— Вот так они погибли, сука!
  
Глава 2
 
Сапог вызвал к себе на ковер внезапно. Вилкина уже заканчивала разгребать свои «авгиевы конюшни», битком набитые делами, протоколами допросов подозреваемых, опросами свидетелей и прочей текучкой, из которой, собственно, и состояла работа следователя.
Не успела Катерина вернуться на службу после вынужденного «простоя», связанного с ее пребыванием в госпитале, как на нее навесили все, что только можно было навесить на рядового следака. После провального для Вилкиной дела о маньяке, оставлявшем клейма на своих жертвах, ее карьера откатилась в самое начало. Ее понизили до помощника следователя, что сулило девушке еще несколько лет рутины и прозябания на дне карьерной лестницы. Еще вчера перспективная и амбициозная капитан Вилкина рассчитывала на повышение и перевод в Следственный комитет РФ. А уже сегодня — такое фиаско… Расчет руководства был простым — повторно этот «путь воина» ни один человек в здравом уме пройти не захочет. Однако в случае Катерины Вилкиной руководство явно просчиталось. Девушка приняла наказание безропотно, поскольку понимала правила игры.
Вливаться в работу с нуля было непросто, поначалу Катерине приходилось даже ночевать в отделе. И это если не брать в расчет стандартные три суточных дежурства в месяц. Вилкина понимала, что все эти мучения — не что иное, как часть ее наказания, попытка выжить ее из органов. И именно это понимание ситуации позволило ей проявить недюжинное упорство и продолжить работать в органах.
Бунтовать было бессмысленно, а потому Катерине пришлось подойти к этому периоду жизни с философских позиций. Кстати, крылатая фраза царя Соломона, по легенде выгравированная на одной из сторон его перстня, о том, что, мол, «и это пройдет», для Вилкиной сработала на все сто процентов. Уже через пару недель такого цейтнота Катерина втянулась в процесс, а спустя месяц вполне подстроилась и под новые реалии своей трудовой деятельности. Правда, для этого ей пришлось исключить из своего распорядка дня пару приемов пищи и забыть такие понятия, как «нормальный сон» и «личная жизнь». Первый пункт любой девушке только на руку — не будет проблем с лишним весом, а с остальными у Вилкиной и так был голяк. Адекватной личной жизни у Катерины не водилось со студенческой скамьи, а нормальный сон светил лишь в случае введения в общий наркоз. Все остальное время Катерину преследовали кошмары родом из ее отрочества.
Разумеется, такие лишения не прошли даром — Вилкина в кратчайшие сроки смогла влиться в нелегкий производственный процесс, а вместе с этим умудрилась и «угля» стране дать, то есть выполнить прогноз по направлению дел в суд — своеобразный план для следователей.
— Зараза, — вполголоса выругалась Катерина, положив трубку внутренней связи, — меня уже час как не должно быть на рабочем месте. С чего он вообще взял, что может… Хотя…
Девушка вдруг осеклась. Это же Сапогов, что с него взять? Он всегда был самодуром, и Катерина уже давно привыкла и к такому с собой обращению, и к своей незавидной участи. Или не привыкла? Если нет, привыкнуть все же стоило бы, поскольку иного пути сделать мир чище Катерина пока не знала.
Ладно, заставлять ждать полковника было не принято. От подчиненных начальник районного уголовного розыска Виктор Геннадьевич Сапогов требовал (и отчасти был прав) немедленной реакции на любое свое «фи». Работа их была, мягко говоря, не самой регламентированной. В любой момент, в любую секунду могло произойти нечто такое, что требовало и от него самого, и от его подчиненных незамедлительной реакции.
  
Вилкина взглянула на часы — половина десятого вечера. Тут одно из двух — либо в городе что-то стряслось, либо всплыл какой-нибудь ее косяк. Гадать на кофейной гуще было некогда, а потому девушка незамедлительно направилась в кабинет начальника. А что гадать? Сейчас, собственно, все и вскроется.